— С этой стороны не сегодня завтра подойдет турок. Посмотри вокруг хорошенько.
И он движением руки предложил Гергею пройти первым. Но Гергей попятился.
— Господин капитан, я уже принял присягу.
Это означало: «Я уже не гость».
И Добо пошел впереди него.
На вышке башни сидели четверо дозорных. Они отдали честь.
— Познакомьтесь со старшим лейтенантом Гергеем Борнемиссой, — сказал Добо.
Дозорные снова отдали честь. Гергей тоже поднес руку к шапке.
С вышки виднелись две деревеньки и мельница; первая деревня — на расстоянии полета стрелы, вторая — на таком же расстоянии от первой. А за этими селениями между двумя разветвленными цепями холмов раскинулась низменность, пестря красноватыми и зелеными тонами.
— Там начинается Альфельд, — объяснил Добо.
— А эти две деревушки под нами?
— Та, что поближе, в пять домов, — Алмадьяр. Дальняя, домов на тридцать — тридцать пять, — Тихамер.
— А речушка?
— Это Эгер.
— А то озерко?
— Его называют Мелегвиз.
— Справа от озера ворота, каменная стена и деревья — это что?
— Заповедник. Архиепископский заповедник.
— А вот около этих ворот, кажется, новые стены?
— Новые. Я их сам построил.
— Ох и высокие! Сюда турок вряд ли сунется.
— Для того и построены. Слева, как видишь, ворота защищены пушкой, а сверху бойницы понаделаны.
— В каждой крепости ворота защищены слева; у ратника, идущего в бой, щит тоже на левой руке.
— Здесь справа и нельзя было бы. Речушка-то протекает, как видишь, мимо западной стены крепости. В мельничной плотине я велел закрыть шлюзы, чтобы у нас была вода. Мы там и русло подняли, насыпав землю.
Спустившись, они прошли в западную часть крепости, которая выходила в город.
— Ну и высока стена! Голова может закружиться! — дивился Гергей. — Саженей десять будет?
— Может, и того больше. С этой стороны турки и вправду не подступятся. Снаружи каменная стена, изнутри земляной вал. А теперь сядем на коней. Здесь мы вряд ли схватимся с турками.
Они сели на коней и поехали дальше.
Город внизу был тих и безлюден. Над домами возвышались собор и дворец епископа. В западном конце на горе стояла церковь святого Миклоша, принадлежавшая монастырю августинцев. С запада город окружен был цепью ровных высоких холмов; за ними поднимались синие кручи Матры.
На этой стороне были построены две башни, а между ними — низенькие крепкие ворота. Как раз в это время солдаты вели коней к речке.
За речкой, на городском рынке, виднелось стадо свиней, около них околачивались несколько человек.
— Здесь еще народ есть? — спросил Гергей с удивлением.
— Есть, — ответил Добо. — Я каждый день предлагаю им уйти отсюда, но все норовят сначала продать своих свиней и прочую живность.
Внутри крепости перед воротами построены были пятьдесят солдат. Их обучал лейтенант с костлявым лицом и колючим взглядом.
Солдаты были при саблях, в ржавых шлемах с опущенным забралом и в доспехах. Двое стояли на середине. Лейтенант покрикивал:
— Руби, оттягивай! Руби, оттягивай! Оттягивай обратно! Говорят же тебе, осел: ударил саблей и сразу оттягивай!
По ученику — крепкому крестьянскому парню — видно было, что он новичок в солдатском деле. Добо определил его в отряд кашшайцев только потому, что жаль было ставить молодого силача к пушкам.
— Учит их Хегедюш, — сказал Добо, — лейтенант кашшайцев. Славный, умный человек.
И он крикнул отряду:
— Если вам что-нибудь непонятно, спросите господина лейтенанта!
Парень опустил саблю и, взглянув на Добо, спросил:
— Я в толк не возьму, господин капитан, зачем надо оттягивать саблю?
— Господин лейтенант объяснит тебе.
— А для того надо саблю оттянуть, сапог, — сердито ответил лейтенант, — что ты должен и защищаться, и быть готовым к новому удару!
— Господин лейтенант, — парень сплюнул в сторону, — да уж раз я кого хвачу саблей, так сдачи он больше никогда не даст!
Добо стегнул коня и улыбнулся.
— Эгерский парень! Хорошо ответил!
Они проехали вдоль стены к северной части крепости. Там стояло два дворца, крытых дранкой, выкрашенной в зеленый цвет. Дворец поменьше — более пышный, в окна со свинцовыми переплетениями там были вставлены круглые стеклышки. А большой дворец скорее походил на барский амбар; назывался он монастырем. Во времена Добо он принадлежал капитулу крепости, но помещались в нем гарнизонные офицеры. В этом дворце окна были затянуты бычьим пузырем. Позади маленького дворца, за зеленой оградой, раскинулся цветущий сад. В саду были скамьи и беседка, увитая виноградом. Над астрами кружилась запоздалая рыжая бабочка.
Взгляд Гергея остановился на астрах, и Добо тоже посмотрел на них.
— Жена моя, бедняжка, зря посадила цветы.
— А где она сейчас?
— Отправил ее к моим сестрам. А то женские слезы нашему брату не на пользу.
Они пересекли сад и вышли к самому углу западной стены крепости.
Стена и с этой стороны оказалась необыкновенно высокой. Под ней был выступ каменистого холма, обрывавшийся отвесной кручей до самого города.
— Погляди, — сказал Добо, — Земляная башня. Она построена для того, чтобы защитить этот угол от обстрела и охранять вон ту Казематную башню. — И он указал на башню, возвышавшуюся у самого края крепости, на хвосте «черепахи».
Оттуда тоже открывался великолепный вид на город и на тянувшуюся к северу узкую долину, обсаженную тополями. В конце долины виднелась вся утонувшая в зелени, красивая, большая деревня Фелнемет. За деревней долина расширялась и была ограждена со всех сторон лесистыми горами.
Но Гергей недолго любовался окрестностями. Его внимание привлекло то, что было позади крепости. Там поднимались высокие холмы; крепость была отделена от них только глубоким рвом.
— Вот откуда можно ждать нападения! — сказал Гергей, окинув взглядом холмы.
— Да, отсюда и с востока, — подтвердил Добо. — Но тут стена крепче всего, и мы поставили на нее четыре самые большие пушки.
Возле Казематной башни он соскочил с коня и бросил повод оруженосцу Криштофу.
— Отведи в конюшню.
Взошли на Казематную башню, где стояли, грозно разинув пасти, большая пушка, четыре мортиры и около двадцати пищалей.
Возле пушек белокурый кудрявый пушкарь-немец обучал крестьян:
— Когдя я говорю «бор», тогда дай мне бор! Когда я говорю «дюсс» — давай дюсс!
Крестьяне серьезно слушали пушкаря.
Добо улыбнулся.
— Добрый день, Файрих! Если вы говорите «бор», то не получите пороха, потому что «бор» — не порох, а вино.
Он так же коверкал немецкий язык, как пушкарь — венгерский, поэтому они поняли друг друга.
Пушкарь начал снова:
— Когда я говорю «пар», тогда не приноси бар, а дай пульвер, круцификс доннер-веттер!
Наконец пришлось объяснить крестьянам, что когда мастер Файрих просит вина, надо открывать мешок с порохом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
И он движением руки предложил Гергею пройти первым. Но Гергей попятился.
— Господин капитан, я уже принял присягу.
Это означало: «Я уже не гость».
И Добо пошел впереди него.
На вышке башни сидели четверо дозорных. Они отдали честь.
— Познакомьтесь со старшим лейтенантом Гергеем Борнемиссой, — сказал Добо.
Дозорные снова отдали честь. Гергей тоже поднес руку к шапке.
С вышки виднелись две деревеньки и мельница; первая деревня — на расстоянии полета стрелы, вторая — на таком же расстоянии от первой. А за этими селениями между двумя разветвленными цепями холмов раскинулась низменность, пестря красноватыми и зелеными тонами.
— Там начинается Альфельд, — объяснил Добо.
— А эти две деревушки под нами?
— Та, что поближе, в пять домов, — Алмадьяр. Дальняя, домов на тридцать — тридцать пять, — Тихамер.
— А речушка?
— Это Эгер.
— А то озерко?
— Его называют Мелегвиз.
— Справа от озера ворота, каменная стена и деревья — это что?
— Заповедник. Архиепископский заповедник.
— А вот около этих ворот, кажется, новые стены?
— Новые. Я их сам построил.
— Ох и высокие! Сюда турок вряд ли сунется.
— Для того и построены. Слева, как видишь, ворота защищены пушкой, а сверху бойницы понаделаны.
— В каждой крепости ворота защищены слева; у ратника, идущего в бой, щит тоже на левой руке.
— Здесь справа и нельзя было бы. Речушка-то протекает, как видишь, мимо западной стены крепости. В мельничной плотине я велел закрыть шлюзы, чтобы у нас была вода. Мы там и русло подняли, насыпав землю.
Спустившись, они прошли в западную часть крепости, которая выходила в город.
— Ну и высока стена! Голова может закружиться! — дивился Гергей. — Саженей десять будет?
— Может, и того больше. С этой стороны турки и вправду не подступятся. Снаружи каменная стена, изнутри земляной вал. А теперь сядем на коней. Здесь мы вряд ли схватимся с турками.
Они сели на коней и поехали дальше.
Город внизу был тих и безлюден. Над домами возвышались собор и дворец епископа. В западном конце на горе стояла церковь святого Миклоша, принадлежавшая монастырю августинцев. С запада город окружен был цепью ровных высоких холмов; за ними поднимались синие кручи Матры.
На этой стороне были построены две башни, а между ними — низенькие крепкие ворота. Как раз в это время солдаты вели коней к речке.
За речкой, на городском рынке, виднелось стадо свиней, около них околачивались несколько человек.
— Здесь еще народ есть? — спросил Гергей с удивлением.
— Есть, — ответил Добо. — Я каждый день предлагаю им уйти отсюда, но все норовят сначала продать своих свиней и прочую живность.
Внутри крепости перед воротами построены были пятьдесят солдат. Их обучал лейтенант с костлявым лицом и колючим взглядом.
Солдаты были при саблях, в ржавых шлемах с опущенным забралом и в доспехах. Двое стояли на середине. Лейтенант покрикивал:
— Руби, оттягивай! Руби, оттягивай! Оттягивай обратно! Говорят же тебе, осел: ударил саблей и сразу оттягивай!
По ученику — крепкому крестьянскому парню — видно было, что он новичок в солдатском деле. Добо определил его в отряд кашшайцев только потому, что жаль было ставить молодого силача к пушкам.
— Учит их Хегедюш, — сказал Добо, — лейтенант кашшайцев. Славный, умный человек.
И он крикнул отряду:
— Если вам что-нибудь непонятно, спросите господина лейтенанта!
Парень опустил саблю и, взглянув на Добо, спросил:
— Я в толк не возьму, господин капитан, зачем надо оттягивать саблю?
— Господин лейтенант объяснит тебе.
— А для того надо саблю оттянуть, сапог, — сердито ответил лейтенант, — что ты должен и защищаться, и быть готовым к новому удару!
— Господин лейтенант, — парень сплюнул в сторону, — да уж раз я кого хвачу саблей, так сдачи он больше никогда не даст!
Добо стегнул коня и улыбнулся.
— Эгерский парень! Хорошо ответил!
Они проехали вдоль стены к северной части крепости. Там стояло два дворца, крытых дранкой, выкрашенной в зеленый цвет. Дворец поменьше — более пышный, в окна со свинцовыми переплетениями там были вставлены круглые стеклышки. А большой дворец скорее походил на барский амбар; назывался он монастырем. Во времена Добо он принадлежал капитулу крепости, но помещались в нем гарнизонные офицеры. В этом дворце окна были затянуты бычьим пузырем. Позади маленького дворца, за зеленой оградой, раскинулся цветущий сад. В саду были скамьи и беседка, увитая виноградом. Над астрами кружилась запоздалая рыжая бабочка.
Взгляд Гергея остановился на астрах, и Добо тоже посмотрел на них.
— Жена моя, бедняжка, зря посадила цветы.
— А где она сейчас?
— Отправил ее к моим сестрам. А то женские слезы нашему брату не на пользу.
Они пересекли сад и вышли к самому углу западной стены крепости.
Стена и с этой стороны оказалась необыкновенно высокой. Под ней был выступ каменистого холма, обрывавшийся отвесной кручей до самого города.
— Погляди, — сказал Добо, — Земляная башня. Она построена для того, чтобы защитить этот угол от обстрела и охранять вон ту Казематную башню. — И он указал на башню, возвышавшуюся у самого края крепости, на хвосте «черепахи».
Оттуда тоже открывался великолепный вид на город и на тянувшуюся к северу узкую долину, обсаженную тополями. В конце долины виднелась вся утонувшая в зелени, красивая, большая деревня Фелнемет. За деревней долина расширялась и была ограждена со всех сторон лесистыми горами.
Но Гергей недолго любовался окрестностями. Его внимание привлекло то, что было позади крепости. Там поднимались высокие холмы; крепость была отделена от них только глубоким рвом.
— Вот откуда можно ждать нападения! — сказал Гергей, окинув взглядом холмы.
— Да, отсюда и с востока, — подтвердил Добо. — Но тут стена крепче всего, и мы поставили на нее четыре самые большие пушки.
Возле Казематной башни он соскочил с коня и бросил повод оруженосцу Криштофу.
— Отведи в конюшню.
Взошли на Казематную башню, где стояли, грозно разинув пасти, большая пушка, четыре мортиры и около двадцати пищалей.
Возле пушек белокурый кудрявый пушкарь-немец обучал крестьян:
— Когдя я говорю «бор», тогда дай мне бор! Когда я говорю «дюсс» — давай дюсс!
Крестьяне серьезно слушали пушкаря.
Добо улыбнулся.
— Добрый день, Файрих! Если вы говорите «бор», то не получите пороха, потому что «бор» — не порох, а вино.
Он так же коверкал немецкий язык, как пушкарь — венгерский, поэтому они поняли друг друга.
Пушкарь начал снова:
— Когда я говорю «пар», тогда не приноси бар, а дай пульвер, круцификс доннер-веттер!
Наконец пришлось объяснить крестьянам, что когда мастер Файрих просит вина, надо открывать мешок с порохом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143