- А ну и ладно, с бабами так с бабами! - вслух согласился Лызлов и,
взвалив на спину последний мешок, легко потащил его из горены.
- Ну нет, уж ты уволь, Матвей Максимыч, - сказал Грохотов ему вдогон,
отдуваясь и расправляя плечи. - После полудня уж отправимся... А теперь
соснуть бы часок-другой... жару переспать!
Все двинулись медленно вслед за Лызловым, вон из горены, на крыльцо.
- Эй, товарищ, - остановил Грохотова Семен голосом придушенным и сры-
вающимся, - а дыру-то кто будет заделывать? - Он показывал рукой на раз-
вороченный пол.
- Сам и заделаешь, - нехотя откликнулся Грохотов, сбегая с крыльца.
Семен догнал его уже на улице и сильно выкинул руку на Грохотовское
плечо. Откуда-то уже набралось народу, все глядели, видя по решимости
Семенова лица, что дело впустую не кончится.
- Я тебе велю дыру заделать, - тихо сказал Семен, дыша утрудненней.
Губы его утончились и стали какого-то горохового цвета.
- Сенюшка... отступи, отступи! - вертелась около него мать, со стра-
хом поглядывая на устроенный в Сигнибедовском амбаре ссыпной пункт, о
чем гласила и надпись, сделанная дегтем по стене. Оттуда направлялся к
месту спора сам продкомиссар в сопровожденьи Лызлова. - Брось, Сенюшка,
не к спеху дырка... вечером придешь - заколотишь!
- Пусти... - разомлевшим от жары голосом, сказал Петя Грохотов, си-
лясь стряхнуть с плеча Семенову ладонь. Но та крепко держалась за влаж-
ную мякоть Грохотовской кожаной куртки. - Пусти, я тебе губы-зубы наиз-
нанку выверну! - вяло посулил Грохотов и, пременив лень на досаду, от-
пихнул Семена в грудь.
- В чем у вас тут дело?.. - подошел в эту минуту продкомиссар, загля-
дывая Семену в лицо. - Бросьте, товарищи, ссориться... не время теперь!
Семен глядел в продкомиссарово лицо как-то особенно пристально. Лицо
продкомиссара было уже видано когда-то Семеном, но теперь оно походило
на остававшееся в памяти, как отраженье в неспокойной воде на глядящего-
ся в воду.
- Да ничего, - сказал Семен, приподымая одну только правую бровь. -
Гусачки свое место забыли... Не пройдет ему даром эта дырка.
- Камешком кинешь? - поддразнил Петя Грохотов, разглаживая смятое
плечо. - Конечно, обидно, что плохо спрятано было... враз и нашли!
Народ все собирался, но Семен уже ушел.
Дома он взял косу, подвесил к поясу кошолку и отправился на луг. Ко-
сил он в тот день с небывалой яростью, - на тройке проехать было в его
прокосе. Уже не разнеживало, а жгло солнцем стриженую его голову, мутил-
ся разум. Был страшен Семен на этой последней своей косьбе...

IX. Непонятное поведение Егора Брыкина.

И уже подавала прохладку в село Курья-речка, - кудри истомно разме-
тав, меркло солнце на западе, за лесом, - и уже отпел все свои вечерние
кукареку горластый Фетиньин петух, - тогда возвращался Брыкин из лесу.
Видимо устав немало на лесной рубке, шел он возле своего возка, еле
переставляя ноги. В колеснах лежали свеже-срубленные деревья. Необруб-
ленные макушки жердей мели дорогу и оставляли за колеснами полосу следа.
На въезде в гору, когда поровнялся с Пуфлиным домом, увидел Егор шум-
ливую ораву деревенского ребятья. Выстроясь в рядок под заколоченными
Пуфлиными окошками, дразнили ребята Пуфлу, выпевая согласным хором:
- Бабка Афанаса - тупоноса! Бабка Афанаса - тупоноса, тупоносищая...
Но едва завидя под горой въезжающего Брыкина, бросили ребята бабку до
времени, поскакали к нему, крича самую последнюю деревенскую новость.
Странным образом, еще издали внял Егор ребячьему сообщенью.
- Гусака... Гусака убили! Дяденьк, Гусака убили! - прокричал грязный
мальчонок в одной рубахе из мешочной ткани, без штанов, самодельным кну-
тиком на бегу взбивая пыль.
- Убили... Вот сюда, дяденька... кро-овь! - строго говорила ласковая
девчоночка, ясными глазами показывая себе на плечо.
- Кто убил?.. - спросил Брыкин у девчоночки, медлительно поворачивая
к ней шею.
- А солдат убил! - оживленно вскричал третий мальчик, самый загорелый
из всех, прыгая и подтягивая спадающие штаны. И тотчас же ребятишки пов-
торили хором: - солдат убил!..
- Да солдат-то кто?.. - тихо переспросил Брыкин, стараясь оживить ос-
тановившийся в неподвижности взгляд. Ему это удалось, но тотчас же стали
разъезжаться в разные стороны глаза, - так бывает, когда хочется спать
или когда с обеих сторон достигает опасность. Толкового ответа он так и
не получил. На крыльце своей избы объявилась с ведрами бабка Пуфла, и
снова полетело ребятье на тупоносую шумным назойливым роем.
Все так же медленно Брыкин подымался в гору. Где-то помычала больная
корова. Возле долбленой водопойной колоды стоял Афанас Чигунов, поил ло-
шадь. Егор Иваныч знал, что Афанас увидел его, но молчал Афанас, а гля-
дел туда, в замшелую до зелени колоду, полную воды.
У колодца остановил колесны Егор Иваныч.
- ...приключилось у вас тута? - спросил Брыкин, трудно ворочая языком
и стараясь заглянуть в лицо Афанасу.
- Да... парня тут испортили, - неохотно сказал Афанас и опять глядел
в воду, где шумно фыркали лошадиные губы.
- Как же так испортили?.. - недоуменно колыхнулся Брыкин.
- Да испортить-то испортили... а только кто же так бьет? - коротким
быстрым жестом Чигунов прочеркнул себя от плеча до того места, где серд-
це. - В голову метить надо было...
- Так, значит, уж плечо подошло... Тот, кто метил, знал, куда метил,
- осторожно сказал Брыкин, очень сутулясь и глядя туда же, в колоду.
- Счастье его, что Серега-то уехал. Он бы все село перетряс за това-
рища! - Лошадь Чигунова перестала пить, и теперь он понукал ее, подсвис-
тывая.
- Какой Серега?.. - оторопело взглянул Брыкин и мгновенно вспотел.
- Да Половинкин... кому же еще! - и Чигунов стал уходить, так неспеш-
но, словно ждал еще вопроса от Брыкина, какого-то самого главного.
Егор Иваныч, непонимающий и сразу обессилевший от пота, скорее ткнул
свою кобылку кнутовищем, чем хлестнул, - колесны снова заскрипели, и
продолжился до самого дома след неотрубленных макуш. Брыкин, подходя к
дому, все обгонял свою кобылку, а обогнав, подтягивал ее к себе за узду.
У дома, едва привязав кобылку к черемухе, взбежал Егор Иваныч на
крыльцо, с крыльца оглянулся: улица была странно пуста. Косые оранжевые
тени блекли на короткой траве Воровского лужка. На Выселках стучали:
кто-то отбивал косу. Срединную улицу переходил Прохор Стафеев, появив-
шись из-за поворота дороги. Точно желая, чтобы именно Стафеев не приме-
тил его оглядывающим село, Егор Иваныч метнулся в избу и присел на лав-
ке. Тут только целиком обнаружилась его усталость. Он стал дышать с отк-
рытым ртом, при чем все не мог справиться с собственным языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99