Двойные силы
Танцоров и Машейхов, готовясь к космическому броску, сконцентрировали
свою мощь. Тысячелетние ожидания вот-вот завершатся.
Вафф думал об этом как о "долгом начале".
Да. Он кивнул себе, глядя на приникший город. С самой начальной ста-
дии, с бесконечно малого зародыша идеи правители Бене Тлейлакса понимали
опасности столь огромного плана - всеобъемлющего, хитросплетенного, тон-
кого. Они изведали необходимость проходить по самому краешку катастрофы,
терпеть то и дело разящие потери, подчиненность и униженность. Все это,
и намного больше, делалось для сотворения особого образа Бене Тлейлакса.
За тысячелетия притворства они сотворили миф.
- Греховные, отвратительные грязные тлейлаксанцы! Глупые тлейлаксан-
цы! Предсказуемые тлейлаксанцы! Импульсивные тлейлаксанцы!
Даже креатура Пророка пала жертвой этого мифа. Пленная Рыбословша
стоя в этой комнате, кричала на тлейлакса некого Господина:
- Долгое притворство создает реальность! Ты и в самом деле греховен!
Вот они и убили ее, и Пророк ничего им не сделал.
Лишь немногие среди всех чуждых миров и людей понимали сдержанность
тлейлаксанцев. Порывистость? Они еще передумают после того, как Бене
Тлейлакс покажет, сколько тысячелетий был способен ждать своего гос-
подства.
- Спаннунгсбоген!
Вафф покатал это древнее слово по языку: "Натяжение лука!" Как далеко
ты натягиваешь лук перед тем, как выпустить стрелу. Эта стрела войдет
глубоко!
- Машейхи ждали больше, чем кто-либо другой, - прошептал Вафф. Здесь,
в своей крепкой башне, он осмелился произнести это слово вслух только
для самого себя: "Машейхи".
Крыши под ним мерцали в восходящем солнце. Он услышал, как начала ше-
велиться жизнь в городе. Сладостная горечь запахов Тлейлакса потянулась
в воздухе к его окну. Вафф глубоко вдохнул и закрыл окно.
Он почувствовал себя обновленным после этого момента одинокого наблю-
дения. Отвернувшись от окна, он облачился в белое одеяние-хилат почета,
перед которым обязан склоняться весь Домель. Длинный хилат полностью
скрыл его короткое тело, вызвав у него отчетливое чувство, будто он об-
лачился в доспех.
- Мы - народ Ягиста, - напомнил он своим советникам всего лишь вчера
вечером. - Все остальное - пограничные области. Мы с единственной целью
все эти тысячелетия лелеяли миф о наших слабости и темных кознях.
Девять его советников, сидевших в глубокой сагре без окон под защит-
ным полем не-пространства, улыбнулись тогда, молчаливо одобряя его сло-
ва. По суду гуфрана, они понимают. Сцена, на которой тлейлаксанцы опре-
деляли свою судьбу, всегда была для них кехлем с его законом гуфрана.
Так надлежало, чтобы даже Вафф, самый могущественный из всех тлейлак-
саицев, не мог покинуть свой мир, быть впущен в него заново, не пройдя
обряда самоуничижения через гуфран, прося прощения за контакты с невооб-
разимыми грехами неверных. Даже самого сильного способно запятнать обще-
ние с повиндой. Хасадары, надзирающие за всеми границами Тлейлакса и ох-
раняющие женщин Селамлика, вправе подозревать даже Ваффа. Он - один из
людей Кехля, но все равно должен подтверждать это всякий раз, когда по-
кидает и возвращается в родной мир - и, разумеется, всякий раз, когда
входит в селамлик для пожертвования своей спермы.
Вафф подошел к высокому зеркалу и рассмотрел себя и свое одеяние. Он
знал, что для повинды представлялся чем-то вроде эльфа. Едва ли полтора
метра роста, глаза, волосы и кожа - различные оттенки серого, все должно
работать на общее впечатление от овального лица с крохотным ртом и лини-
ей острых зубок. Лицевые Танцоры могли воспроизводить его жесты и позы,
могли дезинтегрироваться по повелению Машейха. Но ни Машейхов, ни Хаса-
даров нельзя одурачить. Только повинду это способно обмануть.
"Кроме Бене Джессерит!"
От этой мысли его лицо стало угрюмым. Что ж, этим ведьмам еще предс-
тоит встретиться с одним из новых Лицевых Танцоров!
"Ни один другой народ не овладел языком генетики так, как Бене Тлей-
лакс", - успокоил он себя. - "Мы правы, называя этот язык "языком бога",
поскольку сам Бог дал нам эту великую силу".
Вафф подошел к двери и дождался утреннего колокола. Нет способа опи-
сать испытываемое им богатство переживаний. Время развернулось перед
ним. Он не спрашивал, почему правдивое послание Пророка было услышано
только Бене Тлейлаксом. Это - Господне Деяние, и в этом. Пророк есть
Мышца Господня.
"Ты приготовил их для нас, о. Пророк".
И этот гхола на Гамму - нынешний гхола - в настоящий момент стоил
всех ожиданий.
Прозвучал утренний колокол, и Вафф прошел в зал, вместе с другими,
облаченными в белое фигурами, вышел на восточный балкон приветствовать
солнце. Как Махай и Абдль своего народа, он мог теперь олицетворять себя
со всем народом Тлейлакса.
"Мы живем законом Шариата, единственные оставшиеся во всем мирозда-
нии".
Раньше нигде, кроме закрытых палат его братьев - Малик не мог он отк-
рыть эту тайну. Но теперь работа этой тайной мысли, разделяемой сейчас
каждым вокруг него, в равной степени была заметна и в Машейхах, и в До-
меле и Лицевых Танцорах. Парадокс родства и ощущения социальной общнос-
ти, пронизывающие весь Кехль от Машейхов до самых низов Домеля, не был
парадоксом для Ваффа.
"Мы работаем на единого Бога".
Лицевой Танцор, в личине Домеля, поклонился и открыл двери балкона.
Вафф, выходящий на солнечный свет со многими спутниками вокруг него,
улыбнулся, узнав Лицевого Танцора. Еще и Домель! Семейная шуточка - но
Лицевые Танцоры не кровные члены семьи. Они - конструкции, инструменты,
точно так же, как гхола на Гамму - это инструмент, созданный языком Бо-
га, на котором говорят только Машейхи.
Вместе с другими, теснившимися вокруг него, Вафф совершил намаз перед
солнцем. Он испустил крик Абдля и услышал, как этот крик разнесся эхом
голосов до самых крайних точек города.
- Солнце не Бог! - закричал он.
Нет, солнце было только символом бесконечных господних мощи и мило-
сердия - еще одна конструкция, еще один инструмент. Чувствуя себя очи-
щенным гуфраном, через который прошел вчера вечером и оживленный утрен-
ним ритуалом, Вафф мог теперь поразмыслить о путешествии в мир повинды,
из которого он только что вернулся, пройдя обряд гуфрана. Другие верую-
щие освободили ему путь, когда он пошел назад во внутренние коридоры и
по спускопроводу в центральный сад, где назначил сбор своим советникам.
"Успешный выдался рейд, рейд среди повинды", - подумал он.
Покидая внутренний мир Бене Тлейлакса, Вафф всякий раз ощущал себя в
лашкаре - боевом походе ради высшей мести, которая на тайном языке его
народа называлась Бодал (всегда с большой буквы и всегда заново подт-
верждаемая в гуфране и кехле).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Танцоров и Машейхов, готовясь к космическому броску, сконцентрировали
свою мощь. Тысячелетние ожидания вот-вот завершатся.
Вафф думал об этом как о "долгом начале".
Да. Он кивнул себе, глядя на приникший город. С самой начальной ста-
дии, с бесконечно малого зародыша идеи правители Бене Тлейлакса понимали
опасности столь огромного плана - всеобъемлющего, хитросплетенного, тон-
кого. Они изведали необходимость проходить по самому краешку катастрофы,
терпеть то и дело разящие потери, подчиненность и униженность. Все это,
и намного больше, делалось для сотворения особого образа Бене Тлейлакса.
За тысячелетия притворства они сотворили миф.
- Греховные, отвратительные грязные тлейлаксанцы! Глупые тлейлаксан-
цы! Предсказуемые тлейлаксанцы! Импульсивные тлейлаксанцы!
Даже креатура Пророка пала жертвой этого мифа. Пленная Рыбословша
стоя в этой комнате, кричала на тлейлакса некого Господина:
- Долгое притворство создает реальность! Ты и в самом деле греховен!
Вот они и убили ее, и Пророк ничего им не сделал.
Лишь немногие среди всех чуждых миров и людей понимали сдержанность
тлейлаксанцев. Порывистость? Они еще передумают после того, как Бене
Тлейлакс покажет, сколько тысячелетий был способен ждать своего гос-
подства.
- Спаннунгсбоген!
Вафф покатал это древнее слово по языку: "Натяжение лука!" Как далеко
ты натягиваешь лук перед тем, как выпустить стрелу. Эта стрела войдет
глубоко!
- Машейхи ждали больше, чем кто-либо другой, - прошептал Вафф. Здесь,
в своей крепкой башне, он осмелился произнести это слово вслух только
для самого себя: "Машейхи".
Крыши под ним мерцали в восходящем солнце. Он услышал, как начала ше-
велиться жизнь в городе. Сладостная горечь запахов Тлейлакса потянулась
в воздухе к его окну. Вафф глубоко вдохнул и закрыл окно.
Он почувствовал себя обновленным после этого момента одинокого наблю-
дения. Отвернувшись от окна, он облачился в белое одеяние-хилат почета,
перед которым обязан склоняться весь Домель. Длинный хилат полностью
скрыл его короткое тело, вызвав у него отчетливое чувство, будто он об-
лачился в доспех.
- Мы - народ Ягиста, - напомнил он своим советникам всего лишь вчера
вечером. - Все остальное - пограничные области. Мы с единственной целью
все эти тысячелетия лелеяли миф о наших слабости и темных кознях.
Девять его советников, сидевших в глубокой сагре без окон под защит-
ным полем не-пространства, улыбнулись тогда, молчаливо одобряя его сло-
ва. По суду гуфрана, они понимают. Сцена, на которой тлейлаксанцы опре-
деляли свою судьбу, всегда была для них кехлем с его законом гуфрана.
Так надлежало, чтобы даже Вафф, самый могущественный из всех тлейлак-
саицев, не мог покинуть свой мир, быть впущен в него заново, не пройдя
обряда самоуничижения через гуфран, прося прощения за контакты с невооб-
разимыми грехами неверных. Даже самого сильного способно запятнать обще-
ние с повиндой. Хасадары, надзирающие за всеми границами Тлейлакса и ох-
раняющие женщин Селамлика, вправе подозревать даже Ваффа. Он - один из
людей Кехля, но все равно должен подтверждать это всякий раз, когда по-
кидает и возвращается в родной мир - и, разумеется, всякий раз, когда
входит в селамлик для пожертвования своей спермы.
Вафф подошел к высокому зеркалу и рассмотрел себя и свое одеяние. Он
знал, что для повинды представлялся чем-то вроде эльфа. Едва ли полтора
метра роста, глаза, волосы и кожа - различные оттенки серого, все должно
работать на общее впечатление от овального лица с крохотным ртом и лини-
ей острых зубок. Лицевые Танцоры могли воспроизводить его жесты и позы,
могли дезинтегрироваться по повелению Машейха. Но ни Машейхов, ни Хаса-
даров нельзя одурачить. Только повинду это способно обмануть.
"Кроме Бене Джессерит!"
От этой мысли его лицо стало угрюмым. Что ж, этим ведьмам еще предс-
тоит встретиться с одним из новых Лицевых Танцоров!
"Ни один другой народ не овладел языком генетики так, как Бене Тлей-
лакс", - успокоил он себя. - "Мы правы, называя этот язык "языком бога",
поскольку сам Бог дал нам эту великую силу".
Вафф подошел к двери и дождался утреннего колокола. Нет способа опи-
сать испытываемое им богатство переживаний. Время развернулось перед
ним. Он не спрашивал, почему правдивое послание Пророка было услышано
только Бене Тлейлаксом. Это - Господне Деяние, и в этом. Пророк есть
Мышца Господня.
"Ты приготовил их для нас, о. Пророк".
И этот гхола на Гамму - нынешний гхола - в настоящий момент стоил
всех ожиданий.
Прозвучал утренний колокол, и Вафф прошел в зал, вместе с другими,
облаченными в белое фигурами, вышел на восточный балкон приветствовать
солнце. Как Махай и Абдль своего народа, он мог теперь олицетворять себя
со всем народом Тлейлакса.
"Мы живем законом Шариата, единственные оставшиеся во всем мирозда-
нии".
Раньше нигде, кроме закрытых палат его братьев - Малик не мог он отк-
рыть эту тайну. Но теперь работа этой тайной мысли, разделяемой сейчас
каждым вокруг него, в равной степени была заметна и в Машейхах, и в До-
меле и Лицевых Танцорах. Парадокс родства и ощущения социальной общнос-
ти, пронизывающие весь Кехль от Машейхов до самых низов Домеля, не был
парадоксом для Ваффа.
"Мы работаем на единого Бога".
Лицевой Танцор, в личине Домеля, поклонился и открыл двери балкона.
Вафф, выходящий на солнечный свет со многими спутниками вокруг него,
улыбнулся, узнав Лицевого Танцора. Еще и Домель! Семейная шуточка - но
Лицевые Танцоры не кровные члены семьи. Они - конструкции, инструменты,
точно так же, как гхола на Гамму - это инструмент, созданный языком Бо-
га, на котором говорят только Машейхи.
Вместе с другими, теснившимися вокруг него, Вафф совершил намаз перед
солнцем. Он испустил крик Абдля и услышал, как этот крик разнесся эхом
голосов до самых крайних точек города.
- Солнце не Бог! - закричал он.
Нет, солнце было только символом бесконечных господних мощи и мило-
сердия - еще одна конструкция, еще один инструмент. Чувствуя себя очи-
щенным гуфраном, через который прошел вчера вечером и оживленный утрен-
ним ритуалом, Вафф мог теперь поразмыслить о путешествии в мир повинды,
из которого он только что вернулся, пройдя обряд гуфрана. Другие верую-
щие освободили ему путь, когда он пошел назад во внутренние коридоры и
по спускопроводу в центральный сад, где назначил сбор своим советникам.
"Успешный выдался рейд, рейд среди повинды", - подумал он.
Покидая внутренний мир Бене Тлейлакса, Вафф всякий раз ощущал себя в
лашкаре - боевом походе ради высшей мести, которая на тайном языке его
народа называлась Бодал (всегда с большой буквы и всегда заново подт-
верждаемая в гуфране и кехле).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157