— Выполняет производственные нормы на 150—170%».
На Дербачева глядели серые, рассеянные глаза, лицо открытое, с прямым носом. «Красивый парень,— подумал
Дербачев, невольно останавливаясь взглядом на портрете.— Везет мне сегодня на Поляковых».
— Наш передовик,— не дожидаясь вопроса, сказал Селиванов.— Вообще-то человек тяжелой судьбы. Был переброшен в сорок первом сюда для работы в тылу у немцев, попал в плен, увезли в Германию. Вернулся только в сорок шестом. А здесь голо — мать эсэсовцы повесили, в подполье была.
— Полякова?
— Да, Галина Ивановна. Ее в нашем городе от ребенка до старика — все знают. Слава заслуженная. Мне приходилось лично их семью знать — чистой души женщина.
— Вот как... Ну и что ж?
—- Попалась на пустяке, понимаете, обронила немецкий пропуск для ночного хождения, она ведь в госпитале работала. Новый стали выписывать — началась проверка...
— Понятно. А сын?
— Что сын... Работает, учится сейчас заочно — будет инженером, диплом защищать собирается. Вообще-то мужик толковый, только в общественной жизни мало участвует. Впрочем, свое дело любит. Расшевелить — начинает даже ругаться. Как-то принес чертежи усовершенствованного плуга, специально для глинистых почв. Чему вы улыбаетесь, Николай Гаврилович?
— Ты словно по анкете шпаришь. Вот что, если у тебя есть время, подвези меня до обкома. Потолкуем кое о чем.
Они разговаривали всю дорогу, и машина потом долго стояла перед зданием обкома. Селиванов хмурился — разговор был не из приятных.
— Брось, я не новичок. Что за трудности монтажа? —-говорил Дербачев.— Поточная линия в сборочном давно должна работать. Ведь отсюда срыв плана, если разобраться. Так или не так?
— В основном — да, существует и еще множество, казалось, ничтожных причин. Изношенное оборудование, внедрение в производство новых марок машин, нехватка рабочих, почти ежемесячный срыв графика снабжения заготовками, деталями. Например, Покровский завод поставляет нам лемехи для тракторных плугов, зубья для борон. Мы — завод республиканского значения. За счет некоторых марок продукции могли бы справляться с планом, хоть в рублях. А так что же? Нам в таком-то месяце нужна тысяча лемехов, а дают вполовину меньше. Везде тол-
качей рассылай — опять непроизводительные расходы. Гайки, болты, железо, лапы...
— Подожди, подожди, какие лапы?
— Для культиваторов. Опять же рядом, под боком, «Металлист», а мы их с Урала получаем. Разные министерства, наши на тяжелую промышленность работают, не подступись. Дали б нам прокат нужный да штамповальные машины, мы бы кое-что сами организовали, а так...
Селиванов безнадежно махнул рукой, и его узкое, чисто выбритое лицо сморщилось. «Дока,— подумал Дербачев.— Объясняет, как юнцу, спрашивать пока бесполезно. Вывернется. Шофер у него под стать — нем как рыба».
Шофер, медлительный русый парень, копался в моторе, постукивая нога об ногу.
— Ладно,— сказал Дербачев.— Ты мне вот что ответь. Нельзя организовать, притом быстро, производство свеклоуборочных машин? А еще лучше, если вы сможете сконструировать такую машину, чтобы убирать и картофель и свеклу. Можно назвать ее комбайном, как хочешь. Не вам доказывать экономическую выгоду. Так, чтобы через год полным ходом. Конструкторское бюро у вас есть. Полную поддержку обещаю.
Селиванов завозился, стараясь не коснуться секретаря обкома плечом.
— Думаю, задача непосильна. Вы меня простите за прямоту, Николай Гаврилович. Вы хорошо представляете, что это такое?
— Представляю, Артем Витальевич, хотя, может быть, и не во всей полноте, как ты. Важно другое. В нашей области сейчас свеклы кот наплакал, сошла на нет. А примерно в девяностых годах прошлого столетия в Осто-рецкой губернии начали строиться сахароваренные заводы, к революции сахарная свекла в наших местах занимала большие площади. Урожаи колебались с полутора до двух тысяч пудов с десятины. Я просмотрел сводки по колхозам за последние годы. Сто пятьдесят — двести центнеров — самое большое. На десяти — двенадцати гектарах. Всего и посевов! Это и понятно, в революцию свеклу некуда было девать, сахарозаводчики разбежались. А заводы частью разгромили, что осталось — пришло в негодность. В первые годы организации колхозов свекла сошла на нет. Потом к ней не возвращались серьезно. Ты понимаешь, почему я взялся читать тебе эту скучную лекцию?
— Примерно да.
— Тем лучше. Нужны свеклоуборочные комбайны. Без машин дела не потянуть — в колхозах мало людей.
Сахарная свекла в нашей области одна из выгоднейших культур. Так что дело за вами. Если уж браться — с размахом. Принципиально новую марку машины легче будет отстоять. Я имею в виду расчет на все корнеплоды. С конструкторской стороны встретятся трудности — чести больше.
Селиванов слушал Дербачева с интересом, шофер совсем замерз и, потоптавшись, залез в машину. Селиванов обдумывал и прикидывал и все больше убеждался в душе, что дело, предлагаемое Дербачевым, почти безнадежно. Он не решался высказать этого вслух, и Дербачев словно подслушал его мысли:
— Надо начинать. Дать задания конструкторам, я думаю, в расчете на свеклу бить на трехрядную машину. Замахиваться так замахиваться.
Селиванов думал о другом.
— Приказ, что ли? — спросил он наконец спокойно, со свойственной ему насмешливой интонацией в голосе, которую он не мог скрыть даже в самых необходимых случаях.
Дербачев смотрел прямо перед собой — на идущих по тротуару, подгоняемых морозом людей.
— Зачем же? — сказал он.— Обещаю тебе во всем полную поддержку, понимаешь? Нужны машины. Министерство нам их не дает — по планам мы не должны сеять свеклы. А если даст — с гулькин нос. Справитесь — машина пойдет по всей стране.
— Простите, Николай Гаврилович, вы все окончательно продумали?
— Что именно? — Теперь Дербачев повернул голову, и Селиванов пожалел — об этом не стоило спрашивать.
Селиванов стал разъяснять свою мысль и, торопясь, очень много не договорил, получилось куце и путано. Он вконец смешался и рассердился на Дербачева. Словно нельзя поговорить в кабинете, в тепле, черт возьми! Поди подладься под каждого. Если разобраться, так что ему до сахарной свеклы? Есть план министерства, есть утвержденные марки машин для производства. А это сумасбродное требование...
Селиванов опять про себя выругался. Понимает ли Дербачев все трудности и ответственность, отдает ли отчет в том, на что решается? Вслух же сказал:
— Знаете, Николай Гаврилович, здесь нужно подумать. Этого сразу не решишь.
— Сколько? Селиванов помедлил.
— Неделю.
— Три дня,— сказал Дербачев.— Ровно через три дня в два часа жду. До свидания. Извини, оторвал тебя от дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
На Дербачева глядели серые, рассеянные глаза, лицо открытое, с прямым носом. «Красивый парень,— подумал
Дербачев, невольно останавливаясь взглядом на портрете.— Везет мне сегодня на Поляковых».
— Наш передовик,— не дожидаясь вопроса, сказал Селиванов.— Вообще-то человек тяжелой судьбы. Был переброшен в сорок первом сюда для работы в тылу у немцев, попал в плен, увезли в Германию. Вернулся только в сорок шестом. А здесь голо — мать эсэсовцы повесили, в подполье была.
— Полякова?
— Да, Галина Ивановна. Ее в нашем городе от ребенка до старика — все знают. Слава заслуженная. Мне приходилось лично их семью знать — чистой души женщина.
— Вот как... Ну и что ж?
—- Попалась на пустяке, понимаете, обронила немецкий пропуск для ночного хождения, она ведь в госпитале работала. Новый стали выписывать — началась проверка...
— Понятно. А сын?
— Что сын... Работает, учится сейчас заочно — будет инженером, диплом защищать собирается. Вообще-то мужик толковый, только в общественной жизни мало участвует. Впрочем, свое дело любит. Расшевелить — начинает даже ругаться. Как-то принес чертежи усовершенствованного плуга, специально для глинистых почв. Чему вы улыбаетесь, Николай Гаврилович?
— Ты словно по анкете шпаришь. Вот что, если у тебя есть время, подвези меня до обкома. Потолкуем кое о чем.
Они разговаривали всю дорогу, и машина потом долго стояла перед зданием обкома. Селиванов хмурился — разговор был не из приятных.
— Брось, я не новичок. Что за трудности монтажа? —-говорил Дербачев.— Поточная линия в сборочном давно должна работать. Ведь отсюда срыв плана, если разобраться. Так или не так?
— В основном — да, существует и еще множество, казалось, ничтожных причин. Изношенное оборудование, внедрение в производство новых марок машин, нехватка рабочих, почти ежемесячный срыв графика снабжения заготовками, деталями. Например, Покровский завод поставляет нам лемехи для тракторных плугов, зубья для борон. Мы — завод республиканского значения. За счет некоторых марок продукции могли бы справляться с планом, хоть в рублях. А так что же? Нам в таком-то месяце нужна тысяча лемехов, а дают вполовину меньше. Везде тол-
качей рассылай — опять непроизводительные расходы. Гайки, болты, железо, лапы...
— Подожди, подожди, какие лапы?
— Для культиваторов. Опять же рядом, под боком, «Металлист», а мы их с Урала получаем. Разные министерства, наши на тяжелую промышленность работают, не подступись. Дали б нам прокат нужный да штамповальные машины, мы бы кое-что сами организовали, а так...
Селиванов безнадежно махнул рукой, и его узкое, чисто выбритое лицо сморщилось. «Дока,— подумал Дербачев.— Объясняет, как юнцу, спрашивать пока бесполезно. Вывернется. Шофер у него под стать — нем как рыба».
Шофер, медлительный русый парень, копался в моторе, постукивая нога об ногу.
— Ладно,— сказал Дербачев.— Ты мне вот что ответь. Нельзя организовать, притом быстро, производство свеклоуборочных машин? А еще лучше, если вы сможете сконструировать такую машину, чтобы убирать и картофель и свеклу. Можно назвать ее комбайном, как хочешь. Не вам доказывать экономическую выгоду. Так, чтобы через год полным ходом. Конструкторское бюро у вас есть. Полную поддержку обещаю.
Селиванов завозился, стараясь не коснуться секретаря обкома плечом.
— Думаю, задача непосильна. Вы меня простите за прямоту, Николай Гаврилович. Вы хорошо представляете, что это такое?
— Представляю, Артем Витальевич, хотя, может быть, и не во всей полноте, как ты. Важно другое. В нашей области сейчас свеклы кот наплакал, сошла на нет. А примерно в девяностых годах прошлого столетия в Осто-рецкой губернии начали строиться сахароваренные заводы, к революции сахарная свекла в наших местах занимала большие площади. Урожаи колебались с полутора до двух тысяч пудов с десятины. Я просмотрел сводки по колхозам за последние годы. Сто пятьдесят — двести центнеров — самое большое. На десяти — двенадцати гектарах. Всего и посевов! Это и понятно, в революцию свеклу некуда было девать, сахарозаводчики разбежались. А заводы частью разгромили, что осталось — пришло в негодность. В первые годы организации колхозов свекла сошла на нет. Потом к ней не возвращались серьезно. Ты понимаешь, почему я взялся читать тебе эту скучную лекцию?
— Примерно да.
— Тем лучше. Нужны свеклоуборочные комбайны. Без машин дела не потянуть — в колхозах мало людей.
Сахарная свекла в нашей области одна из выгоднейших культур. Так что дело за вами. Если уж браться — с размахом. Принципиально новую марку машины легче будет отстоять. Я имею в виду расчет на все корнеплоды. С конструкторской стороны встретятся трудности — чести больше.
Селиванов слушал Дербачева с интересом, шофер совсем замерз и, потоптавшись, залез в машину. Селиванов обдумывал и прикидывал и все больше убеждался в душе, что дело, предлагаемое Дербачевым, почти безнадежно. Он не решался высказать этого вслух, и Дербачев словно подслушал его мысли:
— Надо начинать. Дать задания конструкторам, я думаю, в расчете на свеклу бить на трехрядную машину. Замахиваться так замахиваться.
Селиванов думал о другом.
— Приказ, что ли? — спросил он наконец спокойно, со свойственной ему насмешливой интонацией в голосе, которую он не мог скрыть даже в самых необходимых случаях.
Дербачев смотрел прямо перед собой — на идущих по тротуару, подгоняемых морозом людей.
— Зачем же? — сказал он.— Обещаю тебе во всем полную поддержку, понимаешь? Нужны машины. Министерство нам их не дает — по планам мы не должны сеять свеклы. А если даст — с гулькин нос. Справитесь — машина пойдет по всей стране.
— Простите, Николай Гаврилович, вы все окончательно продумали?
— Что именно? — Теперь Дербачев повернул голову, и Селиванов пожалел — об этом не стоило спрашивать.
Селиванов стал разъяснять свою мысль и, торопясь, очень много не договорил, получилось куце и путано. Он вконец смешался и рассердился на Дербачева. Словно нельзя поговорить в кабинете, в тепле, черт возьми! Поди подладься под каждого. Если разобраться, так что ему до сахарной свеклы? Есть план министерства, есть утвержденные марки машин для производства. А это сумасбродное требование...
Селиванов опять про себя выругался. Понимает ли Дербачев все трудности и ответственность, отдает ли отчет в том, на что решается? Вслух же сказал:
— Знаете, Николай Гаврилович, здесь нужно подумать. Этого сразу не решишь.
— Сколько? Селиванов помедлил.
— Неделю.
— Три дня,— сказал Дербачев.— Ровно через три дня в два часа жду. До свидания. Извини, оторвал тебя от дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142