В небо взмыла немецкая осветительная ракета. Яркий свет её завис и замерцал над головой. Потом он быстро побежал по лицам сидевших, по стенкам окопа и скрылся за рожь. Голоса пропали. Ветер сдул их куда-то в сторону. Свежий человек не может так рассказывать, подумал я. Это разговор бывалых солдат. Свежего человека хватает на неделю. Пока он приглядиться, считай его уже нет. Здесь на передовой говорили обо всём. Только в присутствии телефонистов старались не сболтнуть лишнего. Однажды произошел такой случай. Старшина рассказывал. Ребята слышали, как тот в полку докладывал о разговорах на передовой. -Ну и что?- спросил я. – Не стало его! -А что с ним случилось?- спросил я старшину. -Он говорят погиб на передовой во время обстрела. А другой говорил, что он подорвался на мине. Перед обстрелом оборвался телефонный провод. Он пошел на линию и подорвался на мине. – Откуда там взялась мина? – не унимался я. – Может забыли сапёры! А может какая немецкая была. – Возможно-возможно! Ночью немец дал нам передышку. Пришел старшина раздал кормёжку. Тёмная ночь,а светло как днём. Немец на всю ночь включает ракетное освещение. Светит как надо. Нам за счёт немцев светло. Пройдя ещё paз вдоль роты и закончив все неотложные дела я вернулся и себе, подошёл к отрытому для меня окопу, сбросил на дно солому и спустился вниз. Я лёг на дно, зевнул глубоко, потянул в себя прохладного воздуха, закрыл глаза и мгновенно уснул. Политрук Соков к утру не вернулся обратно. Ординарец оставил воронку, где дремали связные взводов и телефонист и перебрался в свободную щель, где до этого сидел политрук Соков. Он хотел быть поближе к ротному. С момента, когда лейтенант ложился и засыпал, он, ординарец оставался дежурить. Для него с этой минуты наступал самый ответственный момент. Он вел наблюдение и отвечал за всю пулемётную роту. Спали они обычно по очереди, иногда ротный ложился спать прямо на землю. Сейчас у отрыта узкая щель. В ней можно протянуть даже ноги и спать не боясь пуль и осколков. Ординарец по опыту знал, что лейтенанту долго спать не дадут. Ночью будут звать к телефону. Утренний рассвет самое ответственное и тревожное зреия. От фрицев можно ждать всего. Они могут провернуть всякую гадость и каверзу. Подползут подлые тихо, лягут и затаяться. А потом с рассветом встанут и пойдут вперёд. Ротный был уверен в своём ординарце. От его расторопного взгляда и чутких ушей ничего не уйдёт. У него,как выражался ротный, не плохая смекалка, есть чутьё на немцев и сообразительный котелок. И поэтому, набегавшись, ротный валился спать не сообразуясь с предрассветной порой. На сон и на отдых ему давалось ограниченное время. Вон политрук. Тот мог и день и ночь спать сколько угодно, сколько ему влезет. Но спал политрук только ночью. Дней под обстрелом он боялся даже закрывать глаза. А они с ротным набегаться и только под утро ткнуться по очереди и уснут. Но бывало и так. Когда ложились спать они сразу двое. Прибегут в пулемётный расчёт, сделает ротный проверку пулемёту и лентам, даст пулемётчикам нагоняй за разные неполадки, а потом скажет им – Братцы! Вы подежурьте! Ая орденарцем ляжем вот здесь и попспим. Мы вторые сутки не занимались этим делом. Пулемётчики любили, когда ротный после нагоняя прямо в пулемётной ячейке устраивался спать. -Намаялся! – говорили они. Сядут молча и махрятиной не дымет. Не портят нам воздух с ротным. И в этот раз, когда позиций немцев еще не видно, ротный свалился в окоп и заснул. Пришло утро ясное тихое и безоблачное. Немцы кое где зашевелились. В конце траншеи были видны их каски. Проснувшись,они пустили в нашу сторону одинокий снаряд. Туман дрогнул. Взрыв раскатистым эхом отозвался за лесом. Потом после долгой паузы, которую им отвели на завтрак со шнапсом, они перекурили и пустили по высоте ещё три снаряда подряд. Теперь началась их работа. Снаряды остервенело завывая замелькали чёрными точками, их было видно на фоне светлого неба. Они наклонились навстречу земли прошуршав как змеи. И вот высота вздрогнула и заколотилась в судорге. Я проснулся, поднялся, осмотрелся кругом и махнул ординарцу вниз рукой. Это означало, что он овободен от дежурства и может если хочет ложиться спать. День обещал быть без особых забот. Поревёт, погрохочет,побрызгает землёй. Всё живое уже убралось и пригнулось по щелям. Солдаты притулились к стенкам окопа и притихли. Третий день обстрела. Считай они уже привыкли к нему. Многие, кто дежурил ночью устраивались поудобнее на дне окопа и закрывали глаза. К этому привыкнешь, если привык к обстрелу и хочется спать. Немец пока сидит надёжно и не лезет вперёд. Он будет бить ещё дня два. Потом может, сунеться на высоту. Ему нужно знать наверняка, что все убиты или сидят полуживые. Пулемётчикам повезло. На их позиции не упал ещё ни один снаряд. Врывы вздымались, но не ближе десяти метров. Сначала было жутво и страшно, земля ходила под ногами, бросала на несколько метров окоп. При каждом таком мощном ударе человеческое тело сжимается, суставы рук и ног стягивает в единый комок. Ты искривляешься как сжатая пружина. Хлёсткими до боли в голове ударами выбивает последние мозги. Ты хочешь расслабиться, а новые удары следуют один за другим, ещё больше тебя сжимает и раослабиться не даёт. Люди трясутся, бьются всем телом, стучат зубами, и начинают дуреть. Некоторые охают, крестяться, читают молитвы, беззвучно шевеля губами. Весь день немцы продолжали изрыгать смертельный огонь. Высота окуталась облаком земли и дыма. Жизнь или смерть! Орёл или решка? Сколько не крути, сколько не гадай, ответа не получишь! Всё делается проще! Вперёд о смерти знать не дано! Снаряд хряпнул так близко,что у щели, где я сидел, отвалилась земля. Второй ударил рядом с пулемётом, сбрсил о него охапку соломы и заскрежетал осколками по стальному щиту. Немец перенёс огонь почти к самой кромке ржи. – Ну всё – подумал я. Теперь нужно ждать смерти! Чтобы как-то всё это выдержать, я обратил свой взор к давно умершему отцу. Мысленно просил ero – Помоги мне отец! Скажи что делать? Артиллерийский обстрел в Пушкарях был самым кошмарным, какие мне приходилось видеть и испытывать на себе. Я перепробовал всё. И молился и матерился! Не сама смерть, которая грозила сверкнуть перед глазами была мне страшна, а бесконечные взрывы и завывания снарядов, всполохи огня перед глазами, удары земли, от которых внутри всё обрывалось. Я уже не понимал, месиво там или ещё живые органы и кишки. Соков всегда носил на голове каску. Он боялся прямого попадания в голову. Какая разница, куда попадёт! Я достаю из кармана две сложенные бумажки попавшиеся мне под руку. Я держу последнее письмо из дома и машинально начинаю его рвать на мелкие клочки. Потом я рвал донесение, которое я написал в полк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429