Рубашка была разорвана в клочья. Он вымыл лицо холодной
водой, его снова едва не вырвало при этом, и потом осмотрел остальную
часть дома Демарджонов.
Маленькие, уютные комнаты казались сошедшими прямо со страниц
каталога мебели. В самой задней части дома он обнаружил обезглавленное
тело Гарриса Демарджона, все еще сидящее в своем кресле на колесиках. В
его комнате не было окон и мебели, только кровать с темно-коричневым
покрывалом.
Эван быстро закрыл дверь.
В гостиной он сел на диван и понял, что с любопытством смотрит на
труп женщины. Итак, они умирают вместе со своим телом. Но умирают ли? Он
не мог быть в этом уверен. Но он твердо знал одну вещь: чтобы держать
топор, необходима материально существующая рука, а рука этой женщины
никогда не сможет подняться. Он встал с дивана, наклонился к телу и
расстегнул халат.
Левая грудь отвисла, ее сосок расплющился и выглядел серым; на месте
правой груди был коричневый звездообразный шрам, который указывал на
жестокий ожог.
"Обряд Огня и Железа, - сказала эта женщина. - Сегодня ночью.
Оливиадра становится беспокойной". Эван запахнул халат, потому что больше
не хотел смотреть на этот шрам. Мертвые глаза женщины, полузакрытые,
уставились в потолок.
Теперь, сидя на полу в присутствии Смерти и закрыв свою голову
руками, Эван ясно понял, что должен сделать, чтобы спасти свою жену и
ребенка.
29. ЭВАН В ОЖИДАНИИ НОЧИ
В доме Демарджонов, в кухне под раковиной, Эван нашел шесть пустых
бутылок из-под кока-колы. Взяв две из них, он спустился в подвал и начал
шарить в ящиках в поисках подходящих тряпок - не слишком грязных и
достаточно тонких, чтобы запихнуть их в горлышки бутылок. Наполнив бутылки
примерно на три четверти бензином, запихнул в них кончики тряпок,
свернутых в качестве запалов для своих самодельных бомб.
Потом он вернулся наверх и повесил телефонную трубку на рычаг,
опасаясь, что продолжительный сигнал "занято" привлечет к себе внимание.
Он собирался устроить диверсию, чтобы выиграть время и добраться до
клиники Мабри и забрать Кэй. Подпалив дом Демарджонов, с этими двумя
зажигательными бомбами он мог подобрать себе парочку других мишеней и
устроить достаточную суматоху, чтобы прикрыть свои действия. Но оставалась
другая проблема: где Лори? В доме Драго? В "Солнечной школе"? Да.
Вероятно, там, под внимательным взглядом той ужасной сущности, которая
скрывалась в теле миссис Омариан. Выжидая время, которое перевалило за
полдень, Эван внимательно наблюдал из гостиной за улицей. Чуть отодвинув в
сторону оконные занавески, он разглядывал одним глазом Мак-Клейн-террас.
Сначала она казалась пустынной, но затем Эван увидел призрачные очертания
фигуры, сидящей перед окном в доме, расположенном на другой стороне улицы
по диагонали. Еще одну фигуру он разглядел в доме, находящемся рядом с
тем, где был убит Китинг. Это были часовые, наблюдающие за улицей.
Возможно, миссис Демарджон тоже отвели роль наблюдателя. - Провались они
все к дьяволу, - выдохнул он.
Наступали сумерки. Вечер потихоньку наползал на Вифаниин Грех. Эван
наблюдал, как по Мак-Клейн-террас в сторону Круга проехало несколько
машин. В домах напротив не зажигались огни, но он знал, что они все здесь,
наблюдают за ним и ждут. На полу валялась пластмассовая зажигалка,
сброшенная с перевернутого столика во время схватки. Эван подобрал ее,
уселся на диван и несколько раз зажег и потушил пламя. Огонь тускло
отражался от глаз трупа, лежащего у его ног.
Наступила ночь.
Деревня Вифаниин Грех была безмолвной; но где-то в глубине дома все
тикали, тикали, тикали часы. Эван вытер лицо тыльной стороной ладони,
моргая, когда капельки пота касались свежих царапин и порезов. Он был
один, совсем один, и все события сегодняшней ночи зависели только от его
интуиции, от его способностей тихо скользить от тени к тени, от его воли к
жизни. Сегодня ночью он должен лицом к лицу встретиться с Рукой Зла, и
больше он не убежит от нее. Его сердце билось в такт тиканью часов.
Двадцать минут девятого зазвонил телефон. Эван напряженно уставился
на него. Звонок повторился. Еще раз. Еще раз. И еще.
Пусть они знают. Да. Пусть знают, что я готов сражаться с ними.
Телефон продолжал звонить.
Эван встал, подошел к нему и с силой вырвал шнур из стены.
Теперь пора было уходить.
Он забрал зажигалку с собой в подвал, остатками бензина намочил
журналы, газеты и изношенную одежду в коробках. Затем оттащил ящики под
лестницу, разломал сломанный стул на куски и бросил их в блестящую от
бензина кучу. Во второй канистре оставалось достаточно бензина, чтобы
полить лестницу. После этого он щелкнул зажигалкой и поднес огонь к
краешку рваного платья; ткань задымилась, затлела, загорелась. Газеты и
журналы быстро занялись пламенем, их страницы скручивались и чернели;
щупальца дыма змейками поднимались вверх по направлению к лестнице, и
синеватая змейка побежала по древесине. Эван выждал, пока куча ящиков
полностью загорится. Огонь был слишком ярким и заставил его отступить на
несколько шагов назад. Он наблюдал, как начинают чернеть ступеньки и
перила. Подвал наполнился сероватым и кислым запахом дыма. Эван положил
зажигалку в задний карман, подобрал свои зажигательные бомбы и выскользнул
через дверь подвала на задний двор. Он перелез через забор, бережно держа
на изгибе руки бутылки с плескавшейся жидкостью. Затем оглянулся назад,
увидел через дверные панели подвала красный свет и бросился в темноту. Он
бежал вдоль канавы, планируя обогнуть деревню по кругу и таким образом
добраться до клиники. Над головой висел почти идеально круглый глаз луны,
освещая его жарким безумным светом. Он продолжал бежать, низко пригибаясь
к земле, озираясь по сторонам, в поисках самого малейшего движения; справа
от него темнели задние стены домов, а слева - лес.
В следующий момент до него донесся ужасный высокий пронзительный
вопль, и три амазонки верхом на лошадях набросились на него из этой
темноты, размахивая топорами. На этот раз он знал, что они убьют его,
потому что разглядел выражение смерти в их глазах.
Эван щелкнул зажигалкой и притронулся желтым язычком пламени к одному
из запалов, вымоченных в бензине. Он не тратил время на то, чтобы
прицелиться, а просто бросил бутылку в середину. Когда бутылка ударилась о
землю, из нее вырвался ослепительный огненный шар, и лошади испуганно
заржали, отступая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
водой, его снова едва не вырвало при этом, и потом осмотрел остальную
часть дома Демарджонов.
Маленькие, уютные комнаты казались сошедшими прямо со страниц
каталога мебели. В самой задней части дома он обнаружил обезглавленное
тело Гарриса Демарджона, все еще сидящее в своем кресле на колесиках. В
его комнате не было окон и мебели, только кровать с темно-коричневым
покрывалом.
Эван быстро закрыл дверь.
В гостиной он сел на диван и понял, что с любопытством смотрит на
труп женщины. Итак, они умирают вместе со своим телом. Но умирают ли? Он
не мог быть в этом уверен. Но он твердо знал одну вещь: чтобы держать
топор, необходима материально существующая рука, а рука этой женщины
никогда не сможет подняться. Он встал с дивана, наклонился к телу и
расстегнул халат.
Левая грудь отвисла, ее сосок расплющился и выглядел серым; на месте
правой груди был коричневый звездообразный шрам, который указывал на
жестокий ожог.
"Обряд Огня и Железа, - сказала эта женщина. - Сегодня ночью.
Оливиадра становится беспокойной". Эван запахнул халат, потому что больше
не хотел смотреть на этот шрам. Мертвые глаза женщины, полузакрытые,
уставились в потолок.
Теперь, сидя на полу в присутствии Смерти и закрыв свою голову
руками, Эван ясно понял, что должен сделать, чтобы спасти свою жену и
ребенка.
29. ЭВАН В ОЖИДАНИИ НОЧИ
В доме Демарджонов, в кухне под раковиной, Эван нашел шесть пустых
бутылок из-под кока-колы. Взяв две из них, он спустился в подвал и начал
шарить в ящиках в поисках подходящих тряпок - не слишком грязных и
достаточно тонких, чтобы запихнуть их в горлышки бутылок. Наполнив бутылки
примерно на три четверти бензином, запихнул в них кончики тряпок,
свернутых в качестве запалов для своих самодельных бомб.
Потом он вернулся наверх и повесил телефонную трубку на рычаг,
опасаясь, что продолжительный сигнал "занято" привлечет к себе внимание.
Он собирался устроить диверсию, чтобы выиграть время и добраться до
клиники Мабри и забрать Кэй. Подпалив дом Демарджонов, с этими двумя
зажигательными бомбами он мог подобрать себе парочку других мишеней и
устроить достаточную суматоху, чтобы прикрыть свои действия. Но оставалась
другая проблема: где Лори? В доме Драго? В "Солнечной школе"? Да.
Вероятно, там, под внимательным взглядом той ужасной сущности, которая
скрывалась в теле миссис Омариан. Выжидая время, которое перевалило за
полдень, Эван внимательно наблюдал из гостиной за улицей. Чуть отодвинув в
сторону оконные занавески, он разглядывал одним глазом Мак-Клейн-террас.
Сначала она казалась пустынной, но затем Эван увидел призрачные очертания
фигуры, сидящей перед окном в доме, расположенном на другой стороне улицы
по диагонали. Еще одну фигуру он разглядел в доме, находящемся рядом с
тем, где был убит Китинг. Это были часовые, наблюдающие за улицей.
Возможно, миссис Демарджон тоже отвели роль наблюдателя. - Провались они
все к дьяволу, - выдохнул он.
Наступали сумерки. Вечер потихоньку наползал на Вифаниин Грех. Эван
наблюдал, как по Мак-Клейн-террас в сторону Круга проехало несколько
машин. В домах напротив не зажигались огни, но он знал, что они все здесь,
наблюдают за ним и ждут. На полу валялась пластмассовая зажигалка,
сброшенная с перевернутого столика во время схватки. Эван подобрал ее,
уселся на диван и несколько раз зажег и потушил пламя. Огонь тускло
отражался от глаз трупа, лежащего у его ног.
Наступила ночь.
Деревня Вифаниин Грех была безмолвной; но где-то в глубине дома все
тикали, тикали, тикали часы. Эван вытер лицо тыльной стороной ладони,
моргая, когда капельки пота касались свежих царапин и порезов. Он был
один, совсем один, и все события сегодняшней ночи зависели только от его
интуиции, от его способностей тихо скользить от тени к тени, от его воли к
жизни. Сегодня ночью он должен лицом к лицу встретиться с Рукой Зла, и
больше он не убежит от нее. Его сердце билось в такт тиканью часов.
Двадцать минут девятого зазвонил телефон. Эван напряженно уставился
на него. Звонок повторился. Еще раз. Еще раз. И еще.
Пусть они знают. Да. Пусть знают, что я готов сражаться с ними.
Телефон продолжал звонить.
Эван встал, подошел к нему и с силой вырвал шнур из стены.
Теперь пора было уходить.
Он забрал зажигалку с собой в подвал, остатками бензина намочил
журналы, газеты и изношенную одежду в коробках. Затем оттащил ящики под
лестницу, разломал сломанный стул на куски и бросил их в блестящую от
бензина кучу. Во второй канистре оставалось достаточно бензина, чтобы
полить лестницу. После этого он щелкнул зажигалкой и поднес огонь к
краешку рваного платья; ткань задымилась, затлела, загорелась. Газеты и
журналы быстро занялись пламенем, их страницы скручивались и чернели;
щупальца дыма змейками поднимались вверх по направлению к лестнице, и
синеватая змейка побежала по древесине. Эван выждал, пока куча ящиков
полностью загорится. Огонь был слишком ярким и заставил его отступить на
несколько шагов назад. Он наблюдал, как начинают чернеть ступеньки и
перила. Подвал наполнился сероватым и кислым запахом дыма. Эван положил
зажигалку в задний карман, подобрал свои зажигательные бомбы и выскользнул
через дверь подвала на задний двор. Он перелез через забор, бережно держа
на изгибе руки бутылки с плескавшейся жидкостью. Затем оглянулся назад,
увидел через дверные панели подвала красный свет и бросился в темноту. Он
бежал вдоль канавы, планируя обогнуть деревню по кругу и таким образом
добраться до клиники. Над головой висел почти идеально круглый глаз луны,
освещая его жарким безумным светом. Он продолжал бежать, низко пригибаясь
к земле, озираясь по сторонам, в поисках самого малейшего движения; справа
от него темнели задние стены домов, а слева - лес.
В следующий момент до него донесся ужасный высокий пронзительный
вопль, и три амазонки верхом на лошадях набросились на него из этой
темноты, размахивая топорами. На этот раз он знал, что они убьют его,
потому что разглядел выражение смерти в их глазах.
Эван щелкнул зажигалкой и притронулся желтым язычком пламени к одному
из запалов, вымоченных в бензине. Он не тратил время на то, чтобы
прицелиться, а просто бросил бутылку в середину. Когда бутылка ударилась о
землю, из нее вырвался ослепительный огненный шар, и лошади испуганно
заржали, отступая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103