На высоте кроме пулемётчиков остался десяток солдат. \Они сидели подавленные, с тупым безразличием. Ничего нового, что могло пробудить их, не происходило, боеспособность их в расчёт можно было не брать.\ Пулемётчики \тоже\ выдохлись и устали. Бесконечные обстрелы вымотали людей. ударь немец ещё раз по высоте, нажми разок, как следует, и всё полетело бы к чёртовой матери. Сколько можно было терпеть? На войне в сорок втором основную тяжесть борьбы несли на себе солдаты пехоты. Нашу артиллерию тогда никто из нас всерьёз в расчёт не принимал. Была ли она вообще? Для нас это была загадка. Куда она била? И била ил вообще? Я, например, ни разу не видел, чтобы над немецкими окопами разорвался хоть один снаряд. Артиллеристы у нас в дивизии числились, ездили цугом, катали свои пушки четвёрками, прятались где-то в лесу \ а за лесом от них было пользы, как раненому порошки от кашля\. Всвязи с нехваткой солдат на передке, медсанбат и санроту ещё раз почистили. Наскребли десяток с затянувшимися ранами, комиссовали и отправили на высоту. В санбате остались лежать только тяжёлые. Они были нетранспортабельны, их в тыл нельзя было везти. Жизнь некоторых из них отсчитывала последние часы и минуты. Они своё великое дело сделали \, и их оставили в покое\. На высоте этим десятком солдат не заткнёшь пустые места. Ночью можно было пройти на высоту с любой стороны \незаметно\. Не возьмут же, например, ездового обозника от живой лошади и не отправят на передовую в качестве солдата стрелка. Кто будет таскать барахло и дёргать вожжами? А потом доберутся, гляди, и до интендантов, и те со своих мест полетят! Нет уж! Тут святое и тёплое место! Здесь брюхатых трогать нельзя! Тылы и полковые службы были в полном комплекте, \пока стояли в лесу под Пушкарями,\ и потерь \ почти\ не имели. Как-то раз убило одного и двух лошадей \, и вся остальная братия отделалась лёгким испугом\. Разинул рот- сам виноват. Как-то перед рассветом меня вызвали в штаб полка. Я сбежал с высоты, прошёл по лесной тропинке, потом свернул на дорогу и долго шёл, цепляя за корни деревьев ногами, было ещё совсем темно. Пока я шёл, стало светать. Но свет в лесную глушь приходит не сразу. Листва и деревья наверху сереют, а внизу, под кроной, на дороге ещё темно. «Ну вот и землянки,» – подумал я, сворачивая по тропе с дороги. – На тебя приказ пришёл! посиди! Сейчас начальство освободится! – объявил мне писарь, мордастый солдат, когда я поравнялся с землянкой начальника штаба. Я огляделся. Кругом землянки и блиндажи, вкопанные в землю под бугром в лесной заросли. На каждой из них толстые брёвна в четыре наката. Полковые сапёры поработали на славу. Вот так в тылах полка работали, копали, пилили, и таскали, укладывали брёвна наши полковые сапёры всю войну. Эпизодически вязали рогатки и выносили их на передовую. и то это делали самые нижние чины. Тут жили штабные, политработники, связисты, снабженцы, складские, обозные, портняжные, сапожные умельцы, писаря и парикмахеры. Они возили, варили, кормили, седлали лошадей, кроили из мягкого хрома начальству сапоги, из добротного сукна строчили в талию шинели, занимались стрижкой, брижкой и брызганьем одеколоном после бритья. Начальство было не против горячего компрессика, массажика с помадой и одеколоном. Каждому угоди! Такая у тыловой братии служба. \ Это не из винтовки стрелять! Волшебное мастерство в пальцах иметь следует\. Вон лейтенанта-пулемётчика вызвали в штаб – весь грязный, в глине, ему не нужно делать завивку, перед ним не надо хребет сгибать, из пузырька лосьоном шипеть. А парикмахер Кац, наш старый знакомый, перед начальством лез из кожи, шипел своей брызгалкой, расчёсывал кудри и гладил расчёской круглые лысины. Попробуй не угоди. Поутру все вылезали из землянок, не то, что на передовой спи, сколько влезет, чистили зубы и умывались привезённой в бочке студёной водой. Не торопясь отправлялись на завтрак, выкуривали после завтрака по папироске и переговаривались, ковыряя в зубах. Кой-кому уже с утра топили баньки, служивые парились, хлестались вениками, жарили вшей, меняли нательное бельё, выполняли, так сказать, свой воинский долг \согласно установленной очереди\. потом баньку проветрят, раскочегарят ещё раз, и в неё пойдёт начальство, и ему придётся обливаться потом. – Ты чего задумался? Ты по вызову, лейтенант? – Пришёл! – Ну-ну! Пойдём в землянку! На тебя приказ пришёл! За что? где я сделал промашку? Я сплюнул на землю и выругался. – Ты чем-то расстроен? Тебе присвоено очередное звание старший лейтенант! Запиши! Приказ 41 армии №0186 от 27.07.42 года. Я хотел было возразить: – Мы же не 41-ой, а 22-ой армии! – Это не твоего ума дело! Тебе сказали сорок первой, запиши и отвали! \Подожди! Поздравляю тебя от имени командования! Давай руку!\ Я вышел из землянки, поддел ногой пустую консервную банку. На душе у меня было нехорошо. Перед глазами траншея, забитая убитыми солдатами. Я вздохнул глубоко. Что сделаешь? Каждому своё! Поддев сапогом ещё одну пустую банку, мне пришла идея. Я поднял её, зашёл к старшине, вырезал из жести кубики с загибами, проткнул ножом петлицу и укрепил кубари. Теперь я был по всем правилам гвардии старший лейтенант. Старшина протянул мне кружку. Мы чокнулись с ним, и он поздравил меня с присвоением воинского звания. Я не спросил, откуда достал он \четвертинку\ водки. Обменял у тыловиков. Летом нам водки не давали. Вскоре я вернулся на высоту. Мне за Пушкари звание! А солдатам что? О наградах и медалях в штабах для солдат и не заикались. Дело это варилось в тайне. Что кому было положено, это был секрет. Наверное, должны были сказать: «Представь одного или двух солдат к награде». Конечно, самолёт мы не сбили, танк не подожгли. Но удержать Пушкари под таким неистовым огнём могли только люди героически стойкие, преодолевшие \небытие многих сотен, которые остались в траншее\ смерть. На следующий день старшина принёс на передовую колоссальное известие. В лес подошла свежая дивизия. Нас будут менять, и мы отправляемся в тыл на формировку. Вот такое сообщение сразу поставило на ноги всех моих солдат. Ночью эта дивизия вывела своих солдат на передовую. Мы проворно собрали свои вещички, долго не думая, передали свои окопы, указали сектора обстрела, разъяснили, где находятся немцы, кивнули головой на траншею с засыпанными трупами и сняли пулемёты. А что? Пусть знают, что тут было до них! похлопав по плечу и пожелав им всего хорошего, мы по-быстрому сбежали с высоты и с лёгким сердцем пошли по лесной дороге. Мы были счастливы, что, наконец, навсегда покинули это проклятое место. Мы не верили, что на какое-то время уходим от войны, что избавились от смертельной \тоски и\ опасности. С немцами мы ещё встретимся. Но это будет не завтра, а когда-то потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429