Или что они были. Но, ей-богу, они лишь
отдаленно напоминали людей. Я расскажу вам это. Послушайте меня: - Он
потряс головой от отвращения. - Наверное, вы думаете, что сидите здесь
рядом с сумасшедшим, и этот рассказ ничего не стоит!
- Нет, - сказал Эван. - Пожалуйста, расскажите мне остальное. Как они
выглядели?
- Женщины, - рассказал ему Нили, - но не такие, каких я когда-либо
видел, разве что только в кошмарах. Их было примерно десять или
двенадцать, и они ехали верхом на лошадях посередине дороги, словно бы
пересекая ее, чтобы углубиться в лес на другой стороне. Я уехал отсюда
после закрытия. Перед этим я выпил пива, но был не настолько пьян, чтобы
появились галлюцинации. Так или иначе, я проехал прямо сквозь них, не
успев остановиться. И когда притормозил, чтобы посмотреть, кто они такие,
они... атаковали меня.
Эван замолчал, стук его сердца громом отозвался в голове.
- С топорами, - продолжал Нили все еще тихим голосом. - Одна из них
разбила оконное стекло на моем грузовике. Господь Всемогущий, я никогда не
видел ничего подобного! Я... заглянул в лицо одной из них. Я никогда не
забуду, как выглядела эта тварь. Она хотела разодрать меня на клочки, и
если бы им удалось согнать меня с дороги, что ж, тогда я бы здесь не
сидел. - Он прервал на секунду свой рассказ и вытер губы рукой. - Больше
всего мне запомнились глаза этой женщины. Они прямо прожигали меня
насквозь; это все равно, что смотреть в голубое пламя, и, ей-богу, я
никогда не смогу забыть это.
Эван смотрел на него, но ничего не говорил.
- Я не был пьян, - сказал Нили. - Это все было на самом деле.
Эван со свистом выдохнул воздух. Он снова откинулся на своем стуле,
пытаясь проанализировать услышанное. Так много совпадений, складывающихся
в темную, мрачную, ужасающую картину.
- Я рассказал Вайсингеру, - сказал Нили. - Он почти что смеялся мне в
лицо. Вы второй человек, кому я рассказал это.
Эван провел рукой по лбу. Он чувствовал себя как в лихорадке,
потрясенным, неспособным соединить что-нибудь из услышанного им вместе.
"Уезжайте, - сказал Демарджон. - Уезжайте сейчас. Сейчас. СЕЙЧАС".
- Я вижу, вы тоже думаете, что я безумен, - сказал Нили. - Хорошо.
Вот еще кое-что, что меня перепугало. - Он засунул руку в задний карман и
вытащил оттуда носовой платок с завернутым в него кусочком ваты. Он
положил его на стол рядом с собой - пирамида звякнула "клин-клин-клин" - и
начал расправлять его. В платке лежали крошечные предметы. Нили брал их по
одному и показывал Эвану. Нили поднес один из них к свету, и он заблестел
серебряным и желтым.
- Что это такое? - спросил его Эван.
- Зуб, - ответил Нили, - с пломбой. Другие предметы тоже были зубами,
все раскрошенные на кусочки.
Эван хотел дотронуться до кусочка зуба, который держал Нили, затем
убрал руку.
- Где вы нашли это?
- Я нашел на свалке, и это странно. - Он посмотрел на Эвана. - А
сейчас объясните, ради Бога, что делают человеческие зубы на свалке среди
мусора?
- Нет, - сказал Эван, глухим голосом, - вы неправы.
- Насчет чего?
- Я не думаю... Что Бог имеет к этому какое-нибудь отношение.
Глаза Нили сузились.
- Что?
- Ничего. Я просто думаю вслух.
Нили начал заворачивать обломки зубов обратно в носовой платок.
- Я собираюсь показать это Вайсингеру. Может быть, заставить его
проверить свалку или предпринять что-нибудь еще, потому что у меня насчет
этого чертовски скверное чувство. Теперь я не совсем уверен, что мне
следует об этом беспокоиться. - Он долго и внимательно смотрел на Эвана. -
Эй, с вами все в порядке? Подождите минутку, я куплю для вас пива. - Он
вскочил на ноги, засовывая свой носовой платок обратно в карман, и
направился к бару. Когда он отходил от стола, непрочно прибитая доска пола
скрипнула. Пирамида покачнулась, разрушая полосы янтарного цвета...
И развалилась на части, словно древний город под тусклыми звездами.
21. СЕКРЕТЫ
В пятницу Кэй не пошла на занятия и осталась дома. Она позвонила
доктору Векслеру и сказала, что страдает от головной боли. Она пообещала
ему к понедельнику быть в форме, а он пожелал ей выздоровления и хорошего
выходного.
Кэй повесила трубку и легла на кровать, задернув занавески. Комната
погрузилась во тьму. Несколько минут назад, включив свет, она поняла, что
от него болят глаза. Эван и Лори на кухне готовили завтрак; по грохоту
посуды она поняла, что потом ей придется убирать на ними. Но с их стороны
это было очень мило, и не важно, что там подгорит - она собиралась сделать
вид, что в полном восторге от завтрака.
На самом деле она не солгала доктору Векслеру; ее голова была
действительно тяжелой, но она не знала, что это не мигрень. Ее нервы были
в напряжении, словно чья-то ледяная рука гладила ее по плечам. Уже в
течение долгих недель она пыталась притворяться, что все в порядке,
объясняя свои внутренние ощущения лишь беспокойством, которое скоро
пройдет, и она снова станет той же здравомыслящей и практичной Кэй Рейд,
какой была всегда.
Но это не проходило.
Свое состояние она не могла объяснить простым беспокойством или
чем-то хотя бы отдаленно знакомым. Это началось вместе с ее странными
снами. Сначала она была лишь заинтересованным, если не напуганным
наблюдателем, но по мере повторения они медленно затягивали ее и
превратили в участника, неспособного от них спастись. И в эти минуты ей
казалось, что она заключена внутри другого тела - того самого, со страшным
неровным шрамом на бедре. Она видела сцены резни и жестокой битвы суровыми
глазами-щелками, которые ей самой не принадлежали. Ей хотелось поговорить
об этих снах с Эваном, рассказать ему о терзающем ее страхе и смятении, но
она стыдилась признать, что все больше и больше боится чего-то призрачного
и неощутимого. В конце концов, это могло свидетельствовать о том, что и в
снах Эвана было что-то, чего следовало пугаться. Она не могла допустить
этого. В любом случае, Эван казался чересчур занятым, чтобы выслушать ее.
За последние несколько дней едва ли он вообще что-нибудь ел за обедом; его
глаза ввалились и выглядели утомленными, потому что он поздно ложился
спать: смотрел телевизор или пытался работать в своем полуподвале. Но Кэй
могла бы пересчитать по пальцам обеих рук минуты, когда она слышала стук
пишущей машинки. Это все были обычные для него симптомы, и они так же
действовали ей на нервы, как и ее ночные кошмары.
Кошмар, приснившийся ей предыдущей ночью, был самым скверным. Она
проснулась перед рассветом с криком боли, застрявшим в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
отдаленно напоминали людей. Я расскажу вам это. Послушайте меня: - Он
потряс головой от отвращения. - Наверное, вы думаете, что сидите здесь
рядом с сумасшедшим, и этот рассказ ничего не стоит!
- Нет, - сказал Эван. - Пожалуйста, расскажите мне остальное. Как они
выглядели?
- Женщины, - рассказал ему Нили, - но не такие, каких я когда-либо
видел, разве что только в кошмарах. Их было примерно десять или
двенадцать, и они ехали верхом на лошадях посередине дороги, словно бы
пересекая ее, чтобы углубиться в лес на другой стороне. Я уехал отсюда
после закрытия. Перед этим я выпил пива, но был не настолько пьян, чтобы
появились галлюцинации. Так или иначе, я проехал прямо сквозь них, не
успев остановиться. И когда притормозил, чтобы посмотреть, кто они такие,
они... атаковали меня.
Эван замолчал, стук его сердца громом отозвался в голове.
- С топорами, - продолжал Нили все еще тихим голосом. - Одна из них
разбила оконное стекло на моем грузовике. Господь Всемогущий, я никогда не
видел ничего подобного! Я... заглянул в лицо одной из них. Я никогда не
забуду, как выглядела эта тварь. Она хотела разодрать меня на клочки, и
если бы им удалось согнать меня с дороги, что ж, тогда я бы здесь не
сидел. - Он прервал на секунду свой рассказ и вытер губы рукой. - Больше
всего мне запомнились глаза этой женщины. Они прямо прожигали меня
насквозь; это все равно, что смотреть в голубое пламя, и, ей-богу, я
никогда не смогу забыть это.
Эван смотрел на него, но ничего не говорил.
- Я не был пьян, - сказал Нили. - Это все было на самом деле.
Эван со свистом выдохнул воздух. Он снова откинулся на своем стуле,
пытаясь проанализировать услышанное. Так много совпадений, складывающихся
в темную, мрачную, ужасающую картину.
- Я рассказал Вайсингеру, - сказал Нили. - Он почти что смеялся мне в
лицо. Вы второй человек, кому я рассказал это.
Эван провел рукой по лбу. Он чувствовал себя как в лихорадке,
потрясенным, неспособным соединить что-нибудь из услышанного им вместе.
"Уезжайте, - сказал Демарджон. - Уезжайте сейчас. Сейчас. СЕЙЧАС".
- Я вижу, вы тоже думаете, что я безумен, - сказал Нили. - Хорошо.
Вот еще кое-что, что меня перепугало. - Он засунул руку в задний карман и
вытащил оттуда носовой платок с завернутым в него кусочком ваты. Он
положил его на стол рядом с собой - пирамида звякнула "клин-клин-клин" - и
начал расправлять его. В платке лежали крошечные предметы. Нили брал их по
одному и показывал Эвану. Нили поднес один из них к свету, и он заблестел
серебряным и желтым.
- Что это такое? - спросил его Эван.
- Зуб, - ответил Нили, - с пломбой. Другие предметы тоже были зубами,
все раскрошенные на кусочки.
Эван хотел дотронуться до кусочка зуба, который держал Нили, затем
убрал руку.
- Где вы нашли это?
- Я нашел на свалке, и это странно. - Он посмотрел на Эвана. - А
сейчас объясните, ради Бога, что делают человеческие зубы на свалке среди
мусора?
- Нет, - сказал Эван, глухим голосом, - вы неправы.
- Насчет чего?
- Я не думаю... Что Бог имеет к этому какое-нибудь отношение.
Глаза Нили сузились.
- Что?
- Ничего. Я просто думаю вслух.
Нили начал заворачивать обломки зубов обратно в носовой платок.
- Я собираюсь показать это Вайсингеру. Может быть, заставить его
проверить свалку или предпринять что-нибудь еще, потому что у меня насчет
этого чертовски скверное чувство. Теперь я не совсем уверен, что мне
следует об этом беспокоиться. - Он долго и внимательно смотрел на Эвана. -
Эй, с вами все в порядке? Подождите минутку, я куплю для вас пива. - Он
вскочил на ноги, засовывая свой носовой платок обратно в карман, и
направился к бару. Когда он отходил от стола, непрочно прибитая доска пола
скрипнула. Пирамида покачнулась, разрушая полосы янтарного цвета...
И развалилась на части, словно древний город под тусклыми звездами.
21. СЕКРЕТЫ
В пятницу Кэй не пошла на занятия и осталась дома. Она позвонила
доктору Векслеру и сказала, что страдает от головной боли. Она пообещала
ему к понедельнику быть в форме, а он пожелал ей выздоровления и хорошего
выходного.
Кэй повесила трубку и легла на кровать, задернув занавески. Комната
погрузилась во тьму. Несколько минут назад, включив свет, она поняла, что
от него болят глаза. Эван и Лори на кухне готовили завтрак; по грохоту
посуды она поняла, что потом ей придется убирать на ними. Но с их стороны
это было очень мило, и не важно, что там подгорит - она собиралась сделать
вид, что в полном восторге от завтрака.
На самом деле она не солгала доктору Векслеру; ее голова была
действительно тяжелой, но она не знала, что это не мигрень. Ее нервы были
в напряжении, словно чья-то ледяная рука гладила ее по плечам. Уже в
течение долгих недель она пыталась притворяться, что все в порядке,
объясняя свои внутренние ощущения лишь беспокойством, которое скоро
пройдет, и она снова станет той же здравомыслящей и практичной Кэй Рейд,
какой была всегда.
Но это не проходило.
Свое состояние она не могла объяснить простым беспокойством или
чем-то хотя бы отдаленно знакомым. Это началось вместе с ее странными
снами. Сначала она была лишь заинтересованным, если не напуганным
наблюдателем, но по мере повторения они медленно затягивали ее и
превратили в участника, неспособного от них спастись. И в эти минуты ей
казалось, что она заключена внутри другого тела - того самого, со страшным
неровным шрамом на бедре. Она видела сцены резни и жестокой битвы суровыми
глазами-щелками, которые ей самой не принадлежали. Ей хотелось поговорить
об этих снах с Эваном, рассказать ему о терзающем ее страхе и смятении, но
она стыдилась признать, что все больше и больше боится чего-то призрачного
и неощутимого. В конце концов, это могло свидетельствовать о том, что и в
снах Эвана было что-то, чего следовало пугаться. Она не могла допустить
этого. В любом случае, Эван казался чересчур занятым, чтобы выслушать ее.
За последние несколько дней едва ли он вообще что-нибудь ел за обедом; его
глаза ввалились и выглядели утомленными, потому что он поздно ложился
спать: смотрел телевизор или пытался работать в своем полуподвале. Но Кэй
могла бы пересчитать по пальцам обеих рук минуты, когда она слышала стук
пишущей машинки. Это все были обычные для него симптомы, и они так же
действовали ей на нервы, как и ее ночные кошмары.
Кошмар, приснившийся ей предыдущей ночью, был самым скверным. Она
проснулась перед рассветом с криком боли, застрявшим в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103