Старшина уважит каждого. Сменяет вещицу, блестящую безделушку на сало, консервы и другую еду. И еда делилась на всех поровну. Такой у нас закон был в разведке.
За свои старания он никогда не требовал вознаграждения и мзду. С солдат он не брал комиссионных. Он, всё до последней крохи, вываливал на общий стол. И если солдаты просили его взять какую-то часть или долю, он в знак несогласия поднимал указательный палец и грозил, улыбаясь им.
– Вот товарищ старшина возьмите! У вас нет зажигалки, а у меня их две!
– Ладно, уговорил! – отвечал старшина. Вещица полезная!
И зажигалка исчезала в шершавой руке старшины. Солдаты иногда передавали кое-что и для командира взвода, но делали это всегда через старшину.
Или другой случай. Подойдет к старшине солдат, постоит, помнется, вывалит из кармана на стол сразу несколько блестящих циферблатов и скажет:
– Я сегодня плохой сон видел. Лежу я как будто в могиле, а они мне под самым ухом тикают.
– Вроде я мертвый! А они стучат на разные голоса!
– Возьми старшина! Избавь меня от них! Может мне легче станет!
Старшина понимающе поднимал брови. Молча брал связку часов. Прикидывал их в шершавой руке на вес. Качал головой и улыбался широкой улыбкой.
– Ты их наверно давно таскаешь! Думал, что в кармане у тебя капитал! Вот они тебе и стали сниться! Теперь избавился! На душе станет легче!
– О смерти и могиле ты парень не думай! От нее от стервы никто не уйдет!
– Только каждому приходит свое время! – и старшина опускал связку часов в свою кирзовую сумку. Похлопав солдата по плечу, он удалялся.
И в этот раз, когда они с Рязанцевым отправились в медсанбат, старшина сделал расход трофей из запасов кирзовой сумки.
Сегодня старшина не взял с собой повозочного. Лошадью он правил сам. Лошаденка с тремя седоками и барахлом рысью не побежит. По дороге всякое может случиться. Может, придется гнать и галопом. В санбат ему нужно было поехать самому. Кто будет вместо него отбирать и копаться в барахле снятого с убитых. Рязанцев поехал навестить разведчиков, легко раненых, которые находились в санбате на излечении.
Когда старшина получил флягу из рук фельдшера, он не стал ее цеплять на ремень, чтобы она болталась у всех на виду. Он сунул её предусмотрительно за пазуху. Попадись на встречу, какой начальник или политработник, а здесь при санбате, где баб полно, их без дела шатается много. Подойдет такой один, ткнет пальцем, спросит, что это такое? Постучит по фляге щелчком, услышит глухой звук, почует запах спиртного, станет допытываться, где взял, куда несешь. А если заартачишься и не отдашь сразу и молча, поднимет крик, соберет вокруг себя народ. Прикажет снять ремень и отправит на дознание.
У этих тыловиков на спиртное обостренное обоняние. Старшина знал все эти штучки и поэтому сразу засунул флягу поближе к животу. Тяжелая, холодная фляжка животу не мешала. Теперь она в надежном месте, хоть и немного холодит.
Старшина не спеша, подошел к повозке и засунул ее в голенище лежавшего в телеге кирзового сапога. Никто не полезет в ворох старых шинелей искать в голенище бесценную кладь.
Старшина отошел и обернулся назад. Вон подошел к повозке командир взвода Рязанцев. Фляжка со спиртом у него под носом. А он не чует ее. Солдатские шинели и сапоги запах перебивают.
И только тогда, когда они покинули санбат и тылы, когда выехали из леса и миновали крутой поворот дороги, старшина сунул руку в сапог и достал оттуда фляжку.
За поворотом дороги он открутил винтовую крышку и протянул фляжку Рязанцеву. Рязанцев взглянул на нее, взял цепко рукой, как берут взведенную на боевой взвод гранату. Он не спросил что и как, откуда она. Он засунул горло фляжки в рот и запрокинул голову.
Старшине показалось, что Рязанцев никогда не оторваться от нее. Ему не жалко спирта. Он не хотел, чтобы тот напился. Он знал, что Федор Федрыч обязательно хватит лишнего.
– Кончай! – сказал старшина.
И с усилием потянул из рук Рязанцева флягу на себя. Рязанцев отпустил ее и замер на мгновение. Он собрался с силами и сделал глубокий вздох.
Пузатая фляжка лежала в шершавой руке старшины. Старшина поморщился и сделал два коротких глотка. Пил он не с жадным присосом, как это делал командир взвода. Тому лишь бы утробу налить. Пара глотков обожгла ему горло и побежала жаром внутри.
– Не разбавленный! – сказал он сам себе.
– Жулики, а налили честно!
Посмотрев на облегченную фляжку, он погладил ее рукой, накинул на горлышко резьбовой колпак и завернув его, сунул фляжку в голенище.
– Место надежное! Рязанцев не видал! Будет просить – больше не дам!
– Федь, а Федь! Ляг поудобней! А то я под горку вытряхну тебя! Держись вот здесь!
Рязанцев лежал в середине телеги. Лицо его расплылось, губы налились и вывернулись как у еврея.
– Давай старшина кати напрямик!
– Попадем под обстрел!
– Ерунда! Проскочим! В таком состоянии и помереть не стыдно! Вот скажут, им повезло! Поддавши, богу душу отдали!
– Эй, баргузин пошевеливай валом, молодцу плыть недалёко…
Командир взвода еще что-то промурлыкал, а старшина молча тронул вожжами лошадь, он знал, что если взводный выпил, то его ни чем не удержишь. Он полезет куда угодно.
– Славное море, священный Байкал…
Местность, по которой они ехали, просматривалась со стороны противника. Открытое поле постепенно спускалось вниз. Две неглубоких лощины, поросшие кустарником, шли параллельно дороги. Но там, на телеге не проедешь. Там днем можно было только пройти по кустам. Кой где в прогалках лощины немец на короткое время видел пеших солдат, но по ним не стрелял. Они показывались на миг и тут же исчезали. Не будет же он по ним из артиллерии бить. Но иногда немцы срывались и начинали обстреливать всю прилегающую местность. Шуршали снаряды и уткнувшись в землю, рвались. По лощинам стелился сизый дым. Охота за живыми людьми велась периодически.
А тут днем, нахально на открытое место по дороге выкатила повозка. Она, не спеша, как бы нехотя поддразнивая немцев, затарахтела по склону. Такой наглости немцы не могли пропустить.
Лошадь ленивым шагом подвигалась вперед, телега покачивалась на ухабах. Старшина зная, что сейчас начнется обстрел, что дорога хорошо пристреляна немцами, свернул в сторону и поехал по полю.
Старшина еще издали усек знакомое шуршание снарядов. Он осмотрелся по сторонам, выждал некоторое время, и резко свернув в сторону, с остервенением хлестнул свою кобыленку. Лошаденка уловив удар кнута, дрыгнула ногой и учуяв недобрый знак своего хозяина, дернула с места, рванула телегу и бросая в стороны ногами, пошла галопом вниз под уклон. Навострив уши, она все с большей скоростью неслась от набегающей на нее сзади телеги.
Впереди лощина и кусты. До кустов рукой подать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429