У Магфират большие черные глаза, узкие длинные брови, крупный нос с горбинкой, лицо смуглое, продолговатое. У нее очаровательный рот, и улыбке обнажаются белые зубы. Но красота спорит с гордостью и надменностью, улыбка редко озаряет ее лицо.
А голос у невесты низкий, густой, движения порывистые, резкие. Обращаясь к подруге, она кричит: «Эй, ты!», хватает за плечи своими длинными худыми руками, грубо толкает. Ни одна из подруг не смеет при ней похвастаться своими кольцами или серьгами, появиться в более нарядном платье, похвалить чью-то красоту. Нет, никто не может в красоте сравняться с Магфират, никого нет умнее ее, и все самое лучшее — у нее!.. Напротив, в самом конце комнаты, сидит Фируза. Она в платьице гранатового цвета, в камзольчике из черного сатина, обшитом красным бархатом, на голове красный шелковый платочек, подаренный Асо,— вот и весь ее наряд. Но она так прелестна, что вызывает зависть байских дочерей, даже самой Магфират. Магфират наконец не выдержала, оглядела Фирузу и спросила:
— Ты внучка тетушки Дилором? Как тебя зовут?
— Фируза мое имя.
— Красивое имя,— сказала одна из подруг невесты, решив, что Магфират хочет оказать внимание Фирузе.
— Вот уж нашла хорошее имя! — фыркнула Магфират.— Подумаешь, что такое Фируза? Фируза — не драгоценный камень, ничего не стоит. Вот если бы ее звали Лал, или Алмос, или Марворид,- это совсем другое!
— Самое лучшее имя у моей подружки Магфират! — сказала одна байская дочка, украдкой подмигивая другой.— Как звучит: Маг-фи-рат. Просто слюнки текут, когда произносишь, так приятно... Или, может быть, мне только так кажется?
Магфират не поняла насмешки; услышав похвалу своему имени, она развеселилась, зависть ее к Фирузе пропала, и она велела девушке встать и протанцевать перед ней. Фируза смущенно сказала, что не умеет танцевать, но Магфират не отставала от нее, говорила, что все невольницы и их дети танцуют и не может быть, чтобы Фируза ничего не умела. Другие девушки тоже стали настаивать. Фируза растерялась. Она знала, что если откажется и убежит, то Магфират позовет бабушку и начнет кричать, а Дилором-каниз не терпит, когда на нее кричат, ответит резким словом, выйдет неприятность и придется уйти им с праздника. Надо было что-то придумать. Но что? И вдруг Фируза вспомнила.
Недавно в школе у Оймулло Танбур старшие школьницы учили стихи, которые всем понравились. Фируза тоже их выучила. Она решила прочесть эти стихи, чтобы ее оставили в покое.
— Я могу вам прочитать стихи,— сказала она.— Про двоеженца. Магфират ничего не сказала, а девушки стали просить:
— Прочти, Фируза!
Фируза была девушка неглупая, но по-детски простодушная, наивная. Она и не заметила, что у Магфират испортилось настроение, откашлялась и смело, высоким нежным голоском начала:
Эй, послушай, кто несчастней всех на свете,— двоеженец! Я спою о том, что держит он в секрете, двоеженец.
Стонет ночью, слезы точит на рассвете, двоеженец. Да узнают эту песню даже дети, двоеженец!
Фируза остановилась, перевела дыхание. Девушки засмеялись, просили читать дальше.
Муж промолвит слово старшей,— станет младшая суровей, Заупрямится тотчзс же, мужу злобно прекословя, Черной тучею нависнут над ее глазами брови...
Жены ссорятся, ревнуют, силы тратят и здоровье,
С ними гибнет, не дождавшись долголетья, двоеженец.
Две жены — двойная тяжесть и двойное огорченье... Уступать обоим станешь — лишь удвоится мученье. Убежать от жен в пустыню? Может статься, там спасенье?.. О разводе и не думай! Это значит — разоренье! И прибежище находит лишь в мечети двоеженец!
Тут Фируза замолчала.
— Дальше я не помню,— сказала она.
— Нет, помнишь, помнишь! — закричали девушки и со смехом повторяли стихи. А Магфират сжалась, как змея, и молчала.
Вероятно, подружки скоро забыли бы про стихи и плохое настроение невесты, вызванное ими, сгладилось бы, но на беду, одна девушка все испортила. Она повторила последнюю строчку и воскликнула:
— Значит, кто двух жен возьмет, тот раскается! А кто трех возьмет, что с ним станется?
— Кто возьмет трех жен, тот совсем разорится! — закричала другая, и все засмеялись.
— Замолчите вы! — не выдержала невеста.— Довольно! Стыд надо иметь! Что скажут гости внизу, слыша ваш глупый хохот? Мне моя честь дорога!
Девушки сразу смолкли. Фируза во все глаза смотрела на невесту, удивляясь и не понимая, почему она так рассердилась.
— У кого ты узнала эти стихи? — зашипела по-змеиному Магфират.— Чей ядовитый язык научил тебя этим пакостям?
— У нас в школе девочки читали,— сказала Фируза.
— Врешь! — крикнула Магфират.— Тебя кто-то подучил нарочно. Говори, кто?
Фируза молчала.
— Иди позови свою бабушку.
Фируза обмерла. Случилось то, чего она так боялась. Если бы она знала, что Магфират не понравятся эти стихи, она и не заикнулась бы про них. А теперь расскажут бабушке, она огорчится, обидится. Увидев, что
Фируза расстроилась, девушки вступились за нее:
— Ну ладно, что она сделала такого?
— Что вы сердитесь, подружка? Это ведь не про вас...
— Не мучайте бедную девочку!
— Дилором-каниз занята, у нее столько дела...
Магфират, видя, что Фируза не двигается с места, стала браниться:
— Вон отсюда! Иди позови свою рабыню-бабку, пусть сейчас же мнится!
Фируза тихонько вышла, слезы кипели у нее в глазах.
Внизу свадебный пир был в разгаре. Гостям разносили жаркое. Старухе Дилором пришлось еще раз пойти к котлам и побраниться с аксакалом, чтобы он как следует раскладывал жаркое по тарелкам, побольше мяса давал. Тут подошла к ней расстроенная Фируза и сказала, что ее «)иот невеста.
Нет, ягненочек,— ответила старуха, глядя, как разносят тарелки с жарким. — Сейчас невеста сама пусть ко мне приходит, мне некогда. Иди, иди, веселитесь там!
Но Фируза ухватилась за бабушкин рукав.
— Нег! - воскликнула она и ничего больше не смогла сказать, бросилась к ней на грудь и заплакала.
Старуха тотчас все забыла — свадьбу, гостей, жаркое, музыкантов, аксакала: Фируза плачет на празднике! Этого никогда еще не бывало! Значит, кто-то ее сильно обидел.
— Ну, ну? — спрашивала она, лаская внучку.— Ну, что случилось? Что? Почему ты плачешь?
— Магфират! —только и сказала Фируза и низко опустила голову.
— Магфират тебя обидела? Нагрубила тебе? Прогнала?
Фируза подняла голову, по ее нежному лицу в три ручья катились слезы. Старуха вытерла их своим рукавом и нахмурилась.
— Пойдем! — сказала она Фирузе.— Я сама поговорю с госпожой невестой.
Они поднялись наверх. Старуха, полная гнева, шагала по ступенькам не останавливаясь, но, поднявшись, вынуждена была задержаться. Она задыхалась, сердце часто билось. Обмахиваясь рукавом, она ласково погладила по голове внучку, с испугом глядевшую на нее полными слез глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
А голос у невесты низкий, густой, движения порывистые, резкие. Обращаясь к подруге, она кричит: «Эй, ты!», хватает за плечи своими длинными худыми руками, грубо толкает. Ни одна из подруг не смеет при ней похвастаться своими кольцами или серьгами, появиться в более нарядном платье, похвалить чью-то красоту. Нет, никто не может в красоте сравняться с Магфират, никого нет умнее ее, и все самое лучшее — у нее!.. Напротив, в самом конце комнаты, сидит Фируза. Она в платьице гранатового цвета, в камзольчике из черного сатина, обшитом красным бархатом, на голове красный шелковый платочек, подаренный Асо,— вот и весь ее наряд. Но она так прелестна, что вызывает зависть байских дочерей, даже самой Магфират. Магфират наконец не выдержала, оглядела Фирузу и спросила:
— Ты внучка тетушки Дилором? Как тебя зовут?
— Фируза мое имя.
— Красивое имя,— сказала одна из подруг невесты, решив, что Магфират хочет оказать внимание Фирузе.
— Вот уж нашла хорошее имя! — фыркнула Магфират.— Подумаешь, что такое Фируза? Фируза — не драгоценный камень, ничего не стоит. Вот если бы ее звали Лал, или Алмос, или Марворид,- это совсем другое!
— Самое лучшее имя у моей подружки Магфират! — сказала одна байская дочка, украдкой подмигивая другой.— Как звучит: Маг-фи-рат. Просто слюнки текут, когда произносишь, так приятно... Или, может быть, мне только так кажется?
Магфират не поняла насмешки; услышав похвалу своему имени, она развеселилась, зависть ее к Фирузе пропала, и она велела девушке встать и протанцевать перед ней. Фируза смущенно сказала, что не умеет танцевать, но Магфират не отставала от нее, говорила, что все невольницы и их дети танцуют и не может быть, чтобы Фируза ничего не умела. Другие девушки тоже стали настаивать. Фируза растерялась. Она знала, что если откажется и убежит, то Магфират позовет бабушку и начнет кричать, а Дилором-каниз не терпит, когда на нее кричат, ответит резким словом, выйдет неприятность и придется уйти им с праздника. Надо было что-то придумать. Но что? И вдруг Фируза вспомнила.
Недавно в школе у Оймулло Танбур старшие школьницы учили стихи, которые всем понравились. Фируза тоже их выучила. Она решила прочесть эти стихи, чтобы ее оставили в покое.
— Я могу вам прочитать стихи,— сказала она.— Про двоеженца. Магфират ничего не сказала, а девушки стали просить:
— Прочти, Фируза!
Фируза была девушка неглупая, но по-детски простодушная, наивная. Она и не заметила, что у Магфират испортилось настроение, откашлялась и смело, высоким нежным голоском начала:
Эй, послушай, кто несчастней всех на свете,— двоеженец! Я спою о том, что держит он в секрете, двоеженец.
Стонет ночью, слезы точит на рассвете, двоеженец. Да узнают эту песню даже дети, двоеженец!
Фируза остановилась, перевела дыхание. Девушки засмеялись, просили читать дальше.
Муж промолвит слово старшей,— станет младшая суровей, Заупрямится тотчзс же, мужу злобно прекословя, Черной тучею нависнут над ее глазами брови...
Жены ссорятся, ревнуют, силы тратят и здоровье,
С ними гибнет, не дождавшись долголетья, двоеженец.
Две жены — двойная тяжесть и двойное огорченье... Уступать обоим станешь — лишь удвоится мученье. Убежать от жен в пустыню? Может статься, там спасенье?.. О разводе и не думай! Это значит — разоренье! И прибежище находит лишь в мечети двоеженец!
Тут Фируза замолчала.
— Дальше я не помню,— сказала она.
— Нет, помнишь, помнишь! — закричали девушки и со смехом повторяли стихи. А Магфират сжалась, как змея, и молчала.
Вероятно, подружки скоро забыли бы про стихи и плохое настроение невесты, вызванное ими, сгладилось бы, но на беду, одна девушка все испортила. Она повторила последнюю строчку и воскликнула:
— Значит, кто двух жен возьмет, тот раскается! А кто трех возьмет, что с ним станется?
— Кто возьмет трех жен, тот совсем разорится! — закричала другая, и все засмеялись.
— Замолчите вы! — не выдержала невеста.— Довольно! Стыд надо иметь! Что скажут гости внизу, слыша ваш глупый хохот? Мне моя честь дорога!
Девушки сразу смолкли. Фируза во все глаза смотрела на невесту, удивляясь и не понимая, почему она так рассердилась.
— У кого ты узнала эти стихи? — зашипела по-змеиному Магфират.— Чей ядовитый язык научил тебя этим пакостям?
— У нас в школе девочки читали,— сказала Фируза.
— Врешь! — крикнула Магфират.— Тебя кто-то подучил нарочно. Говори, кто?
Фируза молчала.
— Иди позови свою бабушку.
Фируза обмерла. Случилось то, чего она так боялась. Если бы она знала, что Магфират не понравятся эти стихи, она и не заикнулась бы про них. А теперь расскажут бабушке, она огорчится, обидится. Увидев, что
Фируза расстроилась, девушки вступились за нее:
— Ну ладно, что она сделала такого?
— Что вы сердитесь, подружка? Это ведь не про вас...
— Не мучайте бедную девочку!
— Дилором-каниз занята, у нее столько дела...
Магфират, видя, что Фируза не двигается с места, стала браниться:
— Вон отсюда! Иди позови свою рабыню-бабку, пусть сейчас же мнится!
Фируза тихонько вышла, слезы кипели у нее в глазах.
Внизу свадебный пир был в разгаре. Гостям разносили жаркое. Старухе Дилором пришлось еще раз пойти к котлам и побраниться с аксакалом, чтобы он как следует раскладывал жаркое по тарелкам, побольше мяса давал. Тут подошла к ней расстроенная Фируза и сказала, что ее «)иот невеста.
Нет, ягненочек,— ответила старуха, глядя, как разносят тарелки с жарким. — Сейчас невеста сама пусть ко мне приходит, мне некогда. Иди, иди, веселитесь там!
Но Фируза ухватилась за бабушкин рукав.
— Нег! - воскликнула она и ничего больше не смогла сказать, бросилась к ней на грудь и заплакала.
Старуха тотчас все забыла — свадьбу, гостей, жаркое, музыкантов, аксакала: Фируза плачет на празднике! Этого никогда еще не бывало! Значит, кто-то ее сильно обидел.
— Ну, ну? — спрашивала она, лаская внучку.— Ну, что случилось? Что? Почему ты плачешь?
— Магфират! —только и сказала Фируза и низко опустила голову.
— Магфират тебя обидела? Нагрубила тебе? Прогнала?
Фируза подняла голову, по ее нежному лицу в три ручья катились слезы. Старуха вытерла их своим рукавом и нахмурилась.
— Пойдем! — сказала она Фирузе.— Я сама поговорю с госпожой невестой.
Они поднялись наверх. Старуха, полная гнева, шагала по ступенькам не останавливаясь, но, поднявшись, вынуждена была задержаться. Она задыхалась, сердце часто билось. Обмахиваясь рукавом, она ласково погладила по голове внучку, с испугом глядевшую на нее полными слез глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116