Из ящика тянет духом пожаренной овчины, подпаленной одежды и горелым бельем. Из него после прожарки извлекают сморщенные полушубки, испорченные варежки размером в детский кулак.
Мы голые бежим и перепрыгиваем по дощечкам, уложенным в снегу. Хлопает дверь. Мы залезаем в продолговатый ящик. Здесь пар стоит и жарко наверху, а внизу сыра и холодно, по полу стужей несет. Лавки и пол покрыты какой-то давно налипшей слизью. Два крана у стены и десяток жестяных шаек валяются на них. Открываю горячую воду, добавляю холодной и лью на себя. Подошвы и пятки ног мерзнут на полу. На чем собственно основано мытье? Вместо мочалок намыливаешь мокрую тряпку, льешь на себя из шайки, стоишь в густом холодном тумане и паре, через в котором ничего не видать. Размазав грязь на груди и животу, я ногтями скребу в голове, черпая ладонями холодную воду смываешь ее водой из шайки. А санитар уже кричит:
– Давай, кончай, следующая партия заходи!
Выливаю на себя остаток воды из шайки, я выхожу на доски, лежащие на снегу. Выхожу наружу. Здесь на ветру, нас поджидают каждого два санитара, работают здесь под присмотром врача. У них ведро со смазкой и помело на длинной палке. В ведре желтого цвета вонючая мазь. Один макает палкой в ведро и небрежно проходиться по всем местам, где растет у тебя растительность. Другой спрашивает твое звание и фамилию, заносит в список, потому что в голом виде воинского звания не определишь. – Подходи следующий! – кричит он. После того, кто прошел спецобработку, получает пару стиранного нательного белья. И уже в исподнем ты бежишь к вошебойке. Из жарилки достают твое обмундирование. Здесь только спрашивают воинское звание и по погонам определяют твое капитанское барахло.
Дело поставлено на поток. Врач своих санитаров торопит, кричит, подгоняет. Хорошо еще, что немец не разнюхал о банном месте и не ударил сюда.
Я стою и ищу глазами своего старшину. Да вот он, рядом стоит в своем сморщенном полушубке. Не старшина, а замухрышка какой-то! Ну и внешний вид у тебя! Это кто ж тебя так обезобразил подхожу я к нему и спрашиваю его.
– Ты вот что, старшина! Пока тебя ребята не видели, отправляйся в тылы и меняй себе полушубок на новый. Увидят – засмеют! Интересно! – думаю я. Третий год воюем и походных бань у немцев не видели. Интересно, как у них эти ящики вошебоек устроены? Говорят, они применяют газовые камеры для людей и для солдатских вшей. К сожалению, нам ни разу не удалось их захватить.
Армейская баня или как мы их называли ее мыльно-дрочильный комбинат, очередное мероприятие в полку, взбудоражило солдат и ротных офицеров. Но как все необычное – как мимолетная суета, и вскоре прошло. Все успокоилось, все встало на свои места.
Со дня на день в полк ждали новое пополнение. В полк должны были прибыть две маршевые роты из тыла. Одна обычная, а другая штрафная. Мне разрешили из штрафной роты подобрать в разведку людей. Это не солдаты штрафники. Это уголовники из тюрем и лагерей, направленные в качестве штрафников в действующую армию. У них различные сроки наказания и различный срок пребывания в штрафной роте. От месяца до шести – как сказали мне в нашем штабе.
– Товарищ гвардии капитан, разрешите обратиться?
– Обращайся! – говорю я Сергею.
– Я слышал, вы будете подбирать ребят из штрафников?
– Да, мне в штабе разрешили набрать здоровых. А те из тыла маршевой роты одни старики и да слабосильные ребятишки.
– Товарищ капитан! Не берите шпану! Всякая мелкая шваль в разведку не годиться.
– Почему ты так думаешь?
– Я то знаю!
– Откуда ты знаешь?
– Я товарищ гвардии старшина сам там сидел. Меня товарищ старшина тоже взял из штрафной роты. Мне дали пять лет за одно дело, которое я оглоблей хотел разрешить. Я работал трактористом в колхозе. Подвернулся один под оглоблю, я трое суток не спал, на тракторе сидел. Не стал я терпеть от него брани и надругательства. Попалась под руки оглобля и ударил его.
– Ну и что?
– Что, что? Пять лет за нанесение увечья.
– Я раньше не говорил вам о своей судимости и что сидел. Думал узнаете, отчислите из разведки в пехоту.
– Ты что ж и по тюрьмам шлялся?
– Все испробовал, товарищ гвардии капитан!
– Ну и ну! Ты и блатной язык и воровские законы знаешь?
– Я два года по этапам ходил.
– Мне, Сергей, что ты судим или в тюрьме сидел не важно. Ты знаешь, что в разведке деловые люди нужны. Нам все равно кто, кем и где раньше был. На войне перед смертью все равны! Я имею в виду тех, кто воюет! Старик он, несмышленый мальчишка, вор, жулик или уголовник. Важно, чтобы он делал свое дело здесь впереди! Россия, Родина наша от нас этого требует!
– Ты говоришь лучше взять уголовника, чем мелкого карманника или шпану! Я согласен с тобой. Мелкий крохобор вор, он и в жизни и в деле ничтожен ничтожеством будет. Уголовное их прошлое меня не интересует. Мне важно, чтобы все было по честному и с прошлым сразу должно быть покончено. У разведчиков свои законы и порядки. Вор он или налетчик, важно чтобы он с первого дня все выполнял и знал свое место. Кто не хочет менять своих взглядов и привычек, кому дисциплина воротит душу и он хочет жить по настроению своему, тому в разведке делать совершенно нечего.
– Иди, сходи поговори с ребятами, отбери кандидатов, запиши фамилии, список мне принесешь. Потом мы вместе сходим, посмотрим поговорим, я посмотрю кого ты отобрал. Завтра штрафники прибывают в тылы полка, заночуешь у старшины, даю тебе сутки на это дело. Ребят подбирай не торопясь.
Через сутки, как мы договорились, Сергей вернулся назад. Принес список, но был смущен обстоятельством, что в полковую разведку подобрал всего пять человек.
– Маловато! Товарищ гвардии капитан!
– Ничего Сергей Иваныч! Крупинки золота из речного песка не горстями гребут. Лучше иметь пятерых надежных ребят, чем десяток прохиндеев и шкурников.
Я посмотрел на список. Фамилии, которые я увидел мне ничего не говорили.
– Сходим с тобой и посмотрим поговорим еще раз с ними. Где они сейчас располагаются?
– в лесу, километра два отсюда не доходя до штаба.
Когда мы вошли в лес, там шла стрельба из всех видов стрелкового оружия. Штрафники были одеты в солдатскую форму. На всех валенки, шапки со звездами, как положено солдату быть по форме. Здесь впервые они получили оружие, сидели кучками и стреляли с упора живота. Один лежал, уперев приклад ручного пулемета в плечо и полосовал трухлявый ствол поваленной ели. Другой целился в из винтовки в торчащий сук. У всех на лице сосредоточение, удовольствие и упорство. До сих пор их водили под дулами винторезов. Теперь они держали в руках боевое оружие. Это не солдатское полусонное пополнение из запасных полков, которые двигают ногами на фронт еле-еле, для них винтовки и пулеметы как мертвый и совершенно лишний груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429
Мы голые бежим и перепрыгиваем по дощечкам, уложенным в снегу. Хлопает дверь. Мы залезаем в продолговатый ящик. Здесь пар стоит и жарко наверху, а внизу сыра и холодно, по полу стужей несет. Лавки и пол покрыты какой-то давно налипшей слизью. Два крана у стены и десяток жестяных шаек валяются на них. Открываю горячую воду, добавляю холодной и лью на себя. Подошвы и пятки ног мерзнут на полу. На чем собственно основано мытье? Вместо мочалок намыливаешь мокрую тряпку, льешь на себя из шайки, стоишь в густом холодном тумане и паре, через в котором ничего не видать. Размазав грязь на груди и животу, я ногтями скребу в голове, черпая ладонями холодную воду смываешь ее водой из шайки. А санитар уже кричит:
– Давай, кончай, следующая партия заходи!
Выливаю на себя остаток воды из шайки, я выхожу на доски, лежащие на снегу. Выхожу наружу. Здесь на ветру, нас поджидают каждого два санитара, работают здесь под присмотром врача. У них ведро со смазкой и помело на длинной палке. В ведре желтого цвета вонючая мазь. Один макает палкой в ведро и небрежно проходиться по всем местам, где растет у тебя растительность. Другой спрашивает твое звание и фамилию, заносит в список, потому что в голом виде воинского звания не определишь. – Подходи следующий! – кричит он. После того, кто прошел спецобработку, получает пару стиранного нательного белья. И уже в исподнем ты бежишь к вошебойке. Из жарилки достают твое обмундирование. Здесь только спрашивают воинское звание и по погонам определяют твое капитанское барахло.
Дело поставлено на поток. Врач своих санитаров торопит, кричит, подгоняет. Хорошо еще, что немец не разнюхал о банном месте и не ударил сюда.
Я стою и ищу глазами своего старшину. Да вот он, рядом стоит в своем сморщенном полушубке. Не старшина, а замухрышка какой-то! Ну и внешний вид у тебя! Это кто ж тебя так обезобразил подхожу я к нему и спрашиваю его.
– Ты вот что, старшина! Пока тебя ребята не видели, отправляйся в тылы и меняй себе полушубок на новый. Увидят – засмеют! Интересно! – думаю я. Третий год воюем и походных бань у немцев не видели. Интересно, как у них эти ящики вошебоек устроены? Говорят, они применяют газовые камеры для людей и для солдатских вшей. К сожалению, нам ни разу не удалось их захватить.
Армейская баня или как мы их называли ее мыльно-дрочильный комбинат, очередное мероприятие в полку, взбудоражило солдат и ротных офицеров. Но как все необычное – как мимолетная суета, и вскоре прошло. Все успокоилось, все встало на свои места.
Со дня на день в полк ждали новое пополнение. В полк должны были прибыть две маршевые роты из тыла. Одна обычная, а другая штрафная. Мне разрешили из штрафной роты подобрать в разведку людей. Это не солдаты штрафники. Это уголовники из тюрем и лагерей, направленные в качестве штрафников в действующую армию. У них различные сроки наказания и различный срок пребывания в штрафной роте. От месяца до шести – как сказали мне в нашем штабе.
– Товарищ гвардии капитан, разрешите обратиться?
– Обращайся! – говорю я Сергею.
– Я слышал, вы будете подбирать ребят из штрафников?
– Да, мне в штабе разрешили набрать здоровых. А те из тыла маршевой роты одни старики и да слабосильные ребятишки.
– Товарищ капитан! Не берите шпану! Всякая мелкая шваль в разведку не годиться.
– Почему ты так думаешь?
– Я то знаю!
– Откуда ты знаешь?
– Я товарищ гвардии старшина сам там сидел. Меня товарищ старшина тоже взял из штрафной роты. Мне дали пять лет за одно дело, которое я оглоблей хотел разрешить. Я работал трактористом в колхозе. Подвернулся один под оглоблю, я трое суток не спал, на тракторе сидел. Не стал я терпеть от него брани и надругательства. Попалась под руки оглобля и ударил его.
– Ну и что?
– Что, что? Пять лет за нанесение увечья.
– Я раньше не говорил вам о своей судимости и что сидел. Думал узнаете, отчислите из разведки в пехоту.
– Ты что ж и по тюрьмам шлялся?
– Все испробовал, товарищ гвардии капитан!
– Ну и ну! Ты и блатной язык и воровские законы знаешь?
– Я два года по этапам ходил.
– Мне, Сергей, что ты судим или в тюрьме сидел не важно. Ты знаешь, что в разведке деловые люди нужны. Нам все равно кто, кем и где раньше был. На войне перед смертью все равны! Я имею в виду тех, кто воюет! Старик он, несмышленый мальчишка, вор, жулик или уголовник. Важно, чтобы он делал свое дело здесь впереди! Россия, Родина наша от нас этого требует!
– Ты говоришь лучше взять уголовника, чем мелкого карманника или шпану! Я согласен с тобой. Мелкий крохобор вор, он и в жизни и в деле ничтожен ничтожеством будет. Уголовное их прошлое меня не интересует. Мне важно, чтобы все было по честному и с прошлым сразу должно быть покончено. У разведчиков свои законы и порядки. Вор он или налетчик, важно чтобы он с первого дня все выполнял и знал свое место. Кто не хочет менять своих взглядов и привычек, кому дисциплина воротит душу и он хочет жить по настроению своему, тому в разведке делать совершенно нечего.
– Иди, сходи поговори с ребятами, отбери кандидатов, запиши фамилии, список мне принесешь. Потом мы вместе сходим, посмотрим поговорим, я посмотрю кого ты отобрал. Завтра штрафники прибывают в тылы полка, заночуешь у старшины, даю тебе сутки на это дело. Ребят подбирай не торопясь.
Через сутки, как мы договорились, Сергей вернулся назад. Принес список, но был смущен обстоятельством, что в полковую разведку подобрал всего пять человек.
– Маловато! Товарищ гвардии капитан!
– Ничего Сергей Иваныч! Крупинки золота из речного песка не горстями гребут. Лучше иметь пятерых надежных ребят, чем десяток прохиндеев и шкурников.
Я посмотрел на список. Фамилии, которые я увидел мне ничего не говорили.
– Сходим с тобой и посмотрим поговорим еще раз с ними. Где они сейчас располагаются?
– в лесу, километра два отсюда не доходя до штаба.
Когда мы вошли в лес, там шла стрельба из всех видов стрелкового оружия. Штрафники были одеты в солдатскую форму. На всех валенки, шапки со звездами, как положено солдату быть по форме. Здесь впервые они получили оружие, сидели кучками и стреляли с упора живота. Один лежал, уперев приклад ручного пулемета в плечо и полосовал трухлявый ствол поваленной ели. Другой целился в из винтовки в торчащий сук. У всех на лице сосредоточение, удовольствие и упорство. До сих пор их водили под дулами винторезов. Теперь они держали в руках боевое оружие. Это не солдатское полусонное пополнение из запасных полков, которые двигают ногами на фронт еле-еле, для них винтовки и пулеметы как мертвый и совершенно лишний груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429