Мне даже сказали, когда я вернулся снова в батальон: – По донесениям Савенкова, тебя можно считать морально неустойчивым. В одном из донесений он даже сообщает, что ты собираешься перейти на сторону немцев. И поэтому он за тебя не ручается. – В чём же это выражается? Где факты? Где доказательства? – А доказательства не нужны. Тебя просто подозревают. – Значит, конкретных фактов нет, а есть домыслы Савенкова и его предположения! А я вот к немцам не ушёл, и идти к ним не собираюсь! – политрук Савенков докладывает, что ты умело маскируешься. – Ну и идиоты! Они, конечно, знали, что в каменном подвале мёрзли люди. И когда я сказал об этом и добавил, что во всём виноваты только они, в ответ услышал поток отборной брани. – Правильно Савенков говорит, что ты морально разложился. Командный состав в ротах почти совсем повыбивало. Офицеры в полках сохранились почти все. Савенков прятался в тылу от самой волги, так что полковые и он сохранились для будущих поколений. Потом, после войны, он будет говорить, что воевал на переднее самом крае. А тогда он твёрдо усвоил формулу военной мудрости: пусть на передке Ванька-ротный сидит. Дело было даже не в том, что он не было вообще человеком, в любой ситуации и всегда он ловчил, виноватыми были другие. Возможно, вы спросите, почему. Потому, что он был трус и цеплялся за жизнь, не гнушаясь средствами. А как же остальные? А остальные, сами видите, сидели в Журах, Шайтровщине и ещё дальше – в Кобыльщине и Жиздереве, хотя полк по фронту был сосредоточен в одну линию на окраине города Белого. Я долго сидел на крыльце, ходил взад-вперёд около избы, пока, наконец, меня не вызвали для последнего разговора. Солдат-верзила с сытой, заспанной рожей, охранявший избу, посмотрел на меня, как будто он знал мою дальнейшую судьбу и по ней решение. Он боднул мне в сторону двери головой, иди, мол, вызывают тебя. Обратно в роту и в подвал я не попал. Меня сняли с должности командира роты и для исправления послали держать оборону на мельницу, что стояла на берегу реки ниже льнозавода. Мельница тоже располагалась, так сказать, на переднем крае. Но, по сравнению с подвалом и часовней, она стояла от немцев на приличном расстоянии. Место тихое. Пули совсем не летают. Мне даже по началу казалось страшно. Я каждую секунду ждал выстрела. На мельнице стоял пулемёт «Максим», находился пулемётный расчёт, жил политрук пулемётной роты Соков. – В качестве кого я туда иду? – спросил я комбата, когда тот окончил со мной говорить. – Ты? – ответил он, что-то соображая. Будешь оборонять мельницу. Вот и всё! – Я что-то не понимаю. На мельнице стоят пулемётчики, и с ними сидит политрук. А что там буду делать я? Вы что, мне даёте роту, взвод или просто пару солдат? – Вот именно, пару! Разрешаю тебе взять в роте двух стрелков солдат. И отправляйся с ними на мельницу. – А кто будет отвечать за оборону мельницы? – Ты, конечно! Пулемёт тебе будет придан, а пулемётчики не твои. – Что-то ты мне, комбат, закрутил голову и запылил мозги. За мельницу отвечаю я, а войск у меня всего два солдата. – Отправляйся на мельницу, потом с тобой решим. Разговор окончен! – А по должности кто я? – По должности ты командир роты! Для усиления гарнизона мне разрешили из роты взять двух солдат. Я дождался вечера, вызвал их из подвала и зашагал на мельницу расстроенный, что так всё случилось и что мне не везло. Нужно же было случиться самострелу! Я много раз был с ротой под страшным огнём, мы попадали в безвыходные ситуации. Но никогда у меня в роте самострелов не было. Кто знает! Может, топнуло человеческое терпение? Может, голод заставил пойти на это? Может, в других ротах и были подобные случаи. Но наши обычно такие дела держали в строгом секрете. На этот раз я сорвался по службе. Судьба уберегла меня от худшего. Я, конечно, этого не знал. Так началась моя новая жизнь! На мельнице я встретил новых людей. Солдат здесь было немного. Пулемётный расчёт, два моих солдата, политрук Соков и я – лейтенант. Вот, собственно и всё, весь наш боевой гарнизон. «МЕЛЬНИЦА» Зима с сорок первого года на сорок второй была на исходе. Ночами по-прежнему было холодно, и мороз солдат на посту пробирал до костей. А днём, когда над снежной равниной вставало солнце, бесконечные кристаллы льда сверкали холодным и тёплым огнём. Солнечных дней становилось всё больше, и его свет чувствовался каждому на щеках. Мельница! Сейчас на этом месте лежат большие и круглые белые камни. Они, как солдатские кости, разбросаны кругом по полю боя. Тяжёлые и шершавые белые жернова вросли в землю и обросли зелёной травою. Иному человеку, наступившему на жёрнов ногой или присевшему на него отдохнуть, и в голову не придёт, что здесь была кровавая война, что именно здесь проходила линия нашей обороны. Вон тот мальчишка, лет двенадцати с удочкой, что устроился у взорванной плотины на берегу реки, разве он думает, что здесь шли бои, что здесь громыхала война, и умирали солдаты? Он больше занят вопросом, почему у него не клюёт. Подошло время, когда люди военного поколения уходят из жизни. Они уносят с собой таны воны. А молодые, что здесь живут, не знают, что такое война. Именно здесь, где лежат белые шершавые жернова, и стоят редкие лиственные деревья, воевали наши солдаты. Деревья стояли и тогда. Они немые свидетели того военного времени. Около мельницы в то время стояли две рубленых избы. В одной избе жили солдаты, а в другой размещались мы. Мы это я и политрук Соков Пётр Иваныч. Мельница была тоже деревянная и стояла недалеко от берега реки в виде высокой башни, похожей на усечённую пирамиду с квадратным основанием. Снаружи она была обшита досками и покрашена в желтоватый цвет. Краской, которая называется суриком. Сверху мельницу прикрывала небольшая железная крыша. По всей высоте мельница делилась на три этажа. Вверх вела деревянная лестница. На каждом этаже стояли жернова. Зерно в мешках подавалось канатным подъёмником на верхний этаж и там через приёмный чердак крюком подавалось к приёмному бункеру. Из бункера по лоткам оно сыпалось на каменные жернова. Вертикальный приводной ствол вращал жернова и уходил под землю. Там стояли зубчатые колёса, соединявшие привод с горизонтальным валом, который шёл от плотины. Плотина была взорвана, и приводы не работали. Я описываю устройство мельницы, потому что я сам по ней лазил и изучал ей устройство. Теперь о войне. До моего прихода здесь, на мельнице, была тишь, гладь и Божия благодать! Немецкие пули здесь не летали. На мельнице стоял станковый пулемёт, но пулемётчики из него не стреляли. Солдаты пулемётного расчёта посменно выходили на пост. Был один пост на всю мельницу, на пулемётный окоп и на два дома, где жили и спали солдаты и их политрук Пётр Иваныч. Пулемётчики сразу признали во мне мастера пулемётного дела и огня, когда я осмотрел пулемёт, сделал им замечания и дал кой-какие советы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429