Бывший секретарь комсомольской организации на «Державном».
— Вы довольны, что он вернулся? — спросил Меркулов Маратова.
— Да, надеюсь, будет хорошим комсомольским работником.
Меркулов повернулся к Донцову. Коротко поговорив об учебе, бегло проглядел его документы, в заключение сказал:
— Отправитесь на корабли. Бумажные дела — после. Когда составите свое мнение о работе комсомольских организаций соединения, явитесь ко мне для подробной беседы. Оценок своих до разговора со мной нигде высказывать не рекомендую. Это для вашей же пользы, лейтенант!
Донцова огорчила сухость начальника, но он был доволен тем, что ощутит пульс живого дела.
Меркулов отвернулся, показывая, что разговор с Донцовым окончен, и отдал приказание Маратову побывать на «Державном».
— Есть предложение, Савва Артемьевич, выдвинуть капитана третьего ранга Кипарисова командиром эсминца... Поэтому командование решило еще раз оценить его партийные качества... Только без поблажек, — он усмехнулся. — Да вот еще, — добавил Меркулов, подойдя к двери и взявшись за ручку, — флотская газета просит дать статью об опыте партийно-политической работы. Напишите. Покажите мне.
Донцов, глядя на спину начальника политотдела, не знал, как заговорить о деле, которое было для него сейчас самым важным. Администрация гостиницы предложила ему сегодня выселиться. Как же он может уйти на корабли, оставив Дусю на улице? Он поглядел с надеждой на Маратова, и тот, уже зная обо всем, сказал Меркулову:
— Лейтенант Донцов прибыл с женой, жить им пока негде.
— Негде? — Меркулов задумался. Получилось скверно. Пожалуй, не следовало отдавать Батыреву последнюю комнату. Однако сейчас, уже ничего не сделаешь. — Негде, — с досадой повторил Меркулов. — Но Донцов же свой человек в Белых Скалах. В общем, Савва Артемьевич, прошу вас, похлопочите среди знакомых. — Меркулов вышел.
Маратов задумался, потом пожал плечами.
— Не беспокоитесь, Савва Артемьевич. Буду искать сам, может, угол и подвернется, — проговорил Донцов, отлично понимая затруднения пропагандиста.
— М-да, — протянул Маратов. — Сколько строим домов, а все мало.
Он внимательно поглядел на Донцова и вдруг, поддаваясь охватившему его чувству искреннего расположения и участия, решительно предложил:
— Что ж, забираю вас с жеиой к себе — и баста! — Маратов расцвел в улыбке.
Будь на месте Маратова другой офицер, знавший Донцова еще в былые времена, Донцов, пожалуй, не принял бы такого предложения, не решился бы стеснить чужого человека, да и побоялся бы, что совместная жизнь в одной комнате будет и ему самому в тягость. Но Маратов давно приучил всех к тому, что с ним не стеснялись. Его называли: «наш Савва». И даже начальство, тоже любившее Маратова и привыкшее к нему, не судило его строго. Когда Донцов служил па «Адмирале Ушакове», он ездил несколько раз с Маратовым на рыбалку, учил его грести на шлюпке и нередко брал у него книги. Сомневаться в том, что все, что Маратов делает и говорит, делается и говорится от души, значит, оскорбить его. Поэтому повеселевший Донцов ответил растроганно:
— Большое спасибо, Савва Артемьевич.
Маратов взял на берегу политотдельскую «Победу». Не прошло и часа, как чета Донцовых оказалась в комнате Маратова.
— В тесноте, да не в обиде. Верно, Евдокия Александровна?
Дуся осмотрела комнату несколько скептически. После номера «люкс» она выглядела неказистой. «Но что же делать, благодари и за это доброго человека!»
— А вы зовите меня Дусей, — попросила она Мара-това и добавила вежливо: — Ваша комната очень милая...
— Да, нелегко она мне досталась...
Маратов и в самом деле был удовлетворен своим жильем. Здесь было все, что ему требовалось. У окна канцелярский стол весь в чернильных пятнах, над ним полки с книгами, рядом, прямо на полу, пачки газет и журналов. У одной стены широкая кушетка, покрытая выцветшим плюшевым ковром, на ней две подушки. Напротив кушетки, у другой стены, отличный дубовый буфет — единственная новая и красивая вещь во всей комнате. Вероятно, при покупке этого буфета строились планы хозяйственного оснащения квартиры, но потом были забыты. Посередине комнаты круглый стол, покрытый клеенкой, полдюжины разнокалиберных стульев. Все это вместе выглядело странно, но работать, спать и есть здесь все же можно было с удобствами.
Маратов подошел к письменному столу, взял оставленную там записку:
— Ну-ка, прочитаем, что пишет моя супружница. «Милый Савва! Сегодня после работы иду на концерт. Пообедай на корабле. Если можешь, зайди вечером в клуб за мной. Там поужинаем. Сима».
Маратов смущенно пожевал губами. «Черт возьми, гости-то, наверное, голодны». Он скомкал записку, незаметно бросил ее под стол.
— Дусенька, — сказал он, — прошу вас, будьте, как дома. А я через несколько минут вернусь.—Он нахлобучил шапку и вышел.
Донцов просветлел лицом. Едва за Маратовым захлопнулась дверь, сказал жене:
— Ты не стесняйся, я бывал у Маратова, здесь по-простому.
Дуся медленно обошла комнату, провела пальцем по корешкам книг на полке и потом сдула с него пыль. Подумала: «Спать, если сами о себе не побеспокоимся, придется, видимо, на полу». Она вышла из комнаты. С кем и о чем говорила Дуся на кухне — неизвестно,,.но вернулась она со щеткой и тряпкой в руках. Щетку она дала мужу.
— Не ленись, Ваня.
Улыбаясь, он стал подметать комнату, а Дуся, закатав рукава, принялась вытирать пыль.Когда Маратов вернулся, нагруженный свертками, в комнате полным ходом шла уборка. Форточка была распахнута настежь, ветер парусом надувал занавеску, журналы и газеты перекочевали с пола на стол и лежали чинной стопкой, солнечные пятна желтели на вымытых половицах, на вытертых зеркальных стеклах буфета. Дуся уже полностью вошла в роль хозяйки.
— Савва Артемьевич, — сказала она, — ваша соседка разрешила взять на чердаке ее кровать с матрацем. Пожалуйста, покажите Ване ход на чердак.
Маратов рассмеялся:
— Вот это здорово. Да у вас не жена, Иван, а клад. Донцов растроганно глядел на Дусю.Она помыла посуду, почистила ножи и вилки, затем вытащила из своего чемодана скатерть, простыню, одеяло и наволочки.
Через час все блистало чистотой. На покрытом скатертью столе дымилась яичница. И Савва Артемьевич довольно сказал:
— Понимаете, Иван, ваша жена, пожалуй, и мою Симу сделает вот такой хозяйственной... Дуся чувствовала себя на седьмом небе. Она подкладывала на тарелки яичницу, сыр, наливала в стаканы пиво. Домовитостью светилось ее лицо. Когда мужчины ушли, Дуся, перемыв посуду, сняв фартук, села за письмо к матери и начала его так: «Дорогая мамочка!
Мы с Ваней благополучно доехали и устроились у хороших людей...» Было бы неправдой сказать о Меркуловой, что она считает зазорным сходить в магазин или на рынок, брезгает потолкаться у прилавка, выбирая продукты, что она не умеет приготовить вкусный обед, сервировать стол, убрать в комнате, выстирать и заштопать белье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Вы довольны, что он вернулся? — спросил Меркулов Маратова.
— Да, надеюсь, будет хорошим комсомольским работником.
Меркулов повернулся к Донцову. Коротко поговорив об учебе, бегло проглядел его документы, в заключение сказал:
— Отправитесь на корабли. Бумажные дела — после. Когда составите свое мнение о работе комсомольских организаций соединения, явитесь ко мне для подробной беседы. Оценок своих до разговора со мной нигде высказывать не рекомендую. Это для вашей же пользы, лейтенант!
Донцова огорчила сухость начальника, но он был доволен тем, что ощутит пульс живого дела.
Меркулов отвернулся, показывая, что разговор с Донцовым окончен, и отдал приказание Маратову побывать на «Державном».
— Есть предложение, Савва Артемьевич, выдвинуть капитана третьего ранга Кипарисова командиром эсминца... Поэтому командование решило еще раз оценить его партийные качества... Только без поблажек, — он усмехнулся. — Да вот еще, — добавил Меркулов, подойдя к двери и взявшись за ручку, — флотская газета просит дать статью об опыте партийно-политической работы. Напишите. Покажите мне.
Донцов, глядя на спину начальника политотдела, не знал, как заговорить о деле, которое было для него сейчас самым важным. Администрация гостиницы предложила ему сегодня выселиться. Как же он может уйти на корабли, оставив Дусю на улице? Он поглядел с надеждой на Маратова, и тот, уже зная обо всем, сказал Меркулову:
— Лейтенант Донцов прибыл с женой, жить им пока негде.
— Негде? — Меркулов задумался. Получилось скверно. Пожалуй, не следовало отдавать Батыреву последнюю комнату. Однако сейчас, уже ничего не сделаешь. — Негде, — с досадой повторил Меркулов. — Но Донцов же свой человек в Белых Скалах. В общем, Савва Артемьевич, прошу вас, похлопочите среди знакомых. — Меркулов вышел.
Маратов задумался, потом пожал плечами.
— Не беспокоитесь, Савва Артемьевич. Буду искать сам, может, угол и подвернется, — проговорил Донцов, отлично понимая затруднения пропагандиста.
— М-да, — протянул Маратов. — Сколько строим домов, а все мало.
Он внимательно поглядел на Донцова и вдруг, поддаваясь охватившему его чувству искреннего расположения и участия, решительно предложил:
— Что ж, забираю вас с жеиой к себе — и баста! — Маратов расцвел в улыбке.
Будь на месте Маратова другой офицер, знавший Донцова еще в былые времена, Донцов, пожалуй, не принял бы такого предложения, не решился бы стеснить чужого человека, да и побоялся бы, что совместная жизнь в одной комнате будет и ему самому в тягость. Но Маратов давно приучил всех к тому, что с ним не стеснялись. Его называли: «наш Савва». И даже начальство, тоже любившее Маратова и привыкшее к нему, не судило его строго. Когда Донцов служил па «Адмирале Ушакове», он ездил несколько раз с Маратовым на рыбалку, учил его грести на шлюпке и нередко брал у него книги. Сомневаться в том, что все, что Маратов делает и говорит, делается и говорится от души, значит, оскорбить его. Поэтому повеселевший Донцов ответил растроганно:
— Большое спасибо, Савва Артемьевич.
Маратов взял на берегу политотдельскую «Победу». Не прошло и часа, как чета Донцовых оказалась в комнате Маратова.
— В тесноте, да не в обиде. Верно, Евдокия Александровна?
Дуся осмотрела комнату несколько скептически. После номера «люкс» она выглядела неказистой. «Но что же делать, благодари и за это доброго человека!»
— А вы зовите меня Дусей, — попросила она Мара-това и добавила вежливо: — Ваша комната очень милая...
— Да, нелегко она мне досталась...
Маратов и в самом деле был удовлетворен своим жильем. Здесь было все, что ему требовалось. У окна канцелярский стол весь в чернильных пятнах, над ним полки с книгами, рядом, прямо на полу, пачки газет и журналов. У одной стены широкая кушетка, покрытая выцветшим плюшевым ковром, на ней две подушки. Напротив кушетки, у другой стены, отличный дубовый буфет — единственная новая и красивая вещь во всей комнате. Вероятно, при покупке этого буфета строились планы хозяйственного оснащения квартиры, но потом были забыты. Посередине комнаты круглый стол, покрытый клеенкой, полдюжины разнокалиберных стульев. Все это вместе выглядело странно, но работать, спать и есть здесь все же можно было с удобствами.
Маратов подошел к письменному столу, взял оставленную там записку:
— Ну-ка, прочитаем, что пишет моя супружница. «Милый Савва! Сегодня после работы иду на концерт. Пообедай на корабле. Если можешь, зайди вечером в клуб за мной. Там поужинаем. Сима».
Маратов смущенно пожевал губами. «Черт возьми, гости-то, наверное, голодны». Он скомкал записку, незаметно бросил ее под стол.
— Дусенька, — сказал он, — прошу вас, будьте, как дома. А я через несколько минут вернусь.—Он нахлобучил шапку и вышел.
Донцов просветлел лицом. Едва за Маратовым захлопнулась дверь, сказал жене:
— Ты не стесняйся, я бывал у Маратова, здесь по-простому.
Дуся медленно обошла комнату, провела пальцем по корешкам книг на полке и потом сдула с него пыль. Подумала: «Спать, если сами о себе не побеспокоимся, придется, видимо, на полу». Она вышла из комнаты. С кем и о чем говорила Дуся на кухне — неизвестно,,.но вернулась она со щеткой и тряпкой в руках. Щетку она дала мужу.
— Не ленись, Ваня.
Улыбаясь, он стал подметать комнату, а Дуся, закатав рукава, принялась вытирать пыль.Когда Маратов вернулся, нагруженный свертками, в комнате полным ходом шла уборка. Форточка была распахнута настежь, ветер парусом надувал занавеску, журналы и газеты перекочевали с пола на стол и лежали чинной стопкой, солнечные пятна желтели на вымытых половицах, на вытертых зеркальных стеклах буфета. Дуся уже полностью вошла в роль хозяйки.
— Савва Артемьевич, — сказала она, — ваша соседка разрешила взять на чердаке ее кровать с матрацем. Пожалуйста, покажите Ване ход на чердак.
Маратов рассмеялся:
— Вот это здорово. Да у вас не жена, Иван, а клад. Донцов растроганно глядел на Дусю.Она помыла посуду, почистила ножи и вилки, затем вытащила из своего чемодана скатерть, простыню, одеяло и наволочки.
Через час все блистало чистотой. На покрытом скатертью столе дымилась яичница. И Савва Артемьевич довольно сказал:
— Понимаете, Иван, ваша жена, пожалуй, и мою Симу сделает вот такой хозяйственной... Дуся чувствовала себя на седьмом небе. Она подкладывала на тарелки яичницу, сыр, наливала в стаканы пиво. Домовитостью светилось ее лицо. Когда мужчины ушли, Дуся, перемыв посуду, сняв фартук, села за письмо к матери и начала его так: «Дорогая мамочка!
Мы с Ваней благополучно доехали и устроились у хороших людей...» Было бы неправдой сказать о Меркуловой, что она считает зазорным сходить в магазин или на рынок, брезгает потолкаться у прилавка, выбирая продукты, что она не умеет приготовить вкусный обед, сервировать стол, убрать в комнате, выстирать и заштопать белье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145