– проговорила жена за столом, словно желая ему возместить в это утро все силы, потраченные за много недель.
Ему не хотелось есть, но, чтобы доставить ей малую радость, он, густо полив сметаной, усердно откусывал свернутый трубкой блин за блином…
– Поспишь? Чай, ночь ведь не спал? – заботливо спросила она.
– Посплю, – согласился хлебник.
Он знал, что сон не придет, но молчание и тишина – было все, за чем он приехал.
Он лег. С улицы брякнул ставень, и полумрак опустился в комнате…
Гаврила закрыл глаза. Мирная жизнь царила кругом.
Он слышал шелест ножа по рыбьей чешуе, плеск воды в лохани, скрип колодезного коромысла, крик петуха, смех дочурки и гуденье пчелы, залетевшей случайно в горницу…
– Спит он, батюшка, спит, – вполголоса торопливо сказала жена во дворе.
Хлебник понял – она испугалась, что он не успел заснуть и услышит ее слова.
– Ну, Христос с ним. Я тут погожу, – скромно ответил поп Яков.
– Батя! Войди, войди! – крикнул хлебник.
Священник вошел в горницу.
– Сокрылся еси! – шутливо сказал он. – Слышь, Левонтьич, беда на тебя: Устинов бушует – кричит, чтоб отставить из старост за то, что намедни стрельцов послал за стены, пушку, пищали из города отдал…
– Врет, не отставит! – с уверенностью ответил Гаврила. – Я ныне для них защита: чают – расправа придет от бояр, так было б с кого искать! Вор Гаврилка, скажут, во всем повинен – он староста всегородний!.. Зови-ка Устинова в старосты – сядет?!
Поп усмехнулся.
– Хитро рассудил, Левонтьич! – одобрил он.
– Я нынче пуще начну своеволить, – сказал Гаврила. – Слышал ты, батя, повинное челобитье по городу ходит?
– Слыхал.
– Дознаюсь, отколе идет, и повинщиков к пытке поставлю…
Поп качнул головой.
– Не велика хитрость! Страхом и воеводы мир держат, – сказал он, – ты б иное придумал. Моя бы мочь – я б дознаваться не стал, кто повинщик…
– А что же ты делал бы?
Поп выразительно тряхнул головой:
– Народ не камень, Левонтьич: на месте не может лежать. Народ – он жив, как вода – течет… Вперед ли, назад ли, абы не стоять!..
– Стало, мыслишь, самим на Хованского лезти? – спросил хлебник.
– За стеной сидеть тошно народу. Не ты с ружьем поведешь, то дворяне с хлеб-солью туда же поведут. Да ладно – хлеб-соль, а не то – и с твоей головой на блюде…
– Не стращай! Хоть поп, а старый дурак: жена, дети рядом! – шепотом остановил Гаврила. – Я мыслил и сам, что надо народ подымать, да чаял, что лучше б не мы на бояр починали, а боярин – на нас, то дружней бы мы стали…
– Бояре веками народом правят – все тайности знают, – ответил поп Яков. – Хованский вперед не полезет. Он станет стоять да тебя ждать…
– Тебе бы, поп, в воеводы! – с усмешкой сказал Гаврила.
– И в попах умны головы надобны, – возразил священник.
Внезапно раздался стук в ставень.
– Гаврила Левонтьич! Гонец от стрельцов! – крикнул Захарка с улицы.
– Входи, Захар, – позвал хлебник.
Подьячий вошел.
– Гаврила Левонтьич, гонец от стрельцов, что намедни ушли с мужиками! – воскликнул Захар.
– Где гонец?
– Ждет в Земской избе. Боярская грамота с ним. Окроме тебя, не хочет давать никому.
Гаврила живо вскочил…
Устинов и с ним несколько человек из больших и средних разом умолкли при входе во Всегороднюю избу Гаврилы Демидова. Они расступились почтительно и враждебно…
Чернявый, угрюмого вида стрелец встал навстречу хлебнику. Из-за пазухи он вынул запечатанный свиток, испачканный кровью и грязью.
– Вот… У гонца вынял… на… – прохрипел он, подавая свиток Гавриле, и снова тяжело сел на скамью.
Он был покрыт потом и пылью. Стрельцы – Коза и Неволя – расспрашивали его, как было дело, и он рассказал, как караулили они у дороги, как напали на дворянина и как товарищи послали его во Псков, а его заметили из московского дозора и стали ловить…
Земские выборные слушали его, обступив тесной гурьбой.
Гаврила читал письмо от боярина Хованского к государю… Хованский писал, что нет у него ни пороха, ни снарядов, он жаловался, что люди разбегаются от него, что если псковские воры захотят взять Снетогорский монастырь, то ему не с чем держаться, и что он монастырь поневоле отдаст, а если псковитяне захватят Гдовскую дорогу – то с той дороги придут к ним стрельцы из Гдова и солдаты Сумерского погоста, и мужики привезут хлеб.
«Только тем и держусь, что заводчики воровские Гаврилка Демидов с товарищи не смеют напасти, а когда бы у них были воеводы, то войско мое, государь, было бы побито, – заканчивал Хованский. – И ты бы, праведный надежа-государь, смиловался да прислал бы, не мешкав, еще людей холопу своему Ивашке, и тем, государь, от смерти избавишь холопа твоего с людишками и воровство порешишь».
Дочитав письмо, Гаврила стукнул по столу кулаком.
– Чти грамоту… на! – обратился он к Чиркину.
Дворянин взял грамоту и читал с недоверием, покачивая головой.
– Не было бы тут воровства какого, Гаврила Левонтъич, – сказал он.
– Какое же тут воровство! Черным по белому писано. Царю бояре не вракают. Раз царю пишет, то надобно верить…
– Семь раз примерь, один раз поверь! – ответил Чиркин. – Может, лучше все-таки земских выборных спросишь аль сход городской позовешь сполохом?..
– Иван! – строго предостерег Гаврила. – Мы прежде вас слухали, вы нынче нас слухайте: не тебе учить меня, старосту. Ратное дело всем городом доверено мне. Никого и спрошатъ не стану, и ты заткнись!
– Аминь, – заключил поп Яков. – Сказано: «Последние да будут первыми!»
Чиркин больше не возражал. Устинов с товарищами тоже смолчали.
В ту же ночь весь город готовился к бою. Дворян не вызывали во Всегороднюю избу, не звали и выборных из посадских – все обсуждали меж выборными от стрельцов и теми из уличанских старост, кого захотел позвать Гаврила.
Рано утром к Варламским воротам без шума стянули войско, готовое в бой…
5
Гаврила стоял на Варламских воротах рядом с Неволей Сидоровым и Прохором Козой – вожаками стрельцов.
Толпа молодых стрельцов с Максимом Ягой во главе рванулась за городские ворота. Пригибаясь к земле, хоронясь за кусты и бурьян, они двинулись в сторону Снетогорского монастыря. Сотни глаз наблюдали за тем, как в тумане пасмурного рассвета они скрылись, слившись с кочками, кустами и пнями.
Вслед за ними вышел отряд Прохора Козы.
Быстро светало. От Петровских ворот прибыл гонец с вестью о том, что конные сотни вышли за ворота в обход войска Хованского, как им было указано.
Внутри города, за стенами, у самых Варламских ворот, стояло несколько сотен посадских, наскоро обученных в последние недели, разбитых на конные и пешие сотни, самых воинственных и жаждущих боя, хотя и вооруженных чем попало да как попало. Гаврила рассчитывал выпустить их в бой только в том случае, если битва подкатится к самым стенам Пскова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Ему не хотелось есть, но, чтобы доставить ей малую радость, он, густо полив сметаной, усердно откусывал свернутый трубкой блин за блином…
– Поспишь? Чай, ночь ведь не спал? – заботливо спросила она.
– Посплю, – согласился хлебник.
Он знал, что сон не придет, но молчание и тишина – было все, за чем он приехал.
Он лег. С улицы брякнул ставень, и полумрак опустился в комнате…
Гаврила закрыл глаза. Мирная жизнь царила кругом.
Он слышал шелест ножа по рыбьей чешуе, плеск воды в лохани, скрип колодезного коромысла, крик петуха, смех дочурки и гуденье пчелы, залетевшей случайно в горницу…
– Спит он, батюшка, спит, – вполголоса торопливо сказала жена во дворе.
Хлебник понял – она испугалась, что он не успел заснуть и услышит ее слова.
– Ну, Христос с ним. Я тут погожу, – скромно ответил поп Яков.
– Батя! Войди, войди! – крикнул хлебник.
Священник вошел в горницу.
– Сокрылся еси! – шутливо сказал он. – Слышь, Левонтьич, беда на тебя: Устинов бушует – кричит, чтоб отставить из старост за то, что намедни стрельцов послал за стены, пушку, пищали из города отдал…
– Врет, не отставит! – с уверенностью ответил Гаврила. – Я ныне для них защита: чают – расправа придет от бояр, так было б с кого искать! Вор Гаврилка, скажут, во всем повинен – он староста всегородний!.. Зови-ка Устинова в старосты – сядет?!
Поп усмехнулся.
– Хитро рассудил, Левонтьич! – одобрил он.
– Я нынче пуще начну своеволить, – сказал Гаврила. – Слышал ты, батя, повинное челобитье по городу ходит?
– Слыхал.
– Дознаюсь, отколе идет, и повинщиков к пытке поставлю…
Поп качнул головой.
– Не велика хитрость! Страхом и воеводы мир держат, – сказал он, – ты б иное придумал. Моя бы мочь – я б дознаваться не стал, кто повинщик…
– А что же ты делал бы?
Поп выразительно тряхнул головой:
– Народ не камень, Левонтьич: на месте не может лежать. Народ – он жив, как вода – течет… Вперед ли, назад ли, абы не стоять!..
– Стало, мыслишь, самим на Хованского лезти? – спросил хлебник.
– За стеной сидеть тошно народу. Не ты с ружьем поведешь, то дворяне с хлеб-солью туда же поведут. Да ладно – хлеб-соль, а не то – и с твоей головой на блюде…
– Не стращай! Хоть поп, а старый дурак: жена, дети рядом! – шепотом остановил Гаврила. – Я мыслил и сам, что надо народ подымать, да чаял, что лучше б не мы на бояр починали, а боярин – на нас, то дружней бы мы стали…
– Бояре веками народом правят – все тайности знают, – ответил поп Яков. – Хованский вперед не полезет. Он станет стоять да тебя ждать…
– Тебе бы, поп, в воеводы! – с усмешкой сказал Гаврила.
– И в попах умны головы надобны, – возразил священник.
Внезапно раздался стук в ставень.
– Гаврила Левонтьич! Гонец от стрельцов! – крикнул Захарка с улицы.
– Входи, Захар, – позвал хлебник.
Подьячий вошел.
– Гаврила Левонтьич, гонец от стрельцов, что намедни ушли с мужиками! – воскликнул Захар.
– Где гонец?
– Ждет в Земской избе. Боярская грамота с ним. Окроме тебя, не хочет давать никому.
Гаврила живо вскочил…
Устинов и с ним несколько человек из больших и средних разом умолкли при входе во Всегороднюю избу Гаврилы Демидова. Они расступились почтительно и враждебно…
Чернявый, угрюмого вида стрелец встал навстречу хлебнику. Из-за пазухи он вынул запечатанный свиток, испачканный кровью и грязью.
– Вот… У гонца вынял… на… – прохрипел он, подавая свиток Гавриле, и снова тяжело сел на скамью.
Он был покрыт потом и пылью. Стрельцы – Коза и Неволя – расспрашивали его, как было дело, и он рассказал, как караулили они у дороги, как напали на дворянина и как товарищи послали его во Псков, а его заметили из московского дозора и стали ловить…
Земские выборные слушали его, обступив тесной гурьбой.
Гаврила читал письмо от боярина Хованского к государю… Хованский писал, что нет у него ни пороха, ни снарядов, он жаловался, что люди разбегаются от него, что если псковские воры захотят взять Снетогорский монастырь, то ему не с чем держаться, и что он монастырь поневоле отдаст, а если псковитяне захватят Гдовскую дорогу – то с той дороги придут к ним стрельцы из Гдова и солдаты Сумерского погоста, и мужики привезут хлеб.
«Только тем и держусь, что заводчики воровские Гаврилка Демидов с товарищи не смеют напасти, а когда бы у них были воеводы, то войско мое, государь, было бы побито, – заканчивал Хованский. – И ты бы, праведный надежа-государь, смиловался да прислал бы, не мешкав, еще людей холопу своему Ивашке, и тем, государь, от смерти избавишь холопа твоего с людишками и воровство порешишь».
Дочитав письмо, Гаврила стукнул по столу кулаком.
– Чти грамоту… на! – обратился он к Чиркину.
Дворянин взял грамоту и читал с недоверием, покачивая головой.
– Не было бы тут воровства какого, Гаврила Левонтъич, – сказал он.
– Какое же тут воровство! Черным по белому писано. Царю бояре не вракают. Раз царю пишет, то надобно верить…
– Семь раз примерь, один раз поверь! – ответил Чиркин. – Может, лучше все-таки земских выборных спросишь аль сход городской позовешь сполохом?..
– Иван! – строго предостерег Гаврила. – Мы прежде вас слухали, вы нынче нас слухайте: не тебе учить меня, старосту. Ратное дело всем городом доверено мне. Никого и спрошатъ не стану, и ты заткнись!
– Аминь, – заключил поп Яков. – Сказано: «Последние да будут первыми!»
Чиркин больше не возражал. Устинов с товарищами тоже смолчали.
В ту же ночь весь город готовился к бою. Дворян не вызывали во Всегороднюю избу, не звали и выборных из посадских – все обсуждали меж выборными от стрельцов и теми из уличанских старост, кого захотел позвать Гаврила.
Рано утром к Варламским воротам без шума стянули войско, готовое в бой…
5
Гаврила стоял на Варламских воротах рядом с Неволей Сидоровым и Прохором Козой – вожаками стрельцов.
Толпа молодых стрельцов с Максимом Ягой во главе рванулась за городские ворота. Пригибаясь к земле, хоронясь за кусты и бурьян, они двинулись в сторону Снетогорского монастыря. Сотни глаз наблюдали за тем, как в тумане пасмурного рассвета они скрылись, слившись с кочками, кустами и пнями.
Вслед за ними вышел отряд Прохора Козы.
Быстро светало. От Петровских ворот прибыл гонец с вестью о том, что конные сотни вышли за ворота в обход войска Хованского, как им было указано.
Внутри города, за стенами, у самых Варламских ворот, стояло несколько сотен посадских, наскоро обученных в последние недели, разбитых на конные и пешие сотни, самых воинственных и жаждущих боя, хотя и вооруженных чем попало да как попало. Гаврила рассчитывал выпустить их в бой только в том случае, если битва подкатится к самым стенам Пскова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194