- Ты скрываешь от меня свои чувства. Я
хочу знать о них, потому что это важно.
Она быстро взглянула на него, затем отвела взгляд.
- Важно? Почему?
- Ты недавно рассказывала о своем ночном кошмаре, что-то об убийстве
человека. Ты помнишь? Ты была на поле битвы, скакала на лошади, и у тебя
был боевой топор...
- Я помню, - невыразительно произнесла она.
- С тех пор я не один раз слышал, как ты рыдаешь во сне. Ты никогда
не просыпалась при этом, и я никогда не говорил об этом с тобой. Но сейчас
я хочу это знать. У тебя были еще кошмары такого рода?
- Я не знаю, - сказала она, тут же осознав, что сказала это слишком
быстро. Лгунья. Лгунья. Лгунья. Были и другие кошмары, но она могла
припомнить из них только бессвязные фрагменты. Последний из кошмаров был
особенно ужасным. Вооруженная копьем и боевым топором, она сражалась с
ордами чернобородых воинов, закованных в доспехи. Другие из ее племени
тоже наносили удары направо и налево своими топорами, разрубая мясо,
расщепляя кости и круша черепа. Она беспрестанно слышала все нарастающий и
нарастающий военный клич, самый ужасный и самый мощный звук, который она
когда-либо слышала. Воины на некоторое время отступили назад, оставляя за
собой груды изуродованных тел, но затем снова ринулись вперед. Их мечи
выглядели раскаленными в ярком солнечном свете; крики и дикие вопли боли
отдавались эхом в горах и вспугивали взирающих на это орлов со своих гнезд
на вершинах скал. В тот момент она захотела проснуться, пробиться через
этот кошмар, но не смогла, и вынуждена была закончить эту безумную,
пропитанную кровью битву так, как будто это и в самом деле было достояние
ее собственной памяти. Фрагменты лиц, звон оружия проносились перед ней.
Она помнила, как подняла свой топор, скользкий от крови, и, закричав от
ярости и ненависти, со свистом разрубила им плечо воина. После этого шум и
лязг битвы затихли и темнота поглотила все. И она поняла, что еще раз
вырвалась из этого ужасного места, слава Богу, и, Господи, Господи, ей не
хотелось еще раз возвращаться туда во сне.
- Так были или нет? - спросил ее Эван. Они проезжали через деревню,
приближаясь к улице Блэр.
- Да, - наконец сказала она. - Пару раз.
На некоторое время он замолчал. Они свернули на Мак-Клейн. В их доме
и в доме Демарджонов горел свет.
- Ты знаешь, о чем сегодня спорили доктор Драго и Блэкбурн? - спросил
он ее.
- Нет.
- И я тоже не знаю. Но я хочу выяснить это. Я собираюсь позвонить
завтра Блэкбурну.
- Зачем? - спросила Кэй. - Я думаю, это не наше дело.
- Может быть и нет, но здесь происходит что-то такое, в чем я не могу
разобраться. И это связано с...
- Пожалуйста, Эван, - начала Кэй.
Он свернул в проезд к дому, заглушил мотор и выключил фары.
- Это связано с этим проклятым музеем, - продолжал он, - и с
Вифаниином Грехом.
- Эван...
Он заглянул ей в лицо.
- Послушай меня! - сказал он, более резко, чем хотел. - Сегодня на
вечере, когда эти женщины начали окружать Блэкбурна, словно волки,
собирающиеся вокруг овцы, я увидел такой блеск ненависти в их глазах,
который не был похож ни на что, что я видел раньше. Как будто они...
хотели защитить Катрин Драго. И они могли разорвать этого человека на
кусочки, член за членом, я верю, что так оно и было бы.
- Ты не знаешь, что говоришь, Эван! В этом нет никакого смысла!
- Я чувствовал ненависть, бьющую в них ключом, - сказал Эван, пытаясь
овладеть переполнявшими его эмоциями. - И на одно мгновение я почувствовал
эту ненависть в тебе.
Она взглянула на него, раскрыв рот от удивления.
- Ненависть? - спросила она. - Но я... ни к кому не испытываю
ненависти.
- Но ведь ты хотела покалечить его, не так ли? Ведь ты потянулась к
его горлу, и один Господь знает, что ты собиралась сделать или о чем ты
думала, но я увидел на твоем лице то же самое, что и на других лицах!
- О, Господи! - воскликнула Кэй. Гнев разгорался в ней, и она знала,
что сознательно пытается скрыть это семя насилия, пустившее в ней корни.
Она взялась за ручку двери автомобиля и открыла его. - Я больше не хочу
слышать об этих... твоих сновидениях.
Он тоже вышел из машины и пошел следом за ней к дому.
- Сны - это одно. А то, что я вижу наяву - это совсем другое. И я
понимаю, что здесь происходит что-то, что... в чем я не могу разобраться.
- Это все твое воображение! - сказала она, поворачиваясь к нему,
когда они дошли до двери.
- ЭТО НЕ МОЕ ПРОКЛЯТОЕ ВООБРАЖЕНИЕ! - голос Эвана был нервный и
потрясенный.
- Говори потише! Миссис Демарджон...
- МНЕ НАПЛЕВАТЬ! - В течение секунды они напряженно вглядывались друг
в друга, словно ожидая чего-то. Эван провел рукой по лицу. Взгляд этой
женщины, Драго, беспрестанно преследовал его сознание, приводя в
лихорадочное состояние, вызывая чувства, граничащие с безумием. - Боже
мой, - сказал он, снова обретая контроль над собой. - Боже мой. Мне очень
жаль. Я не хотел кричать на тебя. Но то, что я сейчас чувствую и вижу, это
не мое воображение, я знаю, что нет! - Он посмотрел ей в лицо, ее глаза
были тусклыми и отчужденными, и он понял, что она снова отдалилась от
него. Она ждала, пока откроется дверь; он возился и гремел ключами.
Как раз когда он попытался вставить ключ в замок, дверь открылась. На
пороге стояла миссис Демарджон, ее глаза были слегка припухшими, она
выглядела так, словно только что проснулась.
- А, - сказала она, - вы пришли. Я услышала чей-то разговор на
крыльце. - Она поднесла руку ко рту, чтобы подавить зевок. - Как прошел
вечер?
- Чудесно, - ответила Кэй, проходя в дом мимо нее. Эван последовал за
ней и закрыл дверь. В кабинете на диване остался отпечаток - там, где
сидела миссис Демарджон. На кофейном столике лежала пачка журналов
"Редбукс" и "Хаус-Бьютифулз" и стояла наполовину выпитая чашка кофе. На
полу комнаты валялись открытый пакет с картофельными чипсами и книжки
Лори.
- О, а я, - сказала миссис Демарджон, протирая глаза, - я заснула. А
когда я сплю, то словно мертвая.
- Лори наверху? - спросила Кэй.
- Да. Я уложила ее в кровать около половины девятого.
- Надеюсь, она не причинила какого-нибудь беспокойства?
- Совсем нет. Она такой прекрасный ребенок. Мы хорошо провели время:
читали, смотрели телевизор. - Она повернулась и посмотрела на Эвана. -
Надеюсь, вы хорошо провели вечер?
- На вечере было очень много гостей, - сказал он, проводя рукой по
волосам. - В основном преподаватели из колледжа Джорджа Росса. Боже мой,
как я устал!
- Хотите, я сделаю вам сэндвич? - спросила Кэй у миссис Демарджон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
хочу знать о них, потому что это важно.
Она быстро взглянула на него, затем отвела взгляд.
- Важно? Почему?
- Ты недавно рассказывала о своем ночном кошмаре, что-то об убийстве
человека. Ты помнишь? Ты была на поле битвы, скакала на лошади, и у тебя
был боевой топор...
- Я помню, - невыразительно произнесла она.
- С тех пор я не один раз слышал, как ты рыдаешь во сне. Ты никогда
не просыпалась при этом, и я никогда не говорил об этом с тобой. Но сейчас
я хочу это знать. У тебя были еще кошмары такого рода?
- Я не знаю, - сказала она, тут же осознав, что сказала это слишком
быстро. Лгунья. Лгунья. Лгунья. Были и другие кошмары, но она могла
припомнить из них только бессвязные фрагменты. Последний из кошмаров был
особенно ужасным. Вооруженная копьем и боевым топором, она сражалась с
ордами чернобородых воинов, закованных в доспехи. Другие из ее племени
тоже наносили удары направо и налево своими топорами, разрубая мясо,
расщепляя кости и круша черепа. Она беспрестанно слышала все нарастающий и
нарастающий военный клич, самый ужасный и самый мощный звук, который она
когда-либо слышала. Воины на некоторое время отступили назад, оставляя за
собой груды изуродованных тел, но затем снова ринулись вперед. Их мечи
выглядели раскаленными в ярком солнечном свете; крики и дикие вопли боли
отдавались эхом в горах и вспугивали взирающих на это орлов со своих гнезд
на вершинах скал. В тот момент она захотела проснуться, пробиться через
этот кошмар, но не смогла, и вынуждена была закончить эту безумную,
пропитанную кровью битву так, как будто это и в самом деле было достояние
ее собственной памяти. Фрагменты лиц, звон оружия проносились перед ней.
Она помнила, как подняла свой топор, скользкий от крови, и, закричав от
ярости и ненависти, со свистом разрубила им плечо воина. После этого шум и
лязг битвы затихли и темнота поглотила все. И она поняла, что еще раз
вырвалась из этого ужасного места, слава Богу, и, Господи, Господи, ей не
хотелось еще раз возвращаться туда во сне.
- Так были или нет? - спросил ее Эван. Они проезжали через деревню,
приближаясь к улице Блэр.
- Да, - наконец сказала она. - Пару раз.
На некоторое время он замолчал. Они свернули на Мак-Клейн. В их доме
и в доме Демарджонов горел свет.
- Ты знаешь, о чем сегодня спорили доктор Драго и Блэкбурн? - спросил
он ее.
- Нет.
- И я тоже не знаю. Но я хочу выяснить это. Я собираюсь позвонить
завтра Блэкбурну.
- Зачем? - спросила Кэй. - Я думаю, это не наше дело.
- Может быть и нет, но здесь происходит что-то такое, в чем я не могу
разобраться. И это связано с...
- Пожалуйста, Эван, - начала Кэй.
Он свернул в проезд к дому, заглушил мотор и выключил фары.
- Это связано с этим проклятым музеем, - продолжал он, - и с
Вифаниином Грехом.
- Эван...
Он заглянул ей в лицо.
- Послушай меня! - сказал он, более резко, чем хотел. - Сегодня на
вечере, когда эти женщины начали окружать Блэкбурна, словно волки,
собирающиеся вокруг овцы, я увидел такой блеск ненависти в их глазах,
который не был похож ни на что, что я видел раньше. Как будто они...
хотели защитить Катрин Драго. И они могли разорвать этого человека на
кусочки, член за членом, я верю, что так оно и было бы.
- Ты не знаешь, что говоришь, Эван! В этом нет никакого смысла!
- Я чувствовал ненависть, бьющую в них ключом, - сказал Эван, пытаясь
овладеть переполнявшими его эмоциями. - И на одно мгновение я почувствовал
эту ненависть в тебе.
Она взглянула на него, раскрыв рот от удивления.
- Ненависть? - спросила она. - Но я... ни к кому не испытываю
ненависти.
- Но ведь ты хотела покалечить его, не так ли? Ведь ты потянулась к
его горлу, и один Господь знает, что ты собиралась сделать или о чем ты
думала, но я увидел на твоем лице то же самое, что и на других лицах!
- О, Господи! - воскликнула Кэй. Гнев разгорался в ней, и она знала,
что сознательно пытается скрыть это семя насилия, пустившее в ней корни.
Она взялась за ручку двери автомобиля и открыла его. - Я больше не хочу
слышать об этих... твоих сновидениях.
Он тоже вышел из машины и пошел следом за ней к дому.
- Сны - это одно. А то, что я вижу наяву - это совсем другое. И я
понимаю, что здесь происходит что-то, что... в чем я не могу разобраться.
- Это все твое воображение! - сказала она, поворачиваясь к нему,
когда они дошли до двери.
- ЭТО НЕ МОЕ ПРОКЛЯТОЕ ВООБРАЖЕНИЕ! - голос Эвана был нервный и
потрясенный.
- Говори потише! Миссис Демарджон...
- МНЕ НАПЛЕВАТЬ! - В течение секунды они напряженно вглядывались друг
в друга, словно ожидая чего-то. Эван провел рукой по лицу. Взгляд этой
женщины, Драго, беспрестанно преследовал его сознание, приводя в
лихорадочное состояние, вызывая чувства, граничащие с безумием. - Боже
мой, - сказал он, снова обретая контроль над собой. - Боже мой. Мне очень
жаль. Я не хотел кричать на тебя. Но то, что я сейчас чувствую и вижу, это
не мое воображение, я знаю, что нет! - Он посмотрел ей в лицо, ее глаза
были тусклыми и отчужденными, и он понял, что она снова отдалилась от
него. Она ждала, пока откроется дверь; он возился и гремел ключами.
Как раз когда он попытался вставить ключ в замок, дверь открылась. На
пороге стояла миссис Демарджон, ее глаза были слегка припухшими, она
выглядела так, словно только что проснулась.
- А, - сказала она, - вы пришли. Я услышала чей-то разговор на
крыльце. - Она поднесла руку ко рту, чтобы подавить зевок. - Как прошел
вечер?
- Чудесно, - ответила Кэй, проходя в дом мимо нее. Эван последовал за
ней и закрыл дверь. В кабинете на диване остался отпечаток - там, где
сидела миссис Демарджон. На кофейном столике лежала пачка журналов
"Редбукс" и "Хаус-Бьютифулз" и стояла наполовину выпитая чашка кофе. На
полу комнаты валялись открытый пакет с картофельными чипсами и книжки
Лори.
- О, а я, - сказала миссис Демарджон, протирая глаза, - я заснула. А
когда я сплю, то словно мертвая.
- Лори наверху? - спросила Кэй.
- Да. Я уложила ее в кровать около половины девятого.
- Надеюсь, она не причинила какого-нибудь беспокойства?
- Совсем нет. Она такой прекрасный ребенок. Мы хорошо провели время:
читали, смотрели телевизор. - Она повернулась и посмотрела на Эвана. -
Надеюсь, вы хорошо провели вечер?
- На вечере было очень много гостей, - сказал он, проводя рукой по
волосам. - В основном преподаватели из колледжа Джорджа Росса. Боже мой,
как я устал!
- Хотите, я сделаю вам сэндвич? - спросила Кэй у миссис Демарджон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103