– Об исполнении доложишь мне лично по телефону! Я буду на телефоне сидеть! Мы быстро засунули немцев в машину, посадили на заднее сидение солдата с портфелем. Я захлопнул дверцу машины, и она пустила сзади белый дымок. Когда машина, виляя, покатила по дороге, я повернулся, вздохнул с облегчением и пошел к телефонистам докладывать комбату. Комбата на проводе уже не было. Телефонисты доложили ему, что машина и немцы под конвоем уже отправлены. Каждый старался приобщить себя к этому делу. Я вернулся к крыльцу, сел на ступеньки, раскрыл перед собой карту и закурил. Куда теперь нас бросят? – подумал я. Где-то хлебнем мы теперь смерти и крови? Вон, другие полки на Волге захлебнулись и результатов никаких. Сегодня вечером нас сменят, а завтра опять новая деревня! Я свернул карту и решил сходить, проверить посты. Позвав с собой ординарца, я пошел в дальний конец деревни, где стоял взвод Черняева.
– Ну, как?
– Всё тихо! – ответил он. А что говорят пленные?
– Немцы говорят, что они нас здесь не ждали. И я рассказал Черняеву о допросе майора. В полку и в дивизии в это время шла лихорадочная работа. Было принято решение внезапным ударом силами двух полков захватить деревню Марьино. В дивизии торопились. Немцы ничего не знают о нашем продвижении. Взять сходу Марьино и отрезать немцам дорогу от Эммауса и Городни. Для захвата деревни подвели четыре батальона по две сотни солдат. В стрелковые роты придали пулеметные расчеты станковых пулеметов «Максим». Ночью в деревню, где мы стояли, явился комбат. С ним пришла рота сменщиков из другой дивизии. Он показал мне по карте маршрут движения и велел вести роту на опушку леса, что напротив Марьино. Вернувшись по дороге несколько назад, мы сошли в снег и стали подниматься к лесу. Пройдя лес, я на опушке положил своих солдат.
– Не забудьте о куреве! Деревня на бугре! Оттуда всё видно!
Вскоре на опушку леса телефонисты размотали связь. Было уже темно. Пришел наш комбат и мы, командиры рот и взводов, пошли вместе с ним по открытому снежному полю, уходящему вниз, выбирать исходную позицию. Мы подошли под обрыв, а впереди на бугре стояла деревня. Ее очертания смутно проглядывали сквозь заснеженные кусты. Видны была только церковь на правом конце деревни. Ее темный контур слабо обрисовывался на темном ночном фоне неба.
– Твоя пятая рота рассредоточится здесь, в кустах! – сказал комбат.
– А ты, Татаринов, со своей займешь позицию правее, со стыком на фланге пятой. Дальше, в открытом поле, будут стоять станковые пулеметы. Они в атаку не пойдут. Они будут с места поддерживать вас пулеметным огнем. За ними, правее, будет наступать соседний батальон. После того, как вы ворветесь в деревню, слева, охватом, на деревню пойдет соседний полк. Мы обошли свои участки, уточнили границы рот и вернулись обратно. Не доходя до леса, в низине нас ожидали штабные полка. Все как на войне! – подумал я. Сам командир полка Карамушко вышел на рекогносцировку. Около него стояли штабные, собрались комбаты, подошли и мы, командиры рот и взводов. Командир полка еще раз уточнил задачу, отдал короткий, в двух словах, боевой приказ и в заключение сказал: «Имейте в виду! Это наше генеральное наступление! Сейчас разведете своих солдат по местам! Займете исходное положение! С рассветом атака! Сигнал для наступления – два выстрела из пушки с нашей стороны. В роте дадут связь. При выходе на исходную доложите свою готовность! Надеюсь все понятно? Действуйте! Все по своим местам! Командир полка дошел до леса, сел в ковровые саночки и укатил восвояси. Комбаты заметались и тоже пропали, исчезли куда-то в ночную мглу. Мы, ротные и взводные, остались одни. Мы стали расходиться, нам нужно было идти за своими солдатами. (Мы шли по заснеженному полю, которое круто поднималось к опушке леса). На опушке лежали наши солдаты. Я поднял роту, и мы стали спускаться к исходной позиции по протоптанным нами в снегу следам. Я отдал боевой приказ, я развел солдат, как мне было приказано и положил из в снег. До рассвета оставалось еще много времени. Рядом, около небольшого развесистого дерева лежали ординарец и телефонист. Ординарец, перевалившись на спину, продвинулся ближе ко мне и торопливо зашептал:
– У майора под шубой на тонком ремешке висел фотоаппарат.
– Старшина его срезал, майор даже не заметил! Может, возьмете вы? Мне он ни к чему. Ранят, пожалуй, а тут с аппаратом мыкайся! Всё равно, кроме вас снимать никто не умеет. И ординарец протянул мне блестящий футляр фотоаппарата. Я посмотрел на него и спросил: «Почему аппарат не отправили вместе с портфелем? Майор на допросе скажет, полковые потом загрызут меня. Они любят, когда трофеи преподносятся им лично. Скажут, в фонд обороны, голодающим детям в блокадный Ленинград».
– Ладно! – сказал я. – Завтра отдам комбату. Я лежал на снегу и думал о жизни. О какой, собственно, жизни можно было думать в свои двадцать лет? Я вспомнил свое детство, школьные годы, учебу в училище и начало войны. Вот и вся жизнь! Я лежал на снегу, на спине, и напевал знакомый мотив: «Любимый город может спать спокойно…» Время тянулось медленно. До рассвета еще далеко. Солдаты лежат слева и справа в кустах. Я вижу, как они изредка поднимают головы. Не все солдаты одеты в маскхалаты. Их выдали только офицерам, телефонистам, пулеметчикам и по десятку на взвод. Те, кто был без халатов, выглядывать опасались. Деревня от нас совсем близко. Темные силуэты изб и очертания церкви видны через кусты. Немцы в деревне спят. Часовых между темных силуэтов домов не различишь. И вот тихо и медленно, едва различимо по небу и снежному полю поползла светлая полоса. Я еще раз связался по телефону с комбатом, он подтвердил мне сигнал начала атаки.
– Два выстрела из пушки! Увидишь два разрыва шрапнели над деревней, и сразу поднимай своих людей! Все ждали рассвета и начала атаки, каждый по-своему. Но сигнала к наступлению не было. Прошло еще некоторое время. Снежное поле постепенно светлело. Серая дымка над деревней рассеялась. Между домами забегали немцы. Они как-то вдруг всполошились, замахали руками и стали кричать. До нас долетали их частые гласные: «Ля, ля, ля!». Я взглянул левее деревни на снежную линию горизонта. Почему я взглянул туда, сказать не могу. Вершина снежной высоты поднималась над деревней, а вниз по дороге с этой высоты, в направлении деревни медленно двигались какие-то черные точки. Вот они сползли к деревне, и их можно было уже различить. Нарастающий гул моторов был слышен издалека. Немцы на гусеничных тягачах тащили зенитные орудия в деревню.
– Один, два, четыре! – считаю я. Вот еще четыре и четыре выползают из-за края вершины. В цепи наших солдат появилось движение. Солдаты, подняв головы, смотрели на зенитки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429