Выходит, ты пошел на газават лишь ради грабежа?
Сайд Али открыл было рот, но Восэ прикрикнул:
— Молчи! Я говорю, а ты помолчи и послушай! Мне сейчас некогда с тобой разговаривать, спрашивать и отвечать на твои вопросы. Я только одно скажу: если ты не раскаешься, не переборешь свой нрав, то пеняй па себя!
Восэ поручил Назиру пересчитать и с помощью кого- либо из грамотеев переписать все, что награбил Сайд Али, и все остальное, что есть в «Саду правителя». Сам же вместе с Назимом, Касымом и несколькими другими спутниками обошел весь сад, осмотрел и снаружи и внутри замок. Здесь он встретился с двумя слугами — стариком и молодым, которого сразу узнал: им оказался Нияз, оставшийся в доме с больной старшей женой своего дяди.
— Нияз, милый мой! Здравствуй! — обрадовался Восэ прошедшему с ним до Каршей попутчику. Они обнялись.
Это Нияз, я вам о нем рассказывал! — повернулся Восэ к Назиму, Касыму и другим.
Те радушно поздоровались с юношей. А старый слуга, напуганный было появлением Восэ, успокоился, заискивающе заулыбался. Нияз выглядел расстроенным, был грустен. Восэ понимал его: война, бегство Мирзо Акрама, разграбление замка не могли не расстроить этого паренька.
— Не печалься, Нияз! — ласково обратился к нему Восэ.— Так уж суждено, на то воля судьбы!.. Как ты живешь? Здоров ли? Пойдем посидим немного, поговорим.
Все присели в беседке.
— А ты помнишь, Ниязджан, в Каршах ты мне говорил: гора с горой не сходится, а человек с человеком встретится! Правильно ты тогда сказал.
Восэ не забыл Нияза. За эти полтора года, что прошли после прощания с ним, Восэ всегда с добрым чувством вспоминал о нем. Да, Нияз был близким, искренним другом, юным утешителем Восэ в те трудные дни путешествия.
— Не беспокойся, Ниязджан, тебя здесь никто не обидит. Если что тебе нужно, скажи, я все сделаю. Если хочешь куда-нибудь поехать, дам тебе лошадь.
— Тетушка больна,— указал кивком на замок Нияз.
— Знаю. Ничего, бог поможет — поправится. Коли так, ты до ее выздоровления оставайся здесь. О еде-питье не заботься, наши люди тебе все доставят.
Тут Восэ вспомнил о деньгах, какие взял в Каршах у Нияза:
— Да ведь я же твой должник, Ниязджан!.. Эй, друзья, у кого из вас есть деньги? Одолжите мне десять монет!
Но ни у кого не оказалось и медяшки.
— Не надо, ничего вы мне не должны,— в смущении сказал Нияз.
— Нет, я твой должник. Ты, может быть, и забыл, а я помню! — рассмеялся Восэ.— Ну ничего, у кого-нибудь из знакомых займу и к вечеру тебе доставлю.
Нияз молча приглядывался к Восэ: внушительный вид всем теперь известного человека, кинжал за поясом, молниями сверкающие глаза, почет, оказываемый ему спутниками, поражали Нияза. Ужели это тот самый Восэ достиг теперь такой славы, стал знаменитым вождем повстанцев, неужели это именно он — победитель Бальджуана?.. Восэ! Удивительно! А "обращение его ничуть не изменилось: простой, красивый душою и телом, старший надежный друг!,,
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
А все-таки зря Восэ отпустил на свободу Сайда Али и его людей, думая: устыдятся, исправятся. Сайд Али не покаялся, не устыдился, а, напротив, счел себя оскорбленным, решил во что бы то ни стало показать всем свою самостоятельность и независимость. Обида и жадность подстегнули его к новому грабежу.
Собрав единомышленников-односельчан, он неожиданно ускакал с ними в селение Хамродийон. Собственно, это селение считалось частью города Бальджуана, хотя и было отделено от него, находясь у самой реки Тальхак. Восэ и друзья его, остававшиеся в «Саду правителя», ничего о новой проделке Сайда Али не знали. А Сайд Али успел ограбить больше двадцати домов, забрать их имущество и бежать. Поднимаясь в горы вдоль течения быстрой реки Тальхак, он со своими соучастниками забрался в лабиринт труднодоступных ущелий. Ограбленные же жители с воплями и криками прибежали к Восэ. Тот приказал Назиру- богатырю преследовать разбойников. Сотня всадников во главе с Назиром помчалась за ним, рыскала по горам до самого вечера и, измучившись, поймав только шестерых отставших, возвратилась. Шайка Сайда Али исчезла, бесследно растаяв в горах.
Это происшествие помешало Восэ выполнить намеченный план: поход на Кангурт находился под угрозой срыва. Восэ стал спешно собирать оставшиеся силы, чтобы повести их на Кангурт.
Но тут случилась еще одна неприятность. Среди восставших распространился слух о том, что кушбеги Остонакул во главе большого войска выступил из Гиссара и уже приблизился к Вахшу, а правитель Мирзо Акрам двинулся из Кангурта походом на отобранный у него Бульджуан. Да еще кулябский правитель стягивает свое войско к дорогам, идущим с юга.
Среди повстанцев поднялась паника. Часть их разбежалась, другие заколебались. Восэ знал, что эти слухи ложны: его разведчики, посланные в направлении к Гиссару, Кангурту и Кулябу, донесли, что никаких движущихся в сторону Бальджуана войск нигде не замечено. Объявив об этом народу, Восэ удержал в повиновении заколебавшихся повстанцев, но слишком поздно — двигаться на Кангурт оказалось невозможным, сил для похода
стало явно недостаточно. Однако и оставаться на месте было опасно — при малейшей тревоге могли разбежаться и остальные.
Восэ счел нужным с частью своих сил двинуться к Вахшу. Он объявил, что пойдет к Нуреку, разрушит там единственный на всем течении реки Пулисангинский мост, дабы в случае появления солдат из Гиссара они не смогли переправиться через эту реку. А помимо того, Восэ спешил поднять к восстанию жителей попутных селений...
В Бальджуане он оставил Назира-богатыря, поручив ему собрать по возможности всех разбежавшихся повстанцев и вовлечь в восстание бедняков из окрестностей города.
Слух о наступлении войск наместника Гиссара выполз из мазара святого Бальджуана. Восэ проявил большую беспечность, выпустив на волю шейха Сайда Асрора. Восэ и в голову не пришло, что тот может навредить ему. А тот «скорпион под циновкой» мог ужалить его и — ужалил!
Подученные «пасомые» шейха ходили по улицам города и исподтишка нашептывали о приближении Остонакула и правителя. Рассказывали подробности: якобы один из дервишей, пришедший из Гиссара, своими глазами видел, как кушбеги готовит солдат для нападения на Бальджуап.
Случайно вышло так, что тот самый Кабир, которого в крепости заставили поклясться и стать шпионом, попал в руки Сайда Асрора. Один из чиновников — хранитель печати Мирзо Акрама, присутствовавший при клятве Кабира, не успел бежать вместе с правителем и спрятался в тайном углу при мазаре Бальджуана. Этот чиновник надоумил Сайда Асрора разыскать при помощи дервишей Кабира и доставить к нему. Дервишам он сообщил приметы Кабира, и те действительно нашли его и привели к шейху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Сайд Али открыл было рот, но Восэ прикрикнул:
— Молчи! Я говорю, а ты помолчи и послушай! Мне сейчас некогда с тобой разговаривать, спрашивать и отвечать на твои вопросы. Я только одно скажу: если ты не раскаешься, не переборешь свой нрав, то пеняй па себя!
Восэ поручил Назиру пересчитать и с помощью кого- либо из грамотеев переписать все, что награбил Сайд Али, и все остальное, что есть в «Саду правителя». Сам же вместе с Назимом, Касымом и несколькими другими спутниками обошел весь сад, осмотрел и снаружи и внутри замок. Здесь он встретился с двумя слугами — стариком и молодым, которого сразу узнал: им оказался Нияз, оставшийся в доме с больной старшей женой своего дяди.
— Нияз, милый мой! Здравствуй! — обрадовался Восэ прошедшему с ним до Каршей попутчику. Они обнялись.
Это Нияз, я вам о нем рассказывал! — повернулся Восэ к Назиму, Касыму и другим.
Те радушно поздоровались с юношей. А старый слуга, напуганный было появлением Восэ, успокоился, заискивающе заулыбался. Нияз выглядел расстроенным, был грустен. Восэ понимал его: война, бегство Мирзо Акрама, разграбление замка не могли не расстроить этого паренька.
— Не печалься, Нияз! — ласково обратился к нему Восэ.— Так уж суждено, на то воля судьбы!.. Как ты живешь? Здоров ли? Пойдем посидим немного, поговорим.
Все присели в беседке.
— А ты помнишь, Ниязджан, в Каршах ты мне говорил: гора с горой не сходится, а человек с человеком встретится! Правильно ты тогда сказал.
Восэ не забыл Нияза. За эти полтора года, что прошли после прощания с ним, Восэ всегда с добрым чувством вспоминал о нем. Да, Нияз был близким, искренним другом, юным утешителем Восэ в те трудные дни путешествия.
— Не беспокойся, Ниязджан, тебя здесь никто не обидит. Если что тебе нужно, скажи, я все сделаю. Если хочешь куда-нибудь поехать, дам тебе лошадь.
— Тетушка больна,— указал кивком на замок Нияз.
— Знаю. Ничего, бог поможет — поправится. Коли так, ты до ее выздоровления оставайся здесь. О еде-питье не заботься, наши люди тебе все доставят.
Тут Восэ вспомнил о деньгах, какие взял в Каршах у Нияза:
— Да ведь я же твой должник, Ниязджан!.. Эй, друзья, у кого из вас есть деньги? Одолжите мне десять монет!
Но ни у кого не оказалось и медяшки.
— Не надо, ничего вы мне не должны,— в смущении сказал Нияз.
— Нет, я твой должник. Ты, может быть, и забыл, а я помню! — рассмеялся Восэ.— Ну ничего, у кого-нибудь из знакомых займу и к вечеру тебе доставлю.
Нияз молча приглядывался к Восэ: внушительный вид всем теперь известного человека, кинжал за поясом, молниями сверкающие глаза, почет, оказываемый ему спутниками, поражали Нияза. Ужели это тот самый Восэ достиг теперь такой славы, стал знаменитым вождем повстанцев, неужели это именно он — победитель Бальджуана?.. Восэ! Удивительно! А "обращение его ничуть не изменилось: простой, красивый душою и телом, старший надежный друг!,,
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
А все-таки зря Восэ отпустил на свободу Сайда Али и его людей, думая: устыдятся, исправятся. Сайд Али не покаялся, не устыдился, а, напротив, счел себя оскорбленным, решил во что бы то ни стало показать всем свою самостоятельность и независимость. Обида и жадность подстегнули его к новому грабежу.
Собрав единомышленников-односельчан, он неожиданно ускакал с ними в селение Хамродийон. Собственно, это селение считалось частью города Бальджуана, хотя и было отделено от него, находясь у самой реки Тальхак. Восэ и друзья его, остававшиеся в «Саду правителя», ничего о новой проделке Сайда Али не знали. А Сайд Али успел ограбить больше двадцати домов, забрать их имущество и бежать. Поднимаясь в горы вдоль течения быстрой реки Тальхак, он со своими соучастниками забрался в лабиринт труднодоступных ущелий. Ограбленные же жители с воплями и криками прибежали к Восэ. Тот приказал Назиру- богатырю преследовать разбойников. Сотня всадников во главе с Назиром помчалась за ним, рыскала по горам до самого вечера и, измучившись, поймав только шестерых отставших, возвратилась. Шайка Сайда Али исчезла, бесследно растаяв в горах.
Это происшествие помешало Восэ выполнить намеченный план: поход на Кангурт находился под угрозой срыва. Восэ стал спешно собирать оставшиеся силы, чтобы повести их на Кангурт.
Но тут случилась еще одна неприятность. Среди восставших распространился слух о том, что кушбеги Остонакул во главе большого войска выступил из Гиссара и уже приблизился к Вахшу, а правитель Мирзо Акрам двинулся из Кангурта походом на отобранный у него Бульджуан. Да еще кулябский правитель стягивает свое войско к дорогам, идущим с юга.
Среди повстанцев поднялась паника. Часть их разбежалась, другие заколебались. Восэ знал, что эти слухи ложны: его разведчики, посланные в направлении к Гиссару, Кангурту и Кулябу, донесли, что никаких движущихся в сторону Бальджуана войск нигде не замечено. Объявив об этом народу, Восэ удержал в повиновении заколебавшихся повстанцев, но слишком поздно — двигаться на Кангурт оказалось невозможным, сил для похода
стало явно недостаточно. Однако и оставаться на месте было опасно — при малейшей тревоге могли разбежаться и остальные.
Восэ счел нужным с частью своих сил двинуться к Вахшу. Он объявил, что пойдет к Нуреку, разрушит там единственный на всем течении реки Пулисангинский мост, дабы в случае появления солдат из Гиссара они не смогли переправиться через эту реку. А помимо того, Восэ спешил поднять к восстанию жителей попутных селений...
В Бальджуане он оставил Назира-богатыря, поручив ему собрать по возможности всех разбежавшихся повстанцев и вовлечь в восстание бедняков из окрестностей города.
Слух о наступлении войск наместника Гиссара выполз из мазара святого Бальджуана. Восэ проявил большую беспечность, выпустив на волю шейха Сайда Асрора. Восэ и в голову не пришло, что тот может навредить ему. А тот «скорпион под циновкой» мог ужалить его и — ужалил!
Подученные «пасомые» шейха ходили по улицам города и исподтишка нашептывали о приближении Остонакула и правителя. Рассказывали подробности: якобы один из дервишей, пришедший из Гиссара, своими глазами видел, как кушбеги готовит солдат для нападения на Бальджуап.
Случайно вышло так, что тот самый Кабир, которого в крепости заставили поклясться и стать шпионом, попал в руки Сайда Асрора. Один из чиновников — хранитель печати Мирзо Акрама, присутствовавший при клятве Кабира, не успел бежать вместе с правителем и спрятался в тайном углу при мазаре Бальджуана. Этот чиновник надоумил Сайда Асрора разыскать при помощи дервишей Кабира и доставить к нему. Дервишам он сообщил приметы Кабира, и те действительно нашли его и привели к шейху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122