Впереди у нас сейчас целая жизнь! Без войны, без страха и смертельной угрозы! Наше счастье было так велико, что нам казалось, что мы плывём по дороге. Мы избавились от бесконечного грохота, визга и воя снарядов. Мы уходим в глубокий тыл, где нет войны. Где спокойно течёт мирная жизнь, где каждый день проходит неторопливо. Интересно, как там? Хорошо воевать, когда ты превосходишь огнём и оружием противника. Когда беснуются взрывы и в судорогах бьётся земля. Солдаты на передке вылезают на поверхность, стоят и смотрят, как корчатся немцы в дыму. В Пушкарях, в сорок втором корчились мы, а немцы, простите, стояли поверх земли и смотрели. Тогда оно было именно так! В сорок втором воевали немцы, а мы, так сказать, обливались кровью. Тот, кто не был на войне, на переднем крае, тот не знает, чего нам стоила тогда война. Совсем не многие перешагнули рубеж сорок второго. Я не имею в виду участников, которые отсиживались в тылу. Я делю людей на две группы. Я имею в виду солдат и офицеров, которые были в ротах, и тех, кто у них сидел за спиной в тылу. Война для тех и других была разная, они о ней и говорят, и помнят по-разному. Теперь мы шли по лесной дороге, и ветки хлестали нам в лицо. В лесу было прохладно, темно и сыро. Нам было приятно от этих ударов. Здесь всё нам казалось особенным и новым. И ветки, хлеставшие по глазам, и брызги болотной воды при переходе болотин, и запах свежей хвои. А вообще, идёшь в темноте, и ничего не видать. Хорошо! К новому состоянию нужно привыкнуть. Мы засиделись в окопах и ходить разучились. Мы то ступаем по твёрдой земле, то хлюпаем сапогами по болотной жиже. Но почему мы торопимся, куда мы спешим? Кто нас гонит вперёд? Когда у нас есть впереди несколько месяцев, а это целая вечность! Наконец-то мы вылезли из небытия, наконец, мы живые и расправили плечи. Здесь легко и свободно дышится. Мышцы и жилы можно расслабить и спокойно идти. Я подаю команду убавить шаг, и солдаты, сбавив темп, идут медленно. Нужно потянуть эти первые минуты, думаю я. Потом они не будут так чувствительны. Одна дорога сливается с другой, по этой ещё километра два идти. И вот мы подходим к блиндажу штаба полка. Работников штаба в блиндажах уже нет. Они снялись раньше. Нас у штабных землянок встречает старшина. Добраться до места сосредоточения мы можем и сами. Тут же стоит ротная повозка, запряжённая лошадью, на неё мы грузим свои пулемёты. Я сел на лавочку около землянки и закурил, а старшина с солдатами стал грузить и распределять вещи на телеге. Докурив, я придавил ногой окурок. Погрузка закончена. Повозка двинулась и покатила по лесной дороге. Мы шли за повозкой сзади. Ночь была тихая и по-летнему тёмная. Впереди фыркала лошадь, скрипела телега, стучали колёса, попадая на корни деревьев. Мы молча шли, поглядывая по сторонам. В пути повозку не раз приходилось подталкивать в гору. Мы подхватывали её и перетаскивали через рытвины и болотины. – Эй! Навались! – кричал старшина. Лошадь храпела, ходила из стороны в сторону, хлюпала жижа, отдувались солдаты, взбирались на бугор и ускоряли шаг. Лошадь под горку катила без понукания. Сколько времени мы так шли, трудно сказать. Мы отвыкли от переходов, потеряли чувство времени. Мы засиделись в обороне. Ноги наши затекли в Пушкарях. Тёмные прогалки леса медленно уплывают назад. Дорога то скатывается вниз, то снова медленно поднимается в гору. Где-то в лесу, не доходя до Нелидова, должна собраться вся наша дивизия. Лес иногда отступал от дороги. Непроглядные поля и одинокие чёрные избы без света и лая собак уходили назад вместе с дорогой. Кругом темнота, кусты и канавы, рытвины избитой дороги и тихий ночной, без шорохов, ветер. \Посмотришь на небо, там звёзды горят. Оступишься на дороге – так и идёшь, уперев взгляд под ноги\. Спины солдат покачиваются вразброд, солдаты идут кто как, без всякого строя и не в ногу. На войне всегда ходят именно так, где двое, где трое, а где гуськом друг за другом. Прикидываю в уме, идти ещё километров восемь. Вот – думаю – жизнь! Какая она разная дл каждого на войне! Когда я сидел на лавочке около землянки и курил, увидел – напротив висит что-то белое. Говорю старшине: «Сходи, посмотри! Штабные бельишко своё стиранное забыли. Забери! Лишние кальсоны и рубашка для солдат пригодятся!». Старшина пошёл посмотреть и говорит: «Товарищ гвардии старший лейтенант! Это бабское бельё какой-то штабной крали!» Видно, впопыхах без порток убежала. Мы, конечно, засмеялись. Нам это потеха. А чья-то ППЖ без фильдеперсовых штанов и фильдекосовой рубашки осталась. Вот полковые, и на войне без этого жить не могут! Да! Кому война, а кому хреновина одна! Часа два мы протопали по ночной дороге. В конце пути нас окликнули в темноте. – Сворачивай в лес! Стоянка два дня! Располагайся, словяне! Мы свернули с дорожной насыпи, съехали вниз, перемахнули через канаву и вошли под тёмные ели. Повозка запрыгала, затарахтела \лошадь несколько раз дёрнулась\ и покатила куда-то вниз \в темноту\. Где-то в темноте, между стволов огромных елей мы остановились. Лошадь шумно дышала, а у нас были приятные мысли, что мы в глубоком тылу \сегодня ночуем\. Мы были привычны ко всему. Мы не стали в потёмках искать сухого и высокого места. Мы просто потопали на месте ногами, под елями вроде сухо, кто где стоял, повалились на землю. В темноте леса всё кажется тесным и нереально близким. Ночью в лесу скрадывается пространство. Вот твои ноги и руки, вот толсты ствол могучей ели, вот лежит твой сосед, такой же солдат. Дальше смотри, всё равно ничего не увидишь. Слышишь и чувствуешь глубокое дыхание лошади, позвякивание стальной уздечки, да хруст веток под ногами идущих людей. Кругом в лесу стояли обозы, ходили, сидели и лежали люди. Старшина, забрав термос и мешок для хлеба, вместе с повозочным ушёл куда-то в темноту. Где-то там в лесу дымила и пускала запах полковая кухня. Лес был наполнен запахом дыма и сыростью с привкусом прелой болотной листвы. Пахло людьми и лошадиным навозом. Процедура раздачи пищи в темноте у старшины не вызвала затруднений и не отняла много времени. На этот счёт у него была набита рука и намётан глаз. Он мог, не глядя, осязая на вес и на ощупь, прикинув вес пайки в шершавой ладони, всё жидкое, твёрдое, чёрствое и россыпью в виде порошка разделить с точностью до грамма. Солдаты знали, что всё, что получено и принесено в термосе и мешке, всё старшина разделит и раздаст солдатам поровну. Этого требовал от него ротный. Солдаты быстро управились с едой, достали кисеты, оторвали газетной бумажки и задымили махоркой. Они сегодня прошли не большой путь, но без привычки, видно, заметно устали. Много недель сидели, согнувшись, в земле, от ходьбы и от маршей отвыкли. Солдаты были довольны, что их в лесу встретили хлебом и похлёбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429