.. Ну там рост... А вам, я знаю, нужны полные, пышные красавицы... Эта же — ощипанная ворона, кости да кожа.
Не очень-то это было красиво — так порочить девушек, но при всем том Мухаррама Гарч была неплохой женщиной: мужественная, смелая, она ни перед кем не заискивала, никому не угождала, не жадничала и никого не боялась. Но горе ее врагам, с ними она была зла и мстительна.
В описываемый нами день Мухаррама Гарч пребывала в прекрасном настроении. Она сидела на своем месте, ожидая недавно родившую жену известного бая, торговца халатами. Предстояло отпраздновать это событие. К тому же сегодня должна была прийти невестка Вафо-джана, менялы Обеих женщин, конечно, будут сопровождать многочисленные родственницы, подруги, служанки, и от всех этих обычаев немало денег приплывет в карман владелицы бани. Обычные посетительницы не очень-н) занимали сегодня внимание Мухаррамы Гарч. Она с нетерпением ждала важных гостей, нервно курила и бросала взгляды на дверь.
Но ту сторону двери дежурила служанка, наконец она сообщила, что пришла жена бая. Мухаррама Гарч встала, отдав приказ служанкам, и, приговаривая: Добро пожаловать,— пошла навстречу прибывшим. Восемь нарядно одетых женщин сбросили свои паранджи на руки служанок и с их же помощью спустились вниз по ступенькам.
Мухаррама прежде всего поздоровалась с матерью бая, высокой пожилой женщиной, потом обратилась к его жене, бывшей очень красивой, но теперь пожелтевшей, осунувшейся. Измучили ее роды и невежество повитух. Немало молодых жизней загубили они.
Поздоровавшись со спутницами молодой женщины, Мухаррама отвела их на почетное место. Из рук повитухи она взяла новорожденного и подала бабушке, поздравив ее с замечательным внуком.
— Ах, что за мальчик! Настоящий шах! Пусть живет долго, в достатке, пусть вечно будет счастлив!
— Аминь! — сказали все хором и провели руками но лицу. Появились подносы с чаем, угощение.
Мухаррама вошла в помещение
бани, чтобы очистить для молодой жены бая парную.
В старинных бухарских банях есть особая комната для омовения ног. Туда входят в нижнем белье и обуви, а раздевшись и отдав белье и обувь банщице, надевают полученную от нее повязку. Отсюда по темному коридору проходят в круглую залу с большой, тоже круглой, суфой посредине. Из этой залы ведет ряд дверей в другие отделения. В двух из них на широких лежанках купальщицам делают массаж. Остальные -- парная и холодная. Есть еще крохотные отделения, где женщины совершают самое интимное омовение.
В парной в стены вделаны большие чаны с холодной и горячей водой, в топке пылает огонь, плиты раскалены добела. Жара там неимоверная.
Одетая, в сапожках, Мухаррама вошла в парную и обратилась к купающимся там женщинам:
— Милые мои, в бане Кунджак тепло повсюду. Вот помойтесь хотя бы на той суфе или на этой, можете пройти и в холодную. Уступите место недавно родившей...
Тут же в сопровождении нескольких женщин появилась жена бая, слабая, худая, она опиралась на руки двух своих спутниц. За нею шла повитуха, неся на руках новорожденного, а далее — массажистки, банщицы с ведрами, тазами, чайниками, благовониями...
Зрелище это привлекло всех находившихся в бане.
Первой в парную вошла повитуха, она уселась на суфу с ребенком на руках и приказала служанке старательно вымыть пол. Потом обратилась к роженице:
— Ну, милая, ложитесь-ка на пол... Сначала на спину, вот так!
Банщицы усердно мыли молодую женщину. Ребенок заливался плачем на руках у повитухи. Кругом кричали и взвизгивали, звенели ведра и тазы, заглушая плеск льющейся воды, и весь этот крик и звон отдавался эхом в высоком куполе. В спертом воздухе парной почти нечем было дышать. Жена бая, совсем обессиленная мытьем и массажем, лежала без чувств. Ребенок зашелся плачем и уже не издавал ни звука.
Наконец повитуха встала:
— Ну хватит! Возьмите ребенка. Ему уже сорок дней, помоем его и вынесем отсюда.
Служанки помогли повитухе положить младенца, как полагалось, на грудь матери и в таком положении помыли его. Трижды облив водой, передали в руки одной из родственниц, и та унесла малютку. А молодую мать еще раз как следует вымыли и, перевернув на живот, осыпали с ног до головы размельченным жареным орехом, смешанным с сахарной пудрой, при этом служанки горстями бросали его себе в рот. Поясницу женщины посыпали бурой и кардамоном и приказали лежать неподвижно. Она поминутно теряла сознание от жары и запаха пряностей. Повитуха, увидев, как ей плохо, велела служанкам принести сладкую мучную болтушку и пиалы.
Когда ритуал был окончен, молодую женщину снова помыли и вынесли в более прохладное помещение. Для гостей расстелили тюфячки, подстилки, и Мухаррама Гарч поздравила всех присутствующих. Снова принесли обильное угощение, тарелки с жареным мясом.
Не успела Мухаррама приступить к еде, как вошла ее служанка и что-то шепнула на ухо.
Мухаррама тут же последовала за ней к выходу. По ту сторону ворот, на суфе, в ожидании ее сидел посланец миршаба Кали Курбан.
— Здравствуйте, уважаемая,— сказал он, услыхав, что она приблизилась к воротам.— Как поживаете?
Мухаррама Гарч, не стесняясь, что он увидит ее лицо, вышла к нему.
— Что случилось?
— Ничего, все в порядке... Его милость миршаб шлет вам привет. Он все глаза проглядел, ожидая вас. У него, видно, важное к вам дело есть.
— Ладно, скажи, приду попозже.
— Нет, уважаемая, без вас мне вернуться нельзя. Хоть умри, но приведи сейчас же! — говорит. Ничего не поделаешь, придется!..
— А если я не пойду, что ты мне сделаешь? - вскипела женщина.— Не боюсь я ни тебя, ни твоего начальника.
— Ну-ну, на все для вас готов,— уже совсем мягко, чуть ли не ласково сказал Курбан,— не убивайте меня, дайте еще хоть два дня пожить, если будет на то ваша милость!..
— Сейчас не время шутить! — строго прервала его Мухаррама.— В бане важные гости, иди, скажи — приду попозже...
— Да я без вас с места не сойду. Если сейчас не пойдете, я сам отправлюсь в баню за вами.
— Еще что выдумал?!
— А вы поторопитесь!
Упрямый, вздорный нрав Кали Курбана был всем хорошо известен, и Мухаррама решила, что лучше его не дразнить. Вернувшись к гостям, она извинилась перед ними и, посадив на свое место старшую помощницу, обратилась к бабушке новорожденного:
— Простите, уважаемая госпожа, я вынуждена вас покинуть. Не сердитесь, если было что не так. В другой раз исправлю... Аминь. Дай вам бог еще много внуков, долгой жизни и счастливых дней!
Все подняли молитвенно руки.
- Мы на вас нисколько не в обиде,— сказала старуха.— Дай вам бог здоровья!
Сняв с гвоздя свою паранджу и сетку, отдав распоряжения служанкам, Мухаррама ушла. Она не сомневалась, что гости отблагодарят как следует всех обслуживающих баню, да и ее не забудут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Не очень-то это было красиво — так порочить девушек, но при всем том Мухаррама Гарч была неплохой женщиной: мужественная, смелая, она ни перед кем не заискивала, никому не угождала, не жадничала и никого не боялась. Но горе ее врагам, с ними она была зла и мстительна.
В описываемый нами день Мухаррама Гарч пребывала в прекрасном настроении. Она сидела на своем месте, ожидая недавно родившую жену известного бая, торговца халатами. Предстояло отпраздновать это событие. К тому же сегодня должна была прийти невестка Вафо-джана, менялы Обеих женщин, конечно, будут сопровождать многочисленные родственницы, подруги, служанки, и от всех этих обычаев немало денег приплывет в карман владелицы бани. Обычные посетительницы не очень-н) занимали сегодня внимание Мухаррамы Гарч. Она с нетерпением ждала важных гостей, нервно курила и бросала взгляды на дверь.
Но ту сторону двери дежурила служанка, наконец она сообщила, что пришла жена бая. Мухаррама Гарч встала, отдав приказ служанкам, и, приговаривая: Добро пожаловать,— пошла навстречу прибывшим. Восемь нарядно одетых женщин сбросили свои паранджи на руки служанок и с их же помощью спустились вниз по ступенькам.
Мухаррама прежде всего поздоровалась с матерью бая, высокой пожилой женщиной, потом обратилась к его жене, бывшей очень красивой, но теперь пожелтевшей, осунувшейся. Измучили ее роды и невежество повитух. Немало молодых жизней загубили они.
Поздоровавшись со спутницами молодой женщины, Мухаррама отвела их на почетное место. Из рук повитухи она взяла новорожденного и подала бабушке, поздравив ее с замечательным внуком.
— Ах, что за мальчик! Настоящий шах! Пусть живет долго, в достатке, пусть вечно будет счастлив!
— Аминь! — сказали все хором и провели руками но лицу. Появились подносы с чаем, угощение.
Мухаррама вошла в помещение
бани, чтобы очистить для молодой жены бая парную.
В старинных бухарских банях есть особая комната для омовения ног. Туда входят в нижнем белье и обуви, а раздевшись и отдав белье и обувь банщице, надевают полученную от нее повязку. Отсюда по темному коридору проходят в круглую залу с большой, тоже круглой, суфой посредине. Из этой залы ведет ряд дверей в другие отделения. В двух из них на широких лежанках купальщицам делают массаж. Остальные -- парная и холодная. Есть еще крохотные отделения, где женщины совершают самое интимное омовение.
В парной в стены вделаны большие чаны с холодной и горячей водой, в топке пылает огонь, плиты раскалены добела. Жара там неимоверная.
Одетая, в сапожках, Мухаррама вошла в парную и обратилась к купающимся там женщинам:
— Милые мои, в бане Кунджак тепло повсюду. Вот помойтесь хотя бы на той суфе или на этой, можете пройти и в холодную. Уступите место недавно родившей...
Тут же в сопровождении нескольких женщин появилась жена бая, слабая, худая, она опиралась на руки двух своих спутниц. За нею шла повитуха, неся на руках новорожденного, а далее — массажистки, банщицы с ведрами, тазами, чайниками, благовониями...
Зрелище это привлекло всех находившихся в бане.
Первой в парную вошла повитуха, она уселась на суфу с ребенком на руках и приказала служанке старательно вымыть пол. Потом обратилась к роженице:
— Ну, милая, ложитесь-ка на пол... Сначала на спину, вот так!
Банщицы усердно мыли молодую женщину. Ребенок заливался плачем на руках у повитухи. Кругом кричали и взвизгивали, звенели ведра и тазы, заглушая плеск льющейся воды, и весь этот крик и звон отдавался эхом в высоком куполе. В спертом воздухе парной почти нечем было дышать. Жена бая, совсем обессиленная мытьем и массажем, лежала без чувств. Ребенок зашелся плачем и уже не издавал ни звука.
Наконец повитуха встала:
— Ну хватит! Возьмите ребенка. Ему уже сорок дней, помоем его и вынесем отсюда.
Служанки помогли повитухе положить младенца, как полагалось, на грудь матери и в таком положении помыли его. Трижды облив водой, передали в руки одной из родственниц, и та унесла малютку. А молодую мать еще раз как следует вымыли и, перевернув на живот, осыпали с ног до головы размельченным жареным орехом, смешанным с сахарной пудрой, при этом служанки горстями бросали его себе в рот. Поясницу женщины посыпали бурой и кардамоном и приказали лежать неподвижно. Она поминутно теряла сознание от жары и запаха пряностей. Повитуха, увидев, как ей плохо, велела служанкам принести сладкую мучную болтушку и пиалы.
Когда ритуал был окончен, молодую женщину снова помыли и вынесли в более прохладное помещение. Для гостей расстелили тюфячки, подстилки, и Мухаррама Гарч поздравила всех присутствующих. Снова принесли обильное угощение, тарелки с жареным мясом.
Не успела Мухаррама приступить к еде, как вошла ее служанка и что-то шепнула на ухо.
Мухаррама тут же последовала за ней к выходу. По ту сторону ворот, на суфе, в ожидании ее сидел посланец миршаба Кали Курбан.
— Здравствуйте, уважаемая,— сказал он, услыхав, что она приблизилась к воротам.— Как поживаете?
Мухаррама Гарч, не стесняясь, что он увидит ее лицо, вышла к нему.
— Что случилось?
— Ничего, все в порядке... Его милость миршаб шлет вам привет. Он все глаза проглядел, ожидая вас. У него, видно, важное к вам дело есть.
— Ладно, скажи, приду попозже.
— Нет, уважаемая, без вас мне вернуться нельзя. Хоть умри, но приведи сейчас же! — говорит. Ничего не поделаешь, придется!..
— А если я не пойду, что ты мне сделаешь? - вскипела женщина.— Не боюсь я ни тебя, ни твоего начальника.
— Ну-ну, на все для вас готов,— уже совсем мягко, чуть ли не ласково сказал Курбан,— не убивайте меня, дайте еще хоть два дня пожить, если будет на то ваша милость!..
— Сейчас не время шутить! — строго прервала его Мухаррама.— В бане важные гости, иди, скажи — приду попозже...
— Да я без вас с места не сойду. Если сейчас не пойдете, я сам отправлюсь в баню за вами.
— Еще что выдумал?!
— А вы поторопитесь!
Упрямый, вздорный нрав Кали Курбана был всем хорошо известен, и Мухаррама решила, что лучше его не дразнить. Вернувшись к гостям, она извинилась перед ними и, посадив на свое место старшую помощницу, обратилась к бабушке новорожденного:
— Простите, уважаемая госпожа, я вынуждена вас покинуть. Не сердитесь, если было что не так. В другой раз исправлю... Аминь. Дай вам бог еще много внуков, долгой жизни и счастливых дней!
Все подняли молитвенно руки.
- Мы на вас нисколько не в обиде,— сказала старуха.— Дай вам бог здоровья!
Сняв с гвоздя свою паранджу и сетку, отдав распоряжения служанкам, Мухаррама ушла. Она не сомневалась, что гости отблагодарят как следует всех обслуживающих баню, да и ее не забудут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116