Они оба стоят и рассматривают ее. Вот он опускает её на вытянутую руку, разворачивается и идет в обратном направлении, откинув руку с бомбой назад.
– Он что, рехнулся? – кричит кто-то из солдат.
– Зачем он ее тащит сюды?
– Рванет! Разнесет всю траншею!
Солдаты заерзали, забеспокоились, некоторые кинулись за поворот траншеи. Те, что остались, сгорбились и сжались.
Я пригляделся к Кузьме. Мне показалось, что бомба у него подвешена на какой-то петле и он тащит ее не поперек, подсунув руку под корпус, а в отвес и не очень-то она его гнет своим весом к земле.
– Он что совсем уже спятил? – прохрипел пожилой солдат, глотая слюну.
– Она всех одним махом погубит!
Солдаты были растеряны и вместе с тем недовольны, что разведчик волочет черную дуру. Аж дух перехватило! Что будет дальше!
Солдаты по себе все разный народ. Те, что были пошустрей, подались вперед и с восхищением в упор смотрели на Кузьму. А Кузьма недовольный и хмурый идет к траншее. Но, мать его так! Я знал, что внутри у него все сияло от радости и гордости, хотя он внешне совсем и не улыбался.
Солдатам из траншеи бежать было некуда. Кузьма с бомбой в руках одной ногой стоял уже на бруствере траншеи. В откинутой назад руке он держал то самое черное, от чего у всех стоявших в траншее солдат по спине побежали холодок и мурашки.
Кузьме осталось только сделать соскок вниз. Но он остановился, прищурил глаз, как во время стрельбы и искал, куда бы лучше на дно траншеи бросить бомбу.
И вот он под дружный вздох сделал широкий взмах руки, той самой, в которой держал злосчастную бомбу? И к ужасу всех и у всей на глазах, в траншею плюхнулось в кучу солдат полетело то самое круглое и черное. Кто-то взвизгнул и закашлялся, поперхнулся и замолчал. И когда это черное толо шлепнулось на дно траншеи, все увидели, что это просто кирзовый сапог.
Солдаты дрогнули и разразились раскатистым, дружным взрывом смеха. Смеялись сквозь слезы! Смеялись до пердежа падежа! Смеялись взахлеб, голосили, как бабы у гроба покойника.
Кирзовый русский сапог видно свалился с ноги подбитого летчика, когда рванул парашют.
Бывалые авиаторы на "Ишаках" не летали и кирзовых сапог не носили. Летом ходили по земле в начищенных до блеска хромовых. И на боевых вылетах были в них. Это был сапог мальчишки истребителя. Возможно это его первый и последний вылет. Больше на наших участках самолёты И-16 не появлялись.
Странно, но после бомбежки и воздушного боя на передовой установилась необычная тишина.
Наши приводили в порядок разбитые передовые роты. Немцы усиленно работали лопатами, рыли и выбрасывали землю, как кроты.
К вечеру, когда над Царевичем навалились сумерки, с нашей стороны послышался гул самолетов. В небе появились наши тяжелые "ночные" бомбардировщики. Ночными мы их звали потому, что днем они практически никогда не летали. При появлении такого самолета днем, его сбивали немцы первым снарядом. Они в сумерках ночи проходили через линию фронта, бомбили немцев где-то в глубоком тылу и назад через линию фронта никогда не возвращались.
– Летающие гробы пошли! – объявил кто-то из солдат.
Все эти дни в дивизию прибывало новое пополнение. До нашей траншеи пополнение ещё не дошло. В роте полсотни солдат. Может её и пополнять не будут.
День двадцать восьмого августа подходил к концу. Над землей еще висели угар и пыль от бомбежки. На зубах хрустел песок. Духота и вонь взрывчатки лезли в горло и в нос, так что не продохнёшь.
Вскоре в землянке затрещала восстановленная связь. В проходе показался телефонист.
– Товарищ гвардии капитан! Вас требуют к телефону!
– Кто спрашивает?
– "Второй" на проволоки, у аппарата ждет!
Подхожу к телефону, беру трубку, спрашиваю.
– Кто говорит?
– Где вы сидите?! – слышу я зычный крик.
– Кто это там орёт? – повторяю я свой вопрос.
– Говорит зам по тылу, майор Пустовой!
– Ну и чего тебе надо?
– Я замещаю командира полка! Почему вы сдали траншею?!
– Откуда ты взял, что мы сдали ее?
– Мне комбат доложил, и офицер штаба с НП полка докладывал! Там где вы сидели раньше, немец во время бомбежки бросал свои ракеты. Предлагаю немедленно взять обратно траншею, иначе вы с командиром роты пойдете под суд! В дивизии меня предупредили! Плацдарм мы не имеем права терять!
– Комбат и ваш наблюдатель на НП с перепуга в штаны наложили!
– Как это понять?
– Очень просто! Мы как сидели, так и сидим в этой траншее!
– А доказательства, где?!
– А раз ты мне не веришь, нам с тобой говорить больше не о чем!
– Ты наверно сидишь в штабном блиндаже?
– Нет, я здесь на НП!
– Так вот! Выйди наверх, сейчас не стреляют. Я дам две красных ракеты. Ты, со своими наблюдателями и посмотри!
Я высунулся из землянки в проход и велел Кузьме дать вверх две одиночных красных ракеты. После нашего сигнала перебранка, где мы сидим, прекратилась.
Ночью в роту прибыло пополнение, человек тридцать солдат и молодой лейтенант, командир стрелкового взвода.
Ночью мне позвонили из штаба и сказали, что я могу отправляться к себе. Я ответил, что до утра пробуду здесь во второй стрелковой роте, что у меня с Рязанцевым назначена встреча. Он должен выйти из леса на переговоры ко мне.
Рязанцев подробно доложил обстановку на лесной дороге и спросил.
– Что будем делать дальше.
– Собирай ребят и отправляйся в тыл.
– Ваша ближайшая задача, – сказал я ему, пройти вдоль дороги и разведать северо-западную опушку леса в районе деревни Кулагино. Вот взгляни на карту. Здесь она помечена. Карта, картой! Нужно посмотреть на месте. Может, и печных труб не осталось? В полсотни метрах не доходя опушки отроешь щели. Они будут служить для отдыха, на случай обстрела в них можно занять оборону. На опушку леса выстави наблюдателей. Наблюдение вести непрерывно. На флангах у себя поставишь сигнальные мины. Проводами скрытно задействуешь ветки деревьев и кустов, чтобы в случае неожиданного подхода немцев от натяга провода сработали мины. Разведка не должна быть захвачена врасплох.
По моим расчетам ты должен выйти с ребятами вот в эту точку. Вот смотри сюда! При выходе на опушку леса, ты возьмешь азимут вершины со своей точки стояния. Если по карте с обратным отсчетом угла от вершины к лесу провести прямую линию, то она при пересечении с опушкой леса покажет тебе точку стояния. Ошибка может быть в пределах десятка метров. Координаты своей точки письменно запиши. Потом передашь мне при встрече. Контрольный срок выхода со мной на связь – двое суток. Лично не сможешь – пришлешь связного!
Наблюдение за немцами и за местностью установишь сразу. Первые двое суток с опушки леса вперед не выходить и себя не казать. Для установки мин возьмешь с собой двух полковых саперов. Я в штабе полка об этом договорюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429