— Дно! — сказал вдруг Мекчеи, хотя они заехали чуть-чуть дальше середины пролива.
Мекчеи поработал на славу. Турки почти не приблизились к ним — лодка их шла на таком расстоянии, на какое сильный юноша может кинуть по воде плоский камешек.
— Шаркези, трут загорелся?
— Загорелся.
— Держи его. А ты, Мекчеи, греби потише. Поверни лодку так, чтобы встать к ним бортом. Только смотри, чтобы они не наехали на нас. Если разгонят лодку, пусть уж лучше пронесутся мимо.
— Не бойся, поверну.
— Когда будем от них шагах в десяти, цыган пусть соскользнет с носа лодки в воду. Цыганка тоже. И ты, пожалуй, Эва, но только в тот миг, когда я брошу порох. Они не должны знать, что здесь вода только по пояс. Пусть поплавают на здоровье! — Гергей потуже стянул платок, пустив в ход даже зубы. Потом продолжал: — Если огонь выбросит их из лодки, ты, Мекчеи, оставайся здесь с веслом. Мы с Янчи прыгнем в воду и вдвоем будем бить пловцов. Если они очень растеряются, пусть Мати захватит их лодку и рубит того, кто уцепится за нее.
— А я? — спросил цыган.
— Вы трое держите нашу лодку, чтобы Мекчеи не перевернулся. — Гергей наклонился к Эве и шепнул на ухо: — Спустись в воду с той стороны и подлезь под лодку, чтобы порох не обжег тебе лицо. Потом хватай второе весло и бей ближайшего турка. Весло все же длиннее сабли.
Турки заметили, что расстояние между лодками сокращается, и торжествующими воплями выразили свою уверенность в победе.
Когда между лодками оставалось шагов тридцать, Мекчеи опустил весло в воду.
— Вода по пояс.
— Стой! — скомандовал Гергей и поднялся со скамейки. — Шаркези, давай трут. — И он крикнул туркам: — Вам что надо?
— Сейчас узнаешь! — ответили турки с язвительным смехом.
Гергей передал трут и порох Эве, а сам снял с лодки доску, служившую сиденьем.
В руках у турок сабли, в зубах кинжалы. В лодке настала напряженная тишина, только весла с громким плеском рассекали воду.
Вот турки уже подплывают. Гергей кинул доску в воду навстречу турецкой лодке. Доска шлепнулась. Турка, сидевшего на веслах, обдало брызгами. Он перестал грести и обернулся посмотреть, что там упало в воду.
Лодка сама подплыла ближе.
Когда расстояние уменьшилось до пятнадцати шагов, Гергей поднес трут к пороху. Порох зашипел, разгораясь.
Гергей подождал чуть-чуть и точным движением метнул порох прямо в лодку к туркам.
Прилетевший огненный змей заставил турок отпрянуть. В следующий миг лодка превратилась в пылающий фонтан. С невероятным треском взвился трехсаженный язык пламени.
— Эй вах!
Лодка перевернулась.
Все шестеро турок попадали в воду.
— Вперед! — крикнул Гергей, стоя по колено в воде. Но от вспыхнувшего пламени и у них замелькали искры перед глазами. Никто ничего не видел. Прошло некоторое время, пока Гергей различил первого турка. Тот как раз ударил по их лодке. От сильного толчка упал в воду Мекчеи.
Гергей рубанул турка и почувствовал, что сабля его коснулась кости.
— Бей их! — крикнул он.
Друзья его, хотя и наполовину ослепленные, тоже яростно сражались.
Когда к ним вернулось зрение, они увидели, что Мекчеи отчаянно борется в воде с плечистым турком. Гергей размахнулся и изо всех сил ударил турка по голове. Но у турка башка крепкая. Он повернулся и так стукнул Гергея по плечу, что едва не сбил его с ног. Тут Мекчеи вцепился в турка, схватив его за шею, погрузил в воду и держал до тех пор, пока тот не захлебнулся.
11
Однажды в майский послеобеденный час перед воротами Семибашенного замка появилось пять итальянцев: трое юношей в желтой бархатной одежде и две девушки в коротких юбках. Один из юношей и девушка держали в руках лютни, вторая девушка несла под мышкой бубен.
Страж, стоявший в тени под воротами, дремал, приподнимая веки только тогда, когда возле него слышался топот солдатских башмаков. Но чужестранцев он все же заметил и взял пику наперевес.
— Стой!
— Мы итальянские певцы. Идем к господину коменданту.
— Нельзя.
— А нам нужно.
— Нельзя.
— Почему же нельзя?
— Он переезжает.
Человек шесть солдат стояли и сидели на корточках у стены. Старуха-цыганка гадала им, встряхивая в решете пестрые зерна фасоли.
Одна из девушек — та, что была помоложе, — смело подошла к цыганке и окликнула ее:
— Лалака! Стража не пускает нас. Пошли кого-нибудь к Вели-бею сказать, что мы ему подарок принесли.
Цыганка дошла как раз до самого интересного места в своем гадании. Она разделила фасоль на пять кучек и залопотала солдату:
— Вот теперь и показалось твое счастье! Да только я ничего не скажу, пока ты не пойдешь к Вели-бею и не доложишь, что пришли итальянцы, принесли ему подарок.
Солдат даже раскраснелся от любопытства. Почесав в затылке, он встал и поспешно направился в замок.
Не прошло и десяти минут, как он вернулся и подал знак итальянцам.
— Идите за мной.
Шагая впереди итальянцев, он повел их через сумрачный проход, потом через оранжерею, мимо мельницы с большим колесом и через огород, где на грядках зеленели кустики салата.
Солдат сорвал вилок салата и тут же принялся уплетать его. Он угостил и девушек.
— Ешьте. Хороший салат. Латук.
Цыганка взяла листик и предложила своей подруге.
— Спасибо, Черхан, не хочется.
— Да ешь же! Вкусно.
— Знаю, что вкусно, но только мы не привыкли его так есть.
— А как же? С солью?
— С солью и с жареными цыплятами.
Один из итальянцев служил девушкам переводчиком. Но так как болтушки щебетали без умолку, а толмач иногда отворачивался, то одна из девушек то и дело окликала его:
— Гергей, что сказала Черхан?
— Сад был разбит между двумя высокими кирпичными стенами. Крепость была обнесена двойной стеной, а две средние башни были еще особо огорожены.
— У всех башен тоже двойные стены, — объяснила Гергею цыганка. — Один стражник как-то рассказывал в корчме, что эти башни битком набиты золотом и серебром. Ему пришлось там полы подметать, и он заглянул в замочную скважину.
— Потому и стережет их столько солдат, — заметил грустный Янчи.
Юноша был взволнован больше всех: то краснел, то бледнел, беспокойно озирался, ко всему прислушивался.
Они дошли до жилья Вели-бея. Здесь, возле крепостной стены, стоял лишь один этот дом да поставлены были в пятидесяти шагах друг от друга большие пушки. Возле пушек лежали горки ржавых ядер величиной с арбуз.
Во дворе бея повсюду были раскиданы кованые сундуки и свернутые полотнища красного шатра. На дорожках, посыпанных гравием, даже на цветочных клумбах — везде разбросано было оружие, походная мебель и ковры. Видно, Вели-бей нисколько не заботился о своем преемнике.
Десять — пятнадцать солдат укладывали сундуки.
Бей стоял между ними, уплетая латук, — он ел салат, как коза ест траву, а вовсе не в качестве гарнира к жареным цыплятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143