Это было недолго: как если бы палку вста-
вить в спицы развертевшегося колеса. Семен, уже соскакивая с подводы,
видел, как, взмахнув в последний раз кнутом, осел прямо в грязь старичо-
нок, - как кувыркнулся со всего разбега тот, который нес на палке слепи-
тельный вихор огня. Горящая смола огненными струпьями растекалась по
грязи, грязь сопротивлялась им с шипеньем, огонь стал страшней. Точно
боясь перескочить через огневую лужу, мужики остановились. И тогда вто-
рично застучал пулемет, уже не останавливаясь, как в первый раз, уже
смертоносно.
- ... Настька, сволочь! - надрывно и хрипло кричал Семен и бежал к
пулемету, размахивая Половинкинским наганом, который держал за ствол. -
Не стреляй... Зарежу, Настька!!
Не было иного ответа, кроме как отстукиванье пулемета. Подвода с ору-
жием унеслась вниз, а Семен все бежал, задыхаясь криком и сквернос-
ловьем, спотыкаясь в грязи, ошалелый от убийства. Распаленные глаза его
одного искали: ненавистного Настина лица, по которому ударить.
Вдруг пулемет замолчал. Несколько мгновений, съежившаяся, насторожив-
шаяся, стояла тишина над поверженными во прах Гусаками. И уже приближал-
ся Семен к Насте, чтоб свершить свое правосудие, когда настиг его нега-
данный удар. - Щерба, освобожденный невесткой, с колом в руках тоже бе-
жал к Насте. Когда он услышал бегущего в темени барсука, он поднял кол и
ждал. Щерба метил в голову, но мокрый кол свернулся в руке и удар при-
шелся в плечо Семена. Плечо хрустнуло, а рука с наганом странно опусти-
лась вниз. Семену показалось, что плоскость, по которой он бежал, встала
дыбом, отвесной стеной. Удержаться он не мог, - он попробовал схватиться
за воздух обессилевшей рукой, но ущемила жестокая боль, и он упал.
Последнее, что видел Семен уже из черноты обморока, была красная лужа
смоляного огня. Огонь наклонялся ветром в сторону, терзая угасающее Се-
меново сознанье.
X. Третье событие той же ночи.
...Вторым соскочил с подводы Жибанда. Он вспомнил про Настю и теперь
бежал назад, на зарево смоляной лужи. Где сидела Настя, он не знал и бе-
жал вслепую. Ветер приносил издалека возбужденный говор, но искажал и
смысл, и силу приносимых слов.
Мишка почти споткнулся о Настю. Она сидела на корточках у пулемета,
свесив и голову, и руки вниз. Казалось, она замерла, но в руках ее, как
разглядел Мишка, была новая пулеметная лента. Мишка тронул ее за плечо.
- Вставай. Бежим скорее...
Она как будто не слышала. Ее зубы мелко стучали, а губы шептали ма-
ловнятное.
- Да вставай же, - настойчивей приказал Жибанда, взваливая пулемет на
плечо.
В следующую минуту он бежал вниз села, таща полуживую Настю под руку,
с пулеметом на плече. Настя не сопротивлялась, утеряв всякое соображение
и волю. Но бежала так легко, словно утеряла вместе с волей и вес. Они
пробежали сажен тридцать, когда Настя упала руками и лицом в грязь перед
собою.
- Сеня... - молитвенно и горько зашептала она. - Душа горит!.. - го-
лос ее был низок до неузнаваемости. Казалось, что кто-то другой говорит
из Насти, не женщина. - Сеня! - она как будто видела его перед собою.
Только тут вспомнил Мишка про Семена. Он не встретил его, когда бежал
вверх, - а может быть, Семена постигла неудача?.. С сомкнутыми зубами,
как бы в припадке неумолимой, скрежещущей воли, оставив Настю в грязи,
Мишка вбежал в село. И опять цеплялась к ногам черная грязь, опять чело-
веческим голосом стонала непогода. На чем-то круглом Мишка поскользнулся
и упал, - то был кол, которым ударил Щерба. Поднявшись, Мишка бежал
дальше. Из-под сапог брызгалось. "Здесь!" - сказал он сам себе, весь
потный. Он медленно прошел по растоптанной лужайке взад и вперед. Ничего
не было, только радужные круги переутомленья обильно заплавали в глазах.
Он нагнулся и пощупал что-то, на что наступил ногой. То была старая пу-
леметная лента, которую он сам выбросил из пулемета, когда бежал вниз...
Время шло. Он стиснул зубы и остановился в нерешительности.
И снова Мишкино ухо уловило недружный, множественный топот. Можно бы-
ло различить, что мчались и на лошадях. Мишка побежал вниз. По дороге он
схватил Настю за руку и бешено повлек ее за собой. - Часто останавлива-
ясь, потому что шла без огня, погоня дала возможность этим двум выбежать
из села и добраться до кустов, где, Мишка знал, должны были стоять Гара-
симовы подводы. Подвод на месте не было. Настя как бы сломалась, указать
места подвод она не могла. "Вероятно, там, за поворотом..." - сообразил
Мишка и ринулся по прямой, сквозь мокрые кусты, с утроенной силой стис-
нув Настину руку. Кустам, казалось, не было конца.
- Гара-аси-им!.. - закричал Мишка и свистнул, вложив пальцы в рот.
Кто-то выстрелил наугад, на Мишкин голос, но промахнулся. Непогода
откликнулась воем и грохотом. Шум погони приблизился. Отчетливо различи-
мы стали фырканья лошадей и заливчатый лай собачонки. "Вон там..." - со-
ображал Мишка, протискиваясь в кустах, обсыпавших их обоих целыми при-
горшнями воды. Он раздвинул последнюю купу кустов и выскочил на круглую
полянку, сажень в длину. Назад бежать было уже нельзя, - впереди, в двух
шагах, чернел речной обрыв. Ветер подвывал в нем как щенок.
- Уехали, черти! - полным голосом сказал Мишка, подтаскивая Настю на
край обрыва.
- Собаки... - прошептала Настя голосом холодным, не своим.
Совсем рядом, - а одна даже высунув морду из кустов, - заливались ла-
ем собаки. Выхода не стало.
- Прыгай, Настя... прыгай, ничего!.. - нежно и властно шепнул Мишка,
прижимая Настю к себе. - Там вода, ничего. Это не страшно.
- Боюсь... - прошелестели, может быть, Настины волосы, развеваемые
ветром.
- Прыгай! - крикнул Мишка, взмахнув рукой. Голос его прозвучал, как
дикое ругательство.
Уже шуршали раздвигаемые и ломаемые лошадьми кусты... Настя, судорож-
но вздохнув, прыгнула. Протяжно и больно свистнул воздух в ее ушах. Ды-
ханье замкнулось, а тело оцепенело, на мгновенье повиснув в воздухе.
Следом за ней прыгнул и Мишка.
Мочиловка, даже разбухшая и шумливая в осенние дожди, как нынче, все
же мелка для таких прыжков. Зато изобиловали подобрывные места ямами,
крутоярами и баклушами, - в них водилась щука и крутилась вода. Настя
упала ногами как раз в такую баклушу. Черная вода сомкнулась, всякое
стихло. Второго выстрела, сверху, Настя не слышала. Ее, выброшенную во-
дой наверх, подхватил Мишка.
На берегу, лишенная сознанья и страха опасности, она с немым удивле-
нием глядела вокруг. На противоположном берегу чернел Гусаковский обрыв.
А Мишка уже отфыркивался и был весел, отряхиваясь от воды; в темноте
улыбались его зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
вить в спицы развертевшегося колеса. Семен, уже соскакивая с подводы,
видел, как, взмахнув в последний раз кнутом, осел прямо в грязь старичо-
нок, - как кувыркнулся со всего разбега тот, который нес на палке слепи-
тельный вихор огня. Горящая смола огненными струпьями растекалась по
грязи, грязь сопротивлялась им с шипеньем, огонь стал страшней. Точно
боясь перескочить через огневую лужу, мужики остановились. И тогда вто-
рично застучал пулемет, уже не останавливаясь, как в первый раз, уже
смертоносно.
- ... Настька, сволочь! - надрывно и хрипло кричал Семен и бежал к
пулемету, размахивая Половинкинским наганом, который держал за ствол. -
Не стреляй... Зарежу, Настька!!
Не было иного ответа, кроме как отстукиванье пулемета. Подвода с ору-
жием унеслась вниз, а Семен все бежал, задыхаясь криком и сквернос-
ловьем, спотыкаясь в грязи, ошалелый от убийства. Распаленные глаза его
одного искали: ненавистного Настина лица, по которому ударить.
Вдруг пулемет замолчал. Несколько мгновений, съежившаяся, насторожив-
шаяся, стояла тишина над поверженными во прах Гусаками. И уже приближал-
ся Семен к Насте, чтоб свершить свое правосудие, когда настиг его нега-
данный удар. - Щерба, освобожденный невесткой, с колом в руках тоже бе-
жал к Насте. Когда он услышал бегущего в темени барсука, он поднял кол и
ждал. Щерба метил в голову, но мокрый кол свернулся в руке и удар при-
шелся в плечо Семена. Плечо хрустнуло, а рука с наганом странно опусти-
лась вниз. Семену показалось, что плоскость, по которой он бежал, встала
дыбом, отвесной стеной. Удержаться он не мог, - он попробовал схватиться
за воздух обессилевшей рукой, но ущемила жестокая боль, и он упал.
Последнее, что видел Семен уже из черноты обморока, была красная лужа
смоляного огня. Огонь наклонялся ветром в сторону, терзая угасающее Се-
меново сознанье.
X. Третье событие той же ночи.
...Вторым соскочил с подводы Жибанда. Он вспомнил про Настю и теперь
бежал назад, на зарево смоляной лужи. Где сидела Настя, он не знал и бе-
жал вслепую. Ветер приносил издалека возбужденный говор, но искажал и
смысл, и силу приносимых слов.
Мишка почти споткнулся о Настю. Она сидела на корточках у пулемета,
свесив и голову, и руки вниз. Казалось, она замерла, но в руках ее, как
разглядел Мишка, была новая пулеметная лента. Мишка тронул ее за плечо.
- Вставай. Бежим скорее...
Она как будто не слышала. Ее зубы мелко стучали, а губы шептали ма-
ловнятное.
- Да вставай же, - настойчивей приказал Жибанда, взваливая пулемет на
плечо.
В следующую минуту он бежал вниз села, таща полуживую Настю под руку,
с пулеметом на плече. Настя не сопротивлялась, утеряв всякое соображение
и волю. Но бежала так легко, словно утеряла вместе с волей и вес. Они
пробежали сажен тридцать, когда Настя упала руками и лицом в грязь перед
собою.
- Сеня... - молитвенно и горько зашептала она. - Душа горит!.. - го-
лос ее был низок до неузнаваемости. Казалось, что кто-то другой говорит
из Насти, не женщина. - Сеня! - она как будто видела его перед собою.
Только тут вспомнил Мишка про Семена. Он не встретил его, когда бежал
вверх, - а может быть, Семена постигла неудача?.. С сомкнутыми зубами,
как бы в припадке неумолимой, скрежещущей воли, оставив Настю в грязи,
Мишка вбежал в село. И опять цеплялась к ногам черная грязь, опять чело-
веческим голосом стонала непогода. На чем-то круглом Мишка поскользнулся
и упал, - то был кол, которым ударил Щерба. Поднявшись, Мишка бежал
дальше. Из-под сапог брызгалось. "Здесь!" - сказал он сам себе, весь
потный. Он медленно прошел по растоптанной лужайке взад и вперед. Ничего
не было, только радужные круги переутомленья обильно заплавали в глазах.
Он нагнулся и пощупал что-то, на что наступил ногой. То была старая пу-
леметная лента, которую он сам выбросил из пулемета, когда бежал вниз...
Время шло. Он стиснул зубы и остановился в нерешительности.
И снова Мишкино ухо уловило недружный, множественный топот. Можно бы-
ло различить, что мчались и на лошадях. Мишка побежал вниз. По дороге он
схватил Настю за руку и бешено повлек ее за собой. - Часто останавлива-
ясь, потому что шла без огня, погоня дала возможность этим двум выбежать
из села и добраться до кустов, где, Мишка знал, должны были стоять Гара-
симовы подводы. Подвод на месте не было. Настя как бы сломалась, указать
места подвод она не могла. "Вероятно, там, за поворотом..." - сообразил
Мишка и ринулся по прямой, сквозь мокрые кусты, с утроенной силой стис-
нув Настину руку. Кустам, казалось, не было конца.
- Гара-аси-им!.. - закричал Мишка и свистнул, вложив пальцы в рот.
Кто-то выстрелил наугад, на Мишкин голос, но промахнулся. Непогода
откликнулась воем и грохотом. Шум погони приблизился. Отчетливо различи-
мы стали фырканья лошадей и заливчатый лай собачонки. "Вон там..." - со-
ображал Мишка, протискиваясь в кустах, обсыпавших их обоих целыми при-
горшнями воды. Он раздвинул последнюю купу кустов и выскочил на круглую
полянку, сажень в длину. Назад бежать было уже нельзя, - впереди, в двух
шагах, чернел речной обрыв. Ветер подвывал в нем как щенок.
- Уехали, черти! - полным голосом сказал Мишка, подтаскивая Настю на
край обрыва.
- Собаки... - прошептала Настя голосом холодным, не своим.
Совсем рядом, - а одна даже высунув морду из кустов, - заливались ла-
ем собаки. Выхода не стало.
- Прыгай, Настя... прыгай, ничего!.. - нежно и властно шепнул Мишка,
прижимая Настю к себе. - Там вода, ничего. Это не страшно.
- Боюсь... - прошелестели, может быть, Настины волосы, развеваемые
ветром.
- Прыгай! - крикнул Мишка, взмахнув рукой. Голос его прозвучал, как
дикое ругательство.
Уже шуршали раздвигаемые и ломаемые лошадьми кусты... Настя, судорож-
но вздохнув, прыгнула. Протяжно и больно свистнул воздух в ее ушах. Ды-
ханье замкнулось, а тело оцепенело, на мгновенье повиснув в воздухе.
Следом за ней прыгнул и Мишка.
Мочиловка, даже разбухшая и шумливая в осенние дожди, как нынче, все
же мелка для таких прыжков. Зато изобиловали подобрывные места ямами,
крутоярами и баклушами, - в них водилась щука и крутилась вода. Настя
упала ногами как раз в такую баклушу. Черная вода сомкнулась, всякое
стихло. Второго выстрела, сверху, Настя не слышала. Ее, выброшенную во-
дой наверх, подхватил Мишка.
На берегу, лишенная сознанья и страха опасности, она с немым удивле-
нием глядела вокруг. На противоположном берегу чернел Гусаковский обрыв.
А Мишка уже отфыркивался и был весел, отряхиваясь от воды; в темноте
улыбались его зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99