Пусть смотрят. Когда на тебя подчиненные смотрят, а ты сидишь на открытом месте, впереди – слова не к чему! Доказывать на словах ничего не надо! В нашем деле важен живой пример.
Мы с Федей знаем, как нужно вести себя на открытом месте. Мы сидим, как истуканы, не двигаясь. Один резкий поворот головы или не осторожный взмах руки и немцы нас тут же обнаружат. Мы торчим вроде, как пни из земли. У нас с Федей сидячая, устойчивая поза.
Я сижу за стереотрубой и смотрю в прикрытую зеленой марлей оптику. Слева на право видна немецкая траншея. Чуть дальше, в глубине, невысокая насыпь солдатского блиндажа и минометная ячейка. При выстрелах миномета над бугром появляются всполохи дыма. Вот из траншеи высунулся немец, вытянул шею и смотрит вперед.
Немцы ни одной минуты не могут спокойно посидеть на месте. Все о чем-то болтают и треплют языком. Наши давно бы спать, среди дня завалились. А эти, все время о чем-то толкуют. Из немецкой траншеи слышаться возгласы:
– Ан! Хай! Аляй! и Ля-ля-ля!
В стереотрубу с талого расстояния отлично все видно. У немца прыщ на носу можно разглядеть. Вот, что значит оптика! Так и тянется рука, немца двумя пальцами за нос схватить.
– Федь! А Федь! – говорю я шепотом.
– А, что?
– Как думаешь? До вечера далеко? Может скоро смеркаться начнет?
– А, долго еще сидеть? Может пора уходить? – и Федя, не поворачивая головы, смотрит на небо. Мы живем по дневному светилу. Часов ни у меня, ни у него нет.
Я понаблюдал еще пару часов, сложил стереотрубу, надел на нее чехол и положил под кусты.
– Завтра с ребятами продолжишь здесь наблюдение!
Мы покинули наблюдательный пост, и я ушел к себе, в сложенную из дерна обитель. Рязанцев вернулся к ребятам на опушку леса. Я знал, что он на ночь выставит часовых и завалится спать. Спать будут все свободные от ночного дежурства.
Рязанцева я с поиском не тороплю. Приказа на захват контрольного пленного из дивизии не поступало. Полковое начальство меня не трогает. Разведка идет своим чередом. У нас каждую ночь одна группа выходит к немецкой траншее. Ребята полежат, послушают и перед рассветом возвращаются назад. На следующую ночь, выходит к траншее другая группа. Мы ведем поиск. Нащупываем у противника слабые места.
На четвертый день в кустах, на подходе к опушке леса, разведчики схватили русского солдата. Он шел с той стороны, пробираясь к лесу в сторону нашей обороны. Его быстро доставили ко мне.
Одет он был в солдатскую шинель, но поясного ремня и винтовки при себе не имел. Он чисто говорил по-русски, без всякого немецкого или еврейского акцента. Ребята сказали ему:
– Ну-ка, матом пусти! Если, как ты говоришь, что ты русский? Он выругался, как положено солдату.
– Вроде и, правда, ты свой!
Это был пожилой стрелок солдат, не бритый, как все наши славяне. Он был из соседней дивизии, с которой наш полк наступал неделю назад. Он назвал номер своего полка. Все точно совпало.
Разведчики взяли его в кустах без шума и тут же привели его ко мне. Неделю назад, как рассказал солдат, во время атаки он случайно нарвался на немцев.
– Где именно? – спросил я его.
– Не знаю! Мы с взводом сидели в низине. Когда нас подняли в атаку, я подумал;
– Пока немец не бьет, нужно быстрей двигать вперед. Я шел впереди. За мной паренек молодой.
– Ну и как тебя взяли в плен?
– Как? Вроде очень просто! Я шел, шел! Прибавил шагу. Поднялся на бугор. Смотрю! Вроде наши лежат. Я к ним. А они мне – Хенде хох! Значит – руки кверху. Поднимаю руки, оборачиваюсь, слышу, кто-то сзади сопит. Смотрю тот паренек с нашего взвода. В трех шагах прет за мной. Вот мы и попали к немцам.
– А потом?
– Потом нас взяли, отобрали винтовки, отвели куда-то и посадили в сарай. Дня три или четыре мы там сидели. Как-то ночью вылезли мы через разбитую крышу. Подались к лесу. Вот и добрались к своим.
– А паренек, твой напарник, где?
– А он там. Остался в кустах, сидеть. Я пошел вперед посмотреть. А он лег и небось, дожидается в кустах меня.
Я повернулся к Рязанцеву и мотнул головой. Велел ему быстро послать ребят и обшарить кусты.
Ребята обыскали все кругом но, к сожалению его не нашли.
– Ну вот что, солдат! Придется тебя направить в штаб для допроса и установления личности. Из штаба тебя, сам понимаешь, передадут в контрразведку. Живых свидетелей у тебя нет. Ранения ты не имеешь. Фактов и доказательств никаких. Говоришь ты вроде все складно и гладко. А слова без фактов и доказательств – пустой звук. Туго тебе придется, если из вашего взвода никого в живых не осталось.
– Ты лучше мне вот что расскажи! Какая у немцев здесь оборона? Где укрепления, где болото, по которому ты шел. Где тебя взяли в плен? Где ты в сарае сидел? По карте можешь показать? Обратный путь вспомни, как следует. Вот немецкая траншея. Вот кусты, где тебя мои ребята взяли. Вот карандаш! Бери и на бумаге все изобрази!
– Мы товарищ капитан ночью по болоту и лесом шли. Где мы перешли немецкую линию обороны я не знаю. В лесу и по болоту мы ночью плутали. Я не знал, что здесь в лесу наши стоят. Может, не умею, как правильно все рассказать? Вижу вроде солдаты и наши автоматы. Я из кустов и поднялся.
– Конечно! – подумал я. Солдат ничего толкового не скажет. Где и как он шел? Ночью ничего не видел. Да и внимания не обращал. Это и понятно. Он смотрел, как бы не напороться снова на немцев.
Смотрю на небритое и исхудавшее лицо солдата. Ему лет сорок. Держится он естественно и спокойно. Рад, что добрался к своим. На лице у него иногда мелькает улыбка, глаза загораются радостью. Вернулся к своим!
Жаль мне его. Если солдаты в его взводе остались и подтвердят, что он не трус – страшного с ним ничего не произойдет. В свою роту он обратно не попадет. Не было еще случая, чтобы сбежавший солдат из немецкого плена после проверки возвращался обратно в свою стрелковую роту. Так уж заведено. Я не мог отпустить его на волю, чтобы он самостоятельно вернулся в свою роту. Разведчики повели его в штаб.
Мы каждую ночь продолжали ползать по немецкой передовой. Теперь мы подались левее и ближе к болоту. Поисковые группы уходили туда каждую ночь. Дня через два группа Сенченкова вернулась из ночного поиска и доложила, что за болотом можно спокойно и без потерь взять языка.
Где-то там за болотом проходила дорога. На рассвете в сторону переднего края немцев по дороге прошла немецкая повозка. На повозке ехали двое немцев. Здесь, по-видимому, они на передовую доставляют боеприпасы и продукты. Сенченков предложил:
– Если ночью где-либо взорвать дорогу, то повозка поедет с рассветом и ей придется воронку объезжать стороной. Нужно только выбрать подходящее место, чтобы съезд с дороги подходил близко к кустам. Немцы замедлят ход. Подъедут близко к кустам, в этот момент мы их и возьмем. Захват группа сразу отойдет через лес, а группа прикрытия прикроет отход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429
Мы с Федей знаем, как нужно вести себя на открытом месте. Мы сидим, как истуканы, не двигаясь. Один резкий поворот головы или не осторожный взмах руки и немцы нас тут же обнаружат. Мы торчим вроде, как пни из земли. У нас с Федей сидячая, устойчивая поза.
Я сижу за стереотрубой и смотрю в прикрытую зеленой марлей оптику. Слева на право видна немецкая траншея. Чуть дальше, в глубине, невысокая насыпь солдатского блиндажа и минометная ячейка. При выстрелах миномета над бугром появляются всполохи дыма. Вот из траншеи высунулся немец, вытянул шею и смотрит вперед.
Немцы ни одной минуты не могут спокойно посидеть на месте. Все о чем-то болтают и треплют языком. Наши давно бы спать, среди дня завалились. А эти, все время о чем-то толкуют. Из немецкой траншеи слышаться возгласы:
– Ан! Хай! Аляй! и Ля-ля-ля!
В стереотрубу с талого расстояния отлично все видно. У немца прыщ на носу можно разглядеть. Вот, что значит оптика! Так и тянется рука, немца двумя пальцами за нос схватить.
– Федь! А Федь! – говорю я шепотом.
– А, что?
– Как думаешь? До вечера далеко? Может скоро смеркаться начнет?
– А, долго еще сидеть? Может пора уходить? – и Федя, не поворачивая головы, смотрит на небо. Мы живем по дневному светилу. Часов ни у меня, ни у него нет.
Я понаблюдал еще пару часов, сложил стереотрубу, надел на нее чехол и положил под кусты.
– Завтра с ребятами продолжишь здесь наблюдение!
Мы покинули наблюдательный пост, и я ушел к себе, в сложенную из дерна обитель. Рязанцев вернулся к ребятам на опушку леса. Я знал, что он на ночь выставит часовых и завалится спать. Спать будут все свободные от ночного дежурства.
Рязанцева я с поиском не тороплю. Приказа на захват контрольного пленного из дивизии не поступало. Полковое начальство меня не трогает. Разведка идет своим чередом. У нас каждую ночь одна группа выходит к немецкой траншее. Ребята полежат, послушают и перед рассветом возвращаются назад. На следующую ночь, выходит к траншее другая группа. Мы ведем поиск. Нащупываем у противника слабые места.
На четвертый день в кустах, на подходе к опушке леса, разведчики схватили русского солдата. Он шел с той стороны, пробираясь к лесу в сторону нашей обороны. Его быстро доставили ко мне.
Одет он был в солдатскую шинель, но поясного ремня и винтовки при себе не имел. Он чисто говорил по-русски, без всякого немецкого или еврейского акцента. Ребята сказали ему:
– Ну-ка, матом пусти! Если, как ты говоришь, что ты русский? Он выругался, как положено солдату.
– Вроде и, правда, ты свой!
Это был пожилой стрелок солдат, не бритый, как все наши славяне. Он был из соседней дивизии, с которой наш полк наступал неделю назад. Он назвал номер своего полка. Все точно совпало.
Разведчики взяли его в кустах без шума и тут же привели его ко мне. Неделю назад, как рассказал солдат, во время атаки он случайно нарвался на немцев.
– Где именно? – спросил я его.
– Не знаю! Мы с взводом сидели в низине. Когда нас подняли в атаку, я подумал;
– Пока немец не бьет, нужно быстрей двигать вперед. Я шел впереди. За мной паренек молодой.
– Ну и как тебя взяли в плен?
– Как? Вроде очень просто! Я шел, шел! Прибавил шагу. Поднялся на бугор. Смотрю! Вроде наши лежат. Я к ним. А они мне – Хенде хох! Значит – руки кверху. Поднимаю руки, оборачиваюсь, слышу, кто-то сзади сопит. Смотрю тот паренек с нашего взвода. В трех шагах прет за мной. Вот мы и попали к немцам.
– А потом?
– Потом нас взяли, отобрали винтовки, отвели куда-то и посадили в сарай. Дня три или четыре мы там сидели. Как-то ночью вылезли мы через разбитую крышу. Подались к лесу. Вот и добрались к своим.
– А паренек, твой напарник, где?
– А он там. Остался в кустах, сидеть. Я пошел вперед посмотреть. А он лег и небось, дожидается в кустах меня.
Я повернулся к Рязанцеву и мотнул головой. Велел ему быстро послать ребят и обшарить кусты.
Ребята обыскали все кругом но, к сожалению его не нашли.
– Ну вот что, солдат! Придется тебя направить в штаб для допроса и установления личности. Из штаба тебя, сам понимаешь, передадут в контрразведку. Живых свидетелей у тебя нет. Ранения ты не имеешь. Фактов и доказательств никаких. Говоришь ты вроде все складно и гладко. А слова без фактов и доказательств – пустой звук. Туго тебе придется, если из вашего взвода никого в живых не осталось.
– Ты лучше мне вот что расскажи! Какая у немцев здесь оборона? Где укрепления, где болото, по которому ты шел. Где тебя взяли в плен? Где ты в сарае сидел? По карте можешь показать? Обратный путь вспомни, как следует. Вот немецкая траншея. Вот кусты, где тебя мои ребята взяли. Вот карандаш! Бери и на бумаге все изобрази!
– Мы товарищ капитан ночью по болоту и лесом шли. Где мы перешли немецкую линию обороны я не знаю. В лесу и по болоту мы ночью плутали. Я не знал, что здесь в лесу наши стоят. Может, не умею, как правильно все рассказать? Вижу вроде солдаты и наши автоматы. Я из кустов и поднялся.
– Конечно! – подумал я. Солдат ничего толкового не скажет. Где и как он шел? Ночью ничего не видел. Да и внимания не обращал. Это и понятно. Он смотрел, как бы не напороться снова на немцев.
Смотрю на небритое и исхудавшее лицо солдата. Ему лет сорок. Держится он естественно и спокойно. Рад, что добрался к своим. На лице у него иногда мелькает улыбка, глаза загораются радостью. Вернулся к своим!
Жаль мне его. Если солдаты в его взводе остались и подтвердят, что он не трус – страшного с ним ничего не произойдет. В свою роту он обратно не попадет. Не было еще случая, чтобы сбежавший солдат из немецкого плена после проверки возвращался обратно в свою стрелковую роту. Так уж заведено. Я не мог отпустить его на волю, чтобы он самостоятельно вернулся в свою роту. Разведчики повели его в штаб.
Мы каждую ночь продолжали ползать по немецкой передовой. Теперь мы подались левее и ближе к болоту. Поисковые группы уходили туда каждую ночь. Дня через два группа Сенченкова вернулась из ночного поиска и доложила, что за болотом можно спокойно и без потерь взять языка.
Где-то там за болотом проходила дорога. На рассвете в сторону переднего края немцев по дороге прошла немецкая повозка. На повозке ехали двое немцев. Здесь, по-видимому, они на передовую доставляют боеприпасы и продукты. Сенченков предложил:
– Если ночью где-либо взорвать дорогу, то повозка поедет с рассветом и ей придется воронку объезжать стороной. Нужно только выбрать подходящее место, чтобы съезд с дороги подходил близко к кустам. Немцы замедлят ход. Подъедут близко к кустам, в этот момент мы их и возьмем. Захват группа сразу отойдет через лес, а группа прикрытия прикроет отход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429