Вот с какими мыслями Каракутан сошел с «Икаруса».
Представим себе на минутку, что было бы с хозяином полутемного, с грязными окнами дома, когда наконец окна вымыты, в них льются солнечные лучи, и вдруг какой- то озорной мальчишка бросает в окно камень. В семью Али Каракутан ворвался именно таким вот мальчишкой- хулиганом.
Сойдя с автобуса, Каракутан немного постоял, разглядывая город и толпу нарядных жителей столицы. Ну и дела у господа бога! Собрал столько людей в одном месте! Копошатся как черви... Нет, так нельзя стоять, надо поскорее разыскать писателя. Он ведь сам говорил: приедешь в Алма-Ату и не разыщешь меня — смертельно обидишь!
Обшарив внутренние и наружные карманы своего серого костюма, который когда-то купил ему в Ортасе Охмар и который от неаккуратной носки стал похож на мешок, накинутый на плечи, Каракутан наконец обнаружил засаленную, мятую записную книжку, поплевал на палец, чтобы разлепить страницы, и долго искал телефон Али. Нашел. Позвонил из автомата. Ну и жители эти столичные! Ничего до них сразу не доходит, сколько Али мучил его, пока узнал.
Состоялся такой разговор:
— Аллё!
— Да...
— Ты Али?
— Да, да...
— Это я!
— Кто — я?
— Что, не узнаешь уже?
— Говорите потише, у меня лопаются перепонки...
— А, наконец-то узнал?! «я- Да нет...
— Душа из тебя вон, не хитри!
— Не острите! — сказал Али.
И в это время их разъединили.
Обежав автовокзал, Каракутан набрал кучу двухкопеечных монет и опять набрал номер Али.
— Аллё, телефон испортился.
— Да, да...
— Вот мы и приехали!
— Кто вы?
— Ну... На самом деле не узнаешь? Это я, я — Сомжурек!
— Какой Сомжурек?
— Ты что, решил посмеяться надо мной?! Сомжурек я! Мы же познакомились в Ортасе, я земляк Омара и Ми- раса.
-— А-а... Каракутан, значит!
— Да, Каракутан! Вот, приехал в ваши края.
— Добро пожаловать! Откуда звонишь?
— С автовокзала. Из Таскала приехал. Сын в институт поступил. Такая радость!
— Поздравляю! Приезжай ко мне!
— Эй, ты оставь это свое «приезжай»! Бери такси и увози меня отсюда!
Что подумали на том конце провода, Каракутан не знал, но сам он лично огорчился крепко. Ну что ты с ними поделаешь, с этими городскими! Ничего не соображают! Приезжай, говорит, ко мне! Легко сказать! А как мне найти тебя? Вот бы я и бродил по городу как мальчишка, уговаривая каждого шофера. Но что за выходки у горожан? Он так рассердился на жителей столицы, что, закурив дешевую сигарету «Памир», не стал затягиваться горьким дымом, а проглотил его. Интересные все же люди, ворчал он.
Когда Каракутан выкурил три сигареты, то увидел Али: оглядывается по сторонам беспокойно, да как же ему, бедняге, не беспокоиться, ведь такой гость приехал, соскучился он, наверное! На Али рубашка узкого покроя, какие-то брезентовые синие штаны с выстроченными карманами, такие только мальчишки носят, на ногах туфли из ремней, пальцы вываливаются, словом, вид человека, которого вы гнали со службы. Склонный к скоропалительным выводам, Каракутан решил: тот костюм, в котором Али был в Орта се, наверно, единственный. Эти бедные горожане живут но присловью: волк, чтобы скрыть свою худобу, при виде со баки вздыбливает шерсть.
На Али, который с улыбкой протянул ему руку, он по смотрел строго:
— Что за вид у тебя? Будто только что от грабителей вырвался!
Али чуть смутился и засмеялся. «А-а, наверно, у него туго с деньгами!
— Ну, что мы стоим, такси ждет, поехали!
— Куда мы поедем?
— Ко мне домой, твоя ровесница уже готовит обед...
Каракутан стоял вытянувшись, как пугало среди стеблей проса, двигаться он не собирался — задумался; ЭВМ у него работала быстро, он сравнил две возможности и нашел решение, которое счел самым верным:
— Ты пока оставь все это — и дом, и обеды там... Они никуда от нас не убегут. Ты вези меня в лучший ресторан! Позови и келин, то есть ровесницу, гульнем на славу! Отца его...
Али не стал возражать, пошел, позвонил домой и, вернувшись, сказал:
— Ровесница твоя передает тебе привет, она не сможет приехать. Она сердится, говорит, что это затеяли с рестораном!
— Ну и пусть, ей виднее! А мы помчались!
Народу во всех веселых заведениях в центре города оказалось много. Не найдя свободных мест, они очутились в самом знаменитом ущелье Медео. Когда попали в сияющий, цветущий мир, Каракутан подтянулся, как охотничья птица, которую вот-вот должны выпустить на дичь.
— Не смущайся, заказывай, не жалей, отца его... Из выпивки что хочешь, то и заказывай, хоть белую, хоть красную, хоть коричневую... Закуски бери тоже самые дорогие, если даже это свинина. Какая еще осталась радость в этой жизни, кроме как поесть да выпить? Что интересного мы видим в жизни? Дети, дети... Ну и что, если дети, самим-то подыхать, что ли, отца его...
Каракутан не замолкал, его жег жар больших денег, рассованных по карманам. Али, по его понятиям, обязан выполнять все его желания, потому что у него нет ни гроша. Но Али удивил его —за какие-нибудь пятнадцать минут, пока сидели за столом, с ним поздоровались три-четыре девочки-официантки.
— Как себя чувствуете, ага? — вежливо спрашивали они.
— Это самое, ты это... не директор ли ресторана, очень уж они... расположены к тебе? — сказал Каракутан.
— Я не директор... Но и не ниже директора! — улыбнулся Али.
«Теперь понял я тебя! — сразу сообразил Каракутан.—
Значит, ты нештатный ревизор таких заведений... Молодец! Надо же, а ведет себя скромно... Хитрец! И правильно, только так и можно жить в наше время... А как еще?..»
Когда официантка принесла по заказу Али еду, Каракутан опять удивился. Не только удивился, но и активно запротестовал. «Вот она, бедность!»решил он про себя и, показывая на закрытую бутылку, выговорил:
— Что это такое, милый?
— Выпивка...
— Выпивка, говоришь? Красное вино у нас в ауле не пьют даже собаки!
— Ну!.. Это не вино, это коньяк, да еще какой! Самой высшей марки — «Арарат»!
— Коньяк, говоришь? Это то, что пьют большие люди?
— Да, точно!
Каракутан усмирил свой гнев, успокоился.
— Ах вот оно что! Я уж подумал, что ты пожалел моих денег.
-— Хочешь сказать, наверно, что непристойно бедняку жалеть деньги своего богатого хозяина, да, Кареке?
— Правильно говоришь. Не надо жалеть мое добро.
Али побагровел, но Каракутан этого не заметил, глаза
от нетерпения налились влагой.
— Открывай давай!.. За нашу встречу в живых и здравых!..
Али, как бы проснувшись, с перепугу воскликнул: «А?», но потом, опомнившись, схватил бутылку: «Да, да...»
После третьей рюмки налитые влагой глаза Каракутана, подобно разноименным зарядам, стали подползать друг к другу и чуть не столкнулись, а затем снова расползлись по местам. Наверное, люди, у которых много денег, не думают о перемещении своих глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Представим себе на минутку, что было бы с хозяином полутемного, с грязными окнами дома, когда наконец окна вымыты, в них льются солнечные лучи, и вдруг какой- то озорной мальчишка бросает в окно камень. В семью Али Каракутан ворвался именно таким вот мальчишкой- хулиганом.
Сойдя с автобуса, Каракутан немного постоял, разглядывая город и толпу нарядных жителей столицы. Ну и дела у господа бога! Собрал столько людей в одном месте! Копошатся как черви... Нет, так нельзя стоять, надо поскорее разыскать писателя. Он ведь сам говорил: приедешь в Алма-Ату и не разыщешь меня — смертельно обидишь!
Обшарив внутренние и наружные карманы своего серого костюма, который когда-то купил ему в Ортасе Охмар и который от неаккуратной носки стал похож на мешок, накинутый на плечи, Каракутан наконец обнаружил засаленную, мятую записную книжку, поплевал на палец, чтобы разлепить страницы, и долго искал телефон Али. Нашел. Позвонил из автомата. Ну и жители эти столичные! Ничего до них сразу не доходит, сколько Али мучил его, пока узнал.
Состоялся такой разговор:
— Аллё!
— Да...
— Ты Али?
— Да, да...
— Это я!
— Кто — я?
— Что, не узнаешь уже?
— Говорите потише, у меня лопаются перепонки...
— А, наконец-то узнал?! «я- Да нет...
— Душа из тебя вон, не хитри!
— Не острите! — сказал Али.
И в это время их разъединили.
Обежав автовокзал, Каракутан набрал кучу двухкопеечных монет и опять набрал номер Али.
— Аллё, телефон испортился.
— Да, да...
— Вот мы и приехали!
— Кто вы?
— Ну... На самом деле не узнаешь? Это я, я — Сомжурек!
— Какой Сомжурек?
— Ты что, решил посмеяться надо мной?! Сомжурек я! Мы же познакомились в Ортасе, я земляк Омара и Ми- раса.
-— А-а... Каракутан, значит!
— Да, Каракутан! Вот, приехал в ваши края.
— Добро пожаловать! Откуда звонишь?
— С автовокзала. Из Таскала приехал. Сын в институт поступил. Такая радость!
— Поздравляю! Приезжай ко мне!
— Эй, ты оставь это свое «приезжай»! Бери такси и увози меня отсюда!
Что подумали на том конце провода, Каракутан не знал, но сам он лично огорчился крепко. Ну что ты с ними поделаешь, с этими городскими! Ничего не соображают! Приезжай, говорит, ко мне! Легко сказать! А как мне найти тебя? Вот бы я и бродил по городу как мальчишка, уговаривая каждого шофера. Но что за выходки у горожан? Он так рассердился на жителей столицы, что, закурив дешевую сигарету «Памир», не стал затягиваться горьким дымом, а проглотил его. Интересные все же люди, ворчал он.
Когда Каракутан выкурил три сигареты, то увидел Али: оглядывается по сторонам беспокойно, да как же ему, бедняге, не беспокоиться, ведь такой гость приехал, соскучился он, наверное! На Али рубашка узкого покроя, какие-то брезентовые синие штаны с выстроченными карманами, такие только мальчишки носят, на ногах туфли из ремней, пальцы вываливаются, словом, вид человека, которого вы гнали со службы. Склонный к скоропалительным выводам, Каракутан решил: тот костюм, в котором Али был в Орта се, наверно, единственный. Эти бедные горожане живут но присловью: волк, чтобы скрыть свою худобу, при виде со баки вздыбливает шерсть.
На Али, который с улыбкой протянул ему руку, он по смотрел строго:
— Что за вид у тебя? Будто только что от грабителей вырвался!
Али чуть смутился и засмеялся. «А-а, наверно, у него туго с деньгами!
— Ну, что мы стоим, такси ждет, поехали!
— Куда мы поедем?
— Ко мне домой, твоя ровесница уже готовит обед...
Каракутан стоял вытянувшись, как пугало среди стеблей проса, двигаться он не собирался — задумался; ЭВМ у него работала быстро, он сравнил две возможности и нашел решение, которое счел самым верным:
— Ты пока оставь все это — и дом, и обеды там... Они никуда от нас не убегут. Ты вези меня в лучший ресторан! Позови и келин, то есть ровесницу, гульнем на славу! Отца его...
Али не стал возражать, пошел, позвонил домой и, вернувшись, сказал:
— Ровесница твоя передает тебе привет, она не сможет приехать. Она сердится, говорит, что это затеяли с рестораном!
— Ну и пусть, ей виднее! А мы помчались!
Народу во всех веселых заведениях в центре города оказалось много. Не найдя свободных мест, они очутились в самом знаменитом ущелье Медео. Когда попали в сияющий, цветущий мир, Каракутан подтянулся, как охотничья птица, которую вот-вот должны выпустить на дичь.
— Не смущайся, заказывай, не жалей, отца его... Из выпивки что хочешь, то и заказывай, хоть белую, хоть красную, хоть коричневую... Закуски бери тоже самые дорогие, если даже это свинина. Какая еще осталась радость в этой жизни, кроме как поесть да выпить? Что интересного мы видим в жизни? Дети, дети... Ну и что, если дети, самим-то подыхать, что ли, отца его...
Каракутан не замолкал, его жег жар больших денег, рассованных по карманам. Али, по его понятиям, обязан выполнять все его желания, потому что у него нет ни гроша. Но Али удивил его —за какие-нибудь пятнадцать минут, пока сидели за столом, с ним поздоровались три-четыре девочки-официантки.
— Как себя чувствуете, ага? — вежливо спрашивали они.
— Это самое, ты это... не директор ли ресторана, очень уж они... расположены к тебе? — сказал Каракутан.
— Я не директор... Но и не ниже директора! — улыбнулся Али.
«Теперь понял я тебя! — сразу сообразил Каракутан.—
Значит, ты нештатный ревизор таких заведений... Молодец! Надо же, а ведет себя скромно... Хитрец! И правильно, только так и можно жить в наше время... А как еще?..»
Когда официантка принесла по заказу Али еду, Каракутан опять удивился. Не только удивился, но и активно запротестовал. «Вот она, бедность!»решил он про себя и, показывая на закрытую бутылку, выговорил:
— Что это такое, милый?
— Выпивка...
— Выпивка, говоришь? Красное вино у нас в ауле не пьют даже собаки!
— Ну!.. Это не вино, это коньяк, да еще какой! Самой высшей марки — «Арарат»!
— Коньяк, говоришь? Это то, что пьют большие люди?
— Да, точно!
Каракутан усмирил свой гнев, успокоился.
— Ах вот оно что! Я уж подумал, что ты пожалел моих денег.
-— Хочешь сказать, наверно, что непристойно бедняку жалеть деньги своего богатого хозяина, да, Кареке?
— Правильно говоришь. Не надо жалеть мое добро.
Али побагровел, но Каракутан этого не заметил, глаза
от нетерпения налились влагой.
— Открывай давай!.. За нашу встречу в живых и здравых!..
Али, как бы проснувшись, с перепугу воскликнул: «А?», но потом, опомнившись, схватил бутылку: «Да, да...»
После третьей рюмки налитые влагой глаза Каракутана, подобно разноименным зарядам, стали подползать друг к другу и чуть не столкнулись, а затем снова расползлись по местам. Наверное, люди, у которых много денег, не думают о перемещении своих глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137