До чего же все это утомительно. Она указала на гряз-
ное окно слева от нее, где были видны люди, проходящие по узкой улочке.
- Я понесу убытки, если мы будем медлить, Скар.
"Вот так! Это вполне подходит к роли".
Бурзмали чуть не вздохнул. "Наконец-то! - подумал он. - Она опять на-
чала действовать как Преподобная Мать". Он не мог понять отстраненного
отношения, охватившего ее при взгляде на город и его население.
Из подвального люка на стол выскользнули два молочных напитка. Бурз-
мали выпил свой одним глотком. Лусилла попробовала свой сначала кончиком
языка, определяя его содержимое. Поддельный кофект, разведенный соком,
ароматизированным ореховым запахом.
Бурзмали указал подбородком вверх, показывая ей, что это надо выпить
быстро. Она повиновалась, скрыв гримасу отвращения от химических арома-
тов. Внимание Бурзмали было привлечено к чему-то за ее правым плечом, но
она не осмеливалась обернуться. Это было бы вне роли.
- Пошли, - он положил монетку на стол и заспешил на улицу. Он улыбал-
ся улыбкой жадного клиента, но в глазах его была настороженность.
Темп жизни на улицах сменился. Стало уже меньше народу. Затененные
двери источали более глубокое чувство угрозы. Лусилла напомнила себе,
что она, по роли, представляет могущественную гильдию, чьи члены неуяз-
вимы для обычной жестокости городского отребья, и немногие люди, которых
они все-таки встречали на пути, действительно уступали ей дорогу, взирая
на драконов на ее облачении с явным благоговейным страхом.
Бурзмали остановился в дверях.
Эта дверь была совсем такой же, как и другие вдоль этой улицы - чуть
отстоящая от тротуара, такая высокая, что казалась уже, чем была на са-
мом деле. Старомодный засов перекрывал вход. Ничто из более новых систем
явно не проникало в эти трущобы. Сами улицы, предназначенные только для
граундкаров, свидетельствовали об этом. Она сомневалась, что в целом
этом районе найдется хотя бы одна крыша-подушка. Не было видно или слыш-
но ни флиттеров, ни топтеров. Однако доносилась музыка - слабое шурша-
ние, напоминавшее симуту. Что-то новое у приверженцев симуты? Это, явно,
такой район, где любые наркоманы должны чувствовать себя, как дома.
Лусилла торопливо взглянула на фасад здания, Бурзмали же двинулся
вперед и дал знать об их присутствии, отомкнув дверной засов.
На фасаде здания не было окон. Только слабое поблескивание телеглазов
на фасаде здесь и там в тусклом отсвете древней пластали. Это были ста-
ромодные телеглазы, заметила она, намного больше современных.
Дверь, глубоко внутри теней, повернулась вовнутрь на безмолвных пет-
лях.
- Сюда, - Бурзмали подался вперед и заставил ее идти за собой, потя-
нув за локоть.
Они вошли в тускло освещенный холл, в котором пахло экзотической едой
и горькими эссенциями. Ей понадобился момент, чтобы определить некоторые
из запахов, ударивших ей в нос. Меланж. Ни с чем не спутать этот густой
запах корицы. И, конечно, симута. Она узнала жженый рис и соли хигита.
Кто-то маскировал нечто другое под видом приготовления пищи. Здесь про-
изводились взрывные устройства. Она сначала хотела предостеречь Бурзма-
ли, но передумала. Ему нет надобности это знать, и в этом ограниченном
пространстве могли быть уши, которые услышат все, что она скажет.
Бурзмали двинулся по затемненой лесенке с тусклым глоуглобом вдоль
косой несущей доски. На вершине лестницы он нашел спрятанный включатель,
скрытый за одним из пятен перепачканной стены. Не раздалось ни звука,
когда он надавил этот включатель, но Лусилла ощутила перемену в движени-
ях всюду вокруг них. Тишина. Это был новый вид тишины в ее опыте: насто-
роженно притихшая готовность к бегству или к насилию. Хоть в лестничном
пролете и было холодно, но озноб, пробравший ее, был не от холода. За
дверью с замаскированной пятном кнопкой послышались шаги. Выглянула се-
доволосая карга в желтом халате, открыла дверь, поглядев на них сквозь
нависавшие кустистые брови.
- А, это вы, - дрожащим голосом сказала она. Она отошла в сторону,
пропуская их.
Лусилла быстро оглядела комнату, услышав, как позади них захлопнулась
дверь. Это была комната, которую ненаблюдательный человек мог бы счесть
ветхой, но это было лишь внешнее впечатление, скрывавшее высокое качест-
во. Сами ветхость и неряшливость были маскировкой. Мебель и маленькие
безделушки выглядели чуть заношенными, но здесь не возражали против это-
го. Кому принадлежала эта комната? Старухе? Она с трудом ковыляла по
направлению к двери слева от нее.
- Нас не следует тревожить до зари, - сказал Бурзмали.
Женщина остановилась и обернулась.
Лусилла внимательно в нее вгляделась. Нет ли кого другого под лживо
преклонным возрастом? Нет. Возраст настоящий: каждое движение отмечено
неустойчивостью - дрожащая шея, непослушное мускулам тело.
- Даже, если кто-нибудь важный? - спросила старуха дрожащим голосом.
Ее глаза дернулись пока она говорила. Ее рот открывался лишь на тот
минимум, чтобы издать необходимые звуки, выпуская слова, будто зарождав-
шиеся глубоко внутри. Ее плечи, согнутые годами, проведенными над ка-
кой-то постоянной работой, не могли выпрямится достаточно, чтобы она
могла посмотреть в глаза Бурзмали. Она вместо этого посмотрела мимо -
странная, уклончивая поза.
- Какую важную персону ты ожидаешь? - спросил Бурзмали.
Женщина содрогнулась, и ей понадобилось долгое время, чтобы понять.
- Очень важные люди заходят сюда, - ответила она.
Лусилла распознала сигналы ее тела и сказала Бурзмали:
- Она с Ракиса!
На Лусиллу устремился любопытный пристальный взгляд старухи. Древний
голос произнес:
- Я была жрицей, леди Хорму.
- Разумеется, она с Ракиса, - сказал Бурзмали. Его тон предостерегал
Лусиллу не задавать вопросов.
- Я не причиню вам вреда, - прохныкала карга.
- Ты до сих пор служишь Разделенному Богу?
Опять понадобилась долгая пауза, прежде чем женщина ответила.
- Многие здесь служат великому Гулдуру, - произнесла она.
Лусилла поджала губы и еще раз осмотрела всю комнату. Эта старуха
резко уменьшилась в своем значении.
- Я рада, что не обязана убивать тебя, - сказала Лусилла.
Челюсть старухи отпала в пародии на удивление, а по губам потекла
слюна.
Потомок ли она Свободных? Лусилла почувствовала, как ее пробирает
дрожь отвращения. Эта неприкаянная нищенка была рождена от людей, ходив-
ших высоко вскинув голову, гордой походкой, от людей, которые умирали
мужественно. Эта могла умереть только хныча"
- Пожалуйста, доверяйте мне, - прохныкала старая карга и поспешно по-
кинула комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
ное окно слева от нее, где были видны люди, проходящие по узкой улочке.
- Я понесу убытки, если мы будем медлить, Скар.
"Вот так! Это вполне подходит к роли".
Бурзмали чуть не вздохнул. "Наконец-то! - подумал он. - Она опять на-
чала действовать как Преподобная Мать". Он не мог понять отстраненного
отношения, охватившего ее при взгляде на город и его население.
Из подвального люка на стол выскользнули два молочных напитка. Бурз-
мали выпил свой одним глотком. Лусилла попробовала свой сначала кончиком
языка, определяя его содержимое. Поддельный кофект, разведенный соком,
ароматизированным ореховым запахом.
Бурзмали указал подбородком вверх, показывая ей, что это надо выпить
быстро. Она повиновалась, скрыв гримасу отвращения от химических арома-
тов. Внимание Бурзмали было привлечено к чему-то за ее правым плечом, но
она не осмеливалась обернуться. Это было бы вне роли.
- Пошли, - он положил монетку на стол и заспешил на улицу. Он улыбал-
ся улыбкой жадного клиента, но в глазах его была настороженность.
Темп жизни на улицах сменился. Стало уже меньше народу. Затененные
двери источали более глубокое чувство угрозы. Лусилла напомнила себе,
что она, по роли, представляет могущественную гильдию, чьи члены неуяз-
вимы для обычной жестокости городского отребья, и немногие люди, которых
они все-таки встречали на пути, действительно уступали ей дорогу, взирая
на драконов на ее облачении с явным благоговейным страхом.
Бурзмали остановился в дверях.
Эта дверь была совсем такой же, как и другие вдоль этой улицы - чуть
отстоящая от тротуара, такая высокая, что казалась уже, чем была на са-
мом деле. Старомодный засов перекрывал вход. Ничто из более новых систем
явно не проникало в эти трущобы. Сами улицы, предназначенные только для
граундкаров, свидетельствовали об этом. Она сомневалась, что в целом
этом районе найдется хотя бы одна крыша-подушка. Не было видно или слыш-
но ни флиттеров, ни топтеров. Однако доносилась музыка - слабое шурша-
ние, напоминавшее симуту. Что-то новое у приверженцев симуты? Это, явно,
такой район, где любые наркоманы должны чувствовать себя, как дома.
Лусилла торопливо взглянула на фасад здания, Бурзмали же двинулся
вперед и дал знать об их присутствии, отомкнув дверной засов.
На фасаде здания не было окон. Только слабое поблескивание телеглазов
на фасаде здесь и там в тусклом отсвете древней пластали. Это были ста-
ромодные телеглазы, заметила она, намного больше современных.
Дверь, глубоко внутри теней, повернулась вовнутрь на безмолвных пет-
лях.
- Сюда, - Бурзмали подался вперед и заставил ее идти за собой, потя-
нув за локоть.
Они вошли в тускло освещенный холл, в котором пахло экзотической едой
и горькими эссенциями. Ей понадобился момент, чтобы определить некоторые
из запахов, ударивших ей в нос. Меланж. Ни с чем не спутать этот густой
запах корицы. И, конечно, симута. Она узнала жженый рис и соли хигита.
Кто-то маскировал нечто другое под видом приготовления пищи. Здесь про-
изводились взрывные устройства. Она сначала хотела предостеречь Бурзма-
ли, но передумала. Ему нет надобности это знать, и в этом ограниченном
пространстве могли быть уши, которые услышат все, что она скажет.
Бурзмали двинулся по затемненой лесенке с тусклым глоуглобом вдоль
косой несущей доски. На вершине лестницы он нашел спрятанный включатель,
скрытый за одним из пятен перепачканной стены. Не раздалось ни звука,
когда он надавил этот включатель, но Лусилла ощутила перемену в движени-
ях всюду вокруг них. Тишина. Это был новый вид тишины в ее опыте: насто-
роженно притихшая готовность к бегству или к насилию. Хоть в лестничном
пролете и было холодно, но озноб, пробравший ее, был не от холода. За
дверью с замаскированной пятном кнопкой послышались шаги. Выглянула се-
доволосая карга в желтом халате, открыла дверь, поглядев на них сквозь
нависавшие кустистые брови.
- А, это вы, - дрожащим голосом сказала она. Она отошла в сторону,
пропуская их.
Лусилла быстро оглядела комнату, услышав, как позади них захлопнулась
дверь. Это была комната, которую ненаблюдательный человек мог бы счесть
ветхой, но это было лишь внешнее впечатление, скрывавшее высокое качест-
во. Сами ветхость и неряшливость были маскировкой. Мебель и маленькие
безделушки выглядели чуть заношенными, но здесь не возражали против это-
го. Кому принадлежала эта комната? Старухе? Она с трудом ковыляла по
направлению к двери слева от нее.
- Нас не следует тревожить до зари, - сказал Бурзмали.
Женщина остановилась и обернулась.
Лусилла внимательно в нее вгляделась. Нет ли кого другого под лживо
преклонным возрастом? Нет. Возраст настоящий: каждое движение отмечено
неустойчивостью - дрожащая шея, непослушное мускулам тело.
- Даже, если кто-нибудь важный? - спросила старуха дрожащим голосом.
Ее глаза дернулись пока она говорила. Ее рот открывался лишь на тот
минимум, чтобы издать необходимые звуки, выпуская слова, будто зарождав-
шиеся глубоко внутри. Ее плечи, согнутые годами, проведенными над ка-
кой-то постоянной работой, не могли выпрямится достаточно, чтобы она
могла посмотреть в глаза Бурзмали. Она вместо этого посмотрела мимо -
странная, уклончивая поза.
- Какую важную персону ты ожидаешь? - спросил Бурзмали.
Женщина содрогнулась, и ей понадобилось долгое время, чтобы понять.
- Очень важные люди заходят сюда, - ответила она.
Лусилла распознала сигналы ее тела и сказала Бурзмали:
- Она с Ракиса!
На Лусиллу устремился любопытный пристальный взгляд старухи. Древний
голос произнес:
- Я была жрицей, леди Хорму.
- Разумеется, она с Ракиса, - сказал Бурзмали. Его тон предостерегал
Лусиллу не задавать вопросов.
- Я не причиню вам вреда, - прохныкала карга.
- Ты до сих пор служишь Разделенному Богу?
Опять понадобилась долгая пауза, прежде чем женщина ответила.
- Многие здесь служат великому Гулдуру, - произнесла она.
Лусилла поджала губы и еще раз осмотрела всю комнату. Эта старуха
резко уменьшилась в своем значении.
- Я рада, что не обязана убивать тебя, - сказала Лусилла.
Челюсть старухи отпала в пародии на удивление, а по губам потекла
слюна.
Потомок ли она Свободных? Лусилла почувствовала, как ее пробирает
дрожь отвращения. Эта неприкаянная нищенка была рождена от людей, ходив-
ших высоко вскинув голову, гордой походкой, от людей, которые умирали
мужественно. Эта могла умереть только хныча"
- Пожалуйста, доверяйте мне, - прохныкала старая карга и поспешно по-
кинула комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157