На его лице играл прошедший
через решетчатые шторы солнечный свет. - Ты нужна мне теперь больше, чем
когда-либо раньше. Просто уступи мне немножечко. Просто признайся, что
эта... эта тварь в твоих снах...
- Нет! - заявила Кэй и рассердилась на неуверенность, прозвучавшую в
ее голосе. Мать воспитывала в ней силу воли, научила ее добродетелям
разума и здравого смысла, чтобы отгораживаться ими от демонов, которые
приходят по ночам и приносят сомнения, страхи и суеверия. И именно так она
хотела воспитать Лори. - Нет, - сказала она. - Ты не прав.
Ему больше нечего было сказать. Кэй повернула голову и протянула свою
руку девочке.
- Мы хотим, чтобы тебя записали в настоящую школу через пару недель,
- сказала Кэй. - Ты довольна?
Лори кивнула, глядя на нее все еще широко раскрытыми глазами.
Эван быстро вышел из комнаты, в его голове тупо пульсировала боль.
Стук его ботинок разносился по безупречно чистому коридору. Где-то впереди
был фонтанчик с водой, и ему захотелось избавиться от пепельного привкуса
во рту. Он наклонил голову к фонтанчику, напился из него и замер в этом
положении на секунду, как человек, ожидающий своего палача. Или, может
быть, его палачом окажется женщина? В пустом коридоре с его бессмысленно
жизнерадостными картинками он заметил, что одна из дверей чуточку
приоткрыта. Это была палата 36, где накануне днем он видел этого мужчину.
Он остановился, затем решил идти дальше, но снова остановился, посмотрел
по коридору в обе стороны и приблизился к комнате. Перед дверью он ощутил
острое покалывание в своих сосудах, его зрение начало затуманиваться,
быстро, быстро, так же, как в тот день, когда он чуть не сбил на машине
Катрин Драго. Он попытался отступить в сторону, но вместо этого обнаружил,
что целенаправленно идет вперед и уже поднял руку, чтобы открыть дверь.
Через окно в комнату струился яркий горячий свет. И когда глаза
привыкли, свет быстро померк, жара постепенно спала, комната погрузилась в
объятия темноты.
В углу он заметил пустое кресло на колесиках. Затем различил три
фигуры: две женщины стояли около кровати, на которой лежал обнаженный
мужчина; его руки и ноги были раскинуты, лодыжки и запястья связаны. Одна
из женщин плотно зажимала мужчине рот, чтобы он не мог вскрикнуть, и над
этой белой полоской лейкопластыря его глаза с выражением сильнейшего ужаса
вылезали из орбит. Над кроватью в рамочке висел портрет ухмыляющейся
женщины с красными ногтями и свисающим с них пауком, написанный маслом. В
руках второй женщины был топор. Он имел два лезвия и блестел, отражая
синеватый свет, который ночь набрасывала на стены, словно некие
растекающиеся картины, выполненные злобной рукой. Мужчина дернулся, вены
напряглись на его шее. Его глаза закатились и побелели. Женщина протянула
руку, дотронулась до его пениса, любовно погладила его, затем до мошонки и
подняла свой топор.
Тело мужчины изогнулось дугой.
Топор упал.
Капли крови брызнули Эвану в лицо. Плоть посинела и съежилась, и с
кровати скатилась обрубленная в колене нога.
Топор поднялся. И снова упал.
Другая нога дернулась; сгустки крови раскатились по простыням. Эван
открыл рот, чтобы вскрикнуть, и на его подбородок медленно скатились
густые капли крови.
Он моргнул и попытался отступить назад, свет снова становился ярче,
затопляя все вокруг, он вдруг понял, что на его лице была не кровь, нет, а
скорее капельки пота. Из-за окна неистовое августовское солнце опаляло
кожу. Август для нас - это месяц-убийца, говорила ему давно миссис
Демарджон. Кровать в комнате была аккуратно застелена белым покрывалом. В
ней не было никакого кресла на колесиках. Он быстро вышел оттуда, закрыл
за собой дверь и постоял, прислонившись к стене, в течение минуты,
прижимая одну руку к своему лицу.
Боже, Пресвятый Боже на небесах.
Он узнал человека, лежащего на кровати.
Это был он сам.
Они не обманывают, сказал он сам себе. Мои предчувствия никогда не
обманывают и теперь одолевают меня все более и более настойчиво. Они
предупреждают. Предупреждают о том, что может случиться. Нет! Да. Это то,
что может случиться с тобой, если ты не возьмешь Лори и не увезешь ее из
деревни. "А как насчет Кэй? Что, если ты не прав, и она на самом деле
больна?" "Они придут за тобой ночью". Горящие синим огнем глаза:
безжалостный взгляд амазонки. "Нет. Нет. Нет. Нет." Его сознание
затуманилось, и на мгновение ему показалось, что его колени сейчас
подломятся. Теряю разум, я теряю свой проклятый разум! Держись. "Нет, нет,
нет!" Держись. "Я не могу уехать из Вифанииного Греха, пока Кэй больна!"
Образ Гарриса Демарджона, отбрасывающего в сторону свои ноги, пронзил его
мозг, словно острая бритва с зазубренными краями. Конечно. Вот где они
сделали это, в клинике. И именно сюда они привезут его, когда будут готовы
изувечить, чтобы он не смог улизнуть из Вифанииного Греха. Да. Доктор
Мабри положила сюда Кэй с двумя целями: чтобы помешать ему увидеть эту
ужасную женщину-тварь, которая выползает наружу и одевает ее тело словно
платье, и чтобы помешать ему уехать из деревни до осуществления их
замысла. И когда эта тварь по имени Оливиадра завладеет Кэй, они придут за
ним ночью. А Лори? Что они сделают с Лори?
Чья-то рука схватила его за плечо.
- Мистер Рейд?
Он резко обернулся.
Глаза доктора Мабри пытливо вглядывались в его лицо.
- Вы хорошо себя чувствуете?
- Прекрасно, - быстро ответил он.
- Вы выглядите немного бледным, - сказала она.
- У меня на мгновение закружилась голова. Сейчас уже все в порядке.
Она замолчала, все еще сжимая рукой его плечо.
- Надеюсь, что это так. Я как раз собиралась сообщить вам, что
сегодня после обеда вашей жене предстоят еще обследования. Лучше, если вы
с дочкой вернетесь домой. - Она улыбнулась и убрала руку. - Мне очень
жаль, потому что знаю, как сильно вы желаете побыть с ней.
- Она сможет вернуться домой в понедельник?
- Думаю, что мы можем смело утверждать, что к понедельнику она
вернется домой, на Мак-Клейн-террас, - ответила женщина.
Эван заглянул в ее глаза и прочел в них одержимость. Вся Темискрия
была одержима злым духом.
Она все еще улыбалась.
- Мы проведем наши последние обследования утром, миссис Рейд может
находиться под влиянием медикаментов, так что может быть будет лучше, если
вы...
Одержимость. Темискрия. Вифаниин Грех?
- ...просто позвоните сюда в понедельник утром. Если что-нибудь
прояснится, я вас поставлю в известность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
через решетчатые шторы солнечный свет. - Ты нужна мне теперь больше, чем
когда-либо раньше. Просто уступи мне немножечко. Просто признайся, что
эта... эта тварь в твоих снах...
- Нет! - заявила Кэй и рассердилась на неуверенность, прозвучавшую в
ее голосе. Мать воспитывала в ней силу воли, научила ее добродетелям
разума и здравого смысла, чтобы отгораживаться ими от демонов, которые
приходят по ночам и приносят сомнения, страхи и суеверия. И именно так она
хотела воспитать Лори. - Нет, - сказала она. - Ты не прав.
Ему больше нечего было сказать. Кэй повернула голову и протянула свою
руку девочке.
- Мы хотим, чтобы тебя записали в настоящую школу через пару недель,
- сказала Кэй. - Ты довольна?
Лори кивнула, глядя на нее все еще широко раскрытыми глазами.
Эван быстро вышел из комнаты, в его голове тупо пульсировала боль.
Стук его ботинок разносился по безупречно чистому коридору. Где-то впереди
был фонтанчик с водой, и ему захотелось избавиться от пепельного привкуса
во рту. Он наклонил голову к фонтанчику, напился из него и замер в этом
положении на секунду, как человек, ожидающий своего палача. Или, может
быть, его палачом окажется женщина? В пустом коридоре с его бессмысленно
жизнерадостными картинками он заметил, что одна из дверей чуточку
приоткрыта. Это была палата 36, где накануне днем он видел этого мужчину.
Он остановился, затем решил идти дальше, но снова остановился, посмотрел
по коридору в обе стороны и приблизился к комнате. Перед дверью он ощутил
острое покалывание в своих сосудах, его зрение начало затуманиваться,
быстро, быстро, так же, как в тот день, когда он чуть не сбил на машине
Катрин Драго. Он попытался отступить в сторону, но вместо этого обнаружил,
что целенаправленно идет вперед и уже поднял руку, чтобы открыть дверь.
Через окно в комнату струился яркий горячий свет. И когда глаза
привыкли, свет быстро померк, жара постепенно спала, комната погрузилась в
объятия темноты.
В углу он заметил пустое кресло на колесиках. Затем различил три
фигуры: две женщины стояли около кровати, на которой лежал обнаженный
мужчина; его руки и ноги были раскинуты, лодыжки и запястья связаны. Одна
из женщин плотно зажимала мужчине рот, чтобы он не мог вскрикнуть, и над
этой белой полоской лейкопластыря его глаза с выражением сильнейшего ужаса
вылезали из орбит. Над кроватью в рамочке висел портрет ухмыляющейся
женщины с красными ногтями и свисающим с них пауком, написанный маслом. В
руках второй женщины был топор. Он имел два лезвия и блестел, отражая
синеватый свет, который ночь набрасывала на стены, словно некие
растекающиеся картины, выполненные злобной рукой. Мужчина дернулся, вены
напряглись на его шее. Его глаза закатились и побелели. Женщина протянула
руку, дотронулась до его пениса, любовно погладила его, затем до мошонки и
подняла свой топор.
Тело мужчины изогнулось дугой.
Топор упал.
Капли крови брызнули Эвану в лицо. Плоть посинела и съежилась, и с
кровати скатилась обрубленная в колене нога.
Топор поднялся. И снова упал.
Другая нога дернулась; сгустки крови раскатились по простыням. Эван
открыл рот, чтобы вскрикнуть, и на его подбородок медленно скатились
густые капли крови.
Он моргнул и попытался отступить назад, свет снова становился ярче,
затопляя все вокруг, он вдруг понял, что на его лице была не кровь, нет, а
скорее капельки пота. Из-за окна неистовое августовское солнце опаляло
кожу. Август для нас - это месяц-убийца, говорила ему давно миссис
Демарджон. Кровать в комнате была аккуратно застелена белым покрывалом. В
ней не было никакого кресла на колесиках. Он быстро вышел оттуда, закрыл
за собой дверь и постоял, прислонившись к стене, в течение минуты,
прижимая одну руку к своему лицу.
Боже, Пресвятый Боже на небесах.
Он узнал человека, лежащего на кровати.
Это был он сам.
Они не обманывают, сказал он сам себе. Мои предчувствия никогда не
обманывают и теперь одолевают меня все более и более настойчиво. Они
предупреждают. Предупреждают о том, что может случиться. Нет! Да. Это то,
что может случиться с тобой, если ты не возьмешь Лори и не увезешь ее из
деревни. "А как насчет Кэй? Что, если ты не прав, и она на самом деле
больна?" "Они придут за тобой ночью". Горящие синим огнем глаза:
безжалостный взгляд амазонки. "Нет. Нет. Нет. Нет." Его сознание
затуманилось, и на мгновение ему показалось, что его колени сейчас
подломятся. Теряю разум, я теряю свой проклятый разум! Держись. "Нет, нет,
нет!" Держись. "Я не могу уехать из Вифанииного Греха, пока Кэй больна!"
Образ Гарриса Демарджона, отбрасывающего в сторону свои ноги, пронзил его
мозг, словно острая бритва с зазубренными краями. Конечно. Вот где они
сделали это, в клинике. И именно сюда они привезут его, когда будут готовы
изувечить, чтобы он не смог улизнуть из Вифанииного Греха. Да. Доктор
Мабри положила сюда Кэй с двумя целями: чтобы помешать ему увидеть эту
ужасную женщину-тварь, которая выползает наружу и одевает ее тело словно
платье, и чтобы помешать ему уехать из деревни до осуществления их
замысла. И когда эта тварь по имени Оливиадра завладеет Кэй, они придут за
ним ночью. А Лори? Что они сделают с Лори?
Чья-то рука схватила его за плечо.
- Мистер Рейд?
Он резко обернулся.
Глаза доктора Мабри пытливо вглядывались в его лицо.
- Вы хорошо себя чувствуете?
- Прекрасно, - быстро ответил он.
- Вы выглядите немного бледным, - сказала она.
- У меня на мгновение закружилась голова. Сейчас уже все в порядке.
Она замолчала, все еще сжимая рукой его плечо.
- Надеюсь, что это так. Я как раз собиралась сообщить вам, что
сегодня после обеда вашей жене предстоят еще обследования. Лучше, если вы
с дочкой вернетесь домой. - Она улыбнулась и убрала руку. - Мне очень
жаль, потому что знаю, как сильно вы желаете побыть с ней.
- Она сможет вернуться домой в понедельник?
- Думаю, что мы можем смело утверждать, что к понедельнику она
вернется домой, на Мак-Клейн-террас, - ответила женщина.
Эван заглянул в ее глаза и прочел в них одержимость. Вся Темискрия
была одержима злым духом.
Она все еще улыбалась.
- Мы проведем наши последние обследования утром, миссис Рейд может
находиться под влиянием медикаментов, так что может быть будет лучше, если
вы...
Одержимость. Темискрия. Вифаниин Грех?
- ...просто позвоните сюда в понедельник утром. Если что-нибудь
прояснится, я вас поставлю в известность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103