В мокрое посвистыванье ветра
влился, подобный острому буравчику, настойчивый и тихий свист. Он повто-
рился еще раз, более коротко и глухо.
IX. Второе событие осенней ночи.
В непогоду крепче спится. Только двое в Гусаках и слышали свист пос-
реди ночи: пегий щенок Тимофеевского дома и сам старый Василий Щерба.
Первый был непонятлив, молод и глуп, знал одно: на чужой звук - лаять,
на хозяйский - подлизаться, подвильнуть хвостом. Огорчившись своим нез-
нанием, пегий подвыл.
Щерба же быстро, не по-старчески, свесил ноги с печки и протянул руку
в угол, где, под кульком, стояла винтовка. Рука нашарила пустое место.
Не теряя духа, Щерба пошарил по печке. Ничего там не было, кроме пары
старых его, мокрых сапог. Это он сделал во-время. Нищий, ночевавший на
лавке, пошевелился, и вот мрак тесной избы раздался по сторонам. Чиркну-
ла спичка, и свет ее замерцал желтым слепящим кружком. Василий не знал
еще о нападеньи, хотя смутные шорохи наполнили ночь. Василий еще не
знал, что нищий и есть Жибанда. За кружком света видел Василий одно:
вместо нищего сидел на лавке коренастый молодой мужик, и кривой его глаз
искал чего-то по стенам не хуже любого зрячего. Винтовка Васильева сына,
Гусаковского председателя, ночевавшего в исполкоме ту ночь, лежала возле
нищего на лавке.
Все, что происходило потом, происходило решительно и смело. Василий
пригнулся и метнул сапог в мерцающий желтый круг. Тот мгновенно померк.
Сапог, видимо, попал в цель: нищий охнул, но вслед затем чихнул. Однов-
ременно на улице прозвучал первый выстрел, не гулкий, словно доской
хлопнули по воде. Щерба, замахнувшийся вторым сапогом, ждал шорохов с
закрытыми глазами: все равно ничего нельзя было видеть в кромешном мраке
избы. Больше доверяясь слуху, надеялся Щерба по шорохам угадать действия
нищего, но ничего не было. Тут кто-то тихим шарящим движеньем коснулся
босой Васильевой ноги. Щерба вскрикнул и ударил сапогом по темноте. И
опять удар не пропал, еще раз охнул Жибанда. Но тем крепче и яростней
дернул Жибанда Василья за ногу. Щерба отчаянно брыкнулся... Но Щерба был
стар, а Жибанда только притворялся немощным.
- Ну-ка, старый... давай сюда сапоги! Всею харю обил... Еще убьешь
невзначай! - говорил Жибанда, стаскивая с койки, подминая под себя Ва-
силья и тут же скручивая ему руки назад.
- Не больно крути, - кряхтел Щерба. - Все руки ты мне выломаешь,
дьявол!
- А ты не ворчи, папаша, не буянь, не кричи. Твое дело старое, молча-
ливое. А то и кляп вставлю, - уговаривал Мишка, оставляя связанного на
полу и забирая с лавки винтовку.
- ... приехали-те зачем? - Щерба напрасно двигал плечами, неодолимы
были крепкие Жибандины узлы. - Барсуки, что ли?
- Барсуки, папаша, барсуки... и волки. Исполком поверять приехали, -
утвердительно отвечал Жибанда, щупая подбитый нос. - Кстати уж, и пушки
ваши заберем... Ишь, нос-то распух как! Чорт тебя угораздил... - Сказав
так, Жибанда зажег спичку, отворил дверь и тотчас наткнулся на бабу.
Разбуженная шумом и напуганная, она подслушивала у дверей.
- Эге! - спокойно усмехнулся Мишка и тыкнул пальцем в полуголую. -
Эге, штука штуке весть подает! - и повторил непристойность.
То была невестка Щербы, - она визгнула и, натыкаясь на стены, замета-
лась по сенцам. Жибанда уже вышел на крыльцо.
Теперь ночь наполнилась криками и руготней. Кто-то проскакал вдоль
улицы, таща за собой на коротких обротях четырех, но, может быть, и
больше лошадей. Лошади теснились и фыркали, задирая шеи. В немногих ок-
нах горел свет. Окна исполкома были темны. Все смешалось. Кто-то вдалеке
редко и одиночно стрелял. Нельзя было понять, кто нападал. Хлестала из-
морось по черноте. Мимо пробежала ватага людей, кажется, пятеро. Чавкала
под ними грязная растоптанная трава. Они бежали молча, но один из них
упирался, - его тащили под руки, и задний тузил упиравшегося в спину.
- ...кто? - окликнули они Жибанду, задерживаясь на минуту.
- Тащите кого? - вместо ответа опросил Жибанда, узнав по голосам сво-
их.
- Пленного взяли... В заложники! - взбудораженно объяснил голос Анд-
рея Подпрятова. - Председатель ихний. Прямо с койки взяли, тепленький!
- Туда, к подводам... - приказал Жибанда, перестав улыбаться и рывком
опуская руку.
- Слушаю-с! - и Барыков подпихнул коленом пленного.
Все четверо побежали молча вниз, и нельзя было подумать, что средний
не по своей воле так прытко бежит.
Вдруг кто-то налетел на Мишку из темноты:
- ... Щерба тута? - полоумно спросил этот.
- А зачем тебе Щерба?.. - неуверенный в том, что узнал Брыкина, Жи-
банда приблизил лицо, но тот уже исчез.
Тотчас же забыв про это, все еще потирая подбитый нос, Мишка шел
вверх по селу. У дома попадьи стояла уже подвода, и вкруг нее копошились
барсуки.
- Семен?.. - спросил Жибанда.
- Там Семен... - отвечал кто-то. - В подвале, а мы грузим вот...
В выломанные окна поповского дома подавали винтовки, а трое укладыва-
ли их в подводу, рядом с патронными ящиками, уже погруженными. Жибанда
пришел к самому концу погрузки. Скоро он увидел Семена, всего в поту,
вытиравшего пот прямо рукавом рубахи. Сермяга его валялась теперь поверх
подводы.
- Взмок... - сказал Семен. - Вот спешка была! Тридцать две винтовки
зато. Теперь ехать надо...
- Сейчас встретил, председателя протащили... пленный! - засмеялся Жи-
банда, но вдруг насторожился.
С верхнего, правого, края села слышался топот многих бегущих.
- Мужики бегут. Это с Выселок прослышали! - вслух догадался Семен и
вскочил в подводу, где уже сидели остальные.
- Дело гниль, - сообразил Жибанда, уже на ходу взбираясь в подводу. -
Проехать-то успеем мимо них?
Семен не ответил. Лошадь рвала, и телега бултыхалась на неровностях
сельской поляны. Семен свистел, давая знак отступленья. - Они уже прос-
кочили значительную часть села, но бег мужиков становился громче. Тут
стала видна боковая улица, широкий ее рукав.
Мужики бежали молча, пыхтя и сопя, полуодетые. Передний бежал с бан-
кой горящей смолы, подвязанной на палку. Смоляной огонь слепил. Мужики
приближались быстро. Можно стало различить их. Они вооружились тем, что
первым попалось на глаза в минуту тревоги. Бежавший сбоку держал высоко
над головой поблескивавшую косу. А какой-то шустрый старичонок с большой
бородой и в рваных подштаниках, несся почти впереди всех, прискакивая на
буграх, и махал кнутом, свистом разрезая темноту.
Именно к нему приковался взгляд Семена, - к старикову кнуту, которым
надеялся отбиться от барсуковских цепких лап. Жалость к старику, несуще-
му смерть на ребячьем кнутике, охватила Семена. И именно в эту минуту по
мужикам прострокотал пулемет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
влился, подобный острому буравчику, настойчивый и тихий свист. Он повто-
рился еще раз, более коротко и глухо.
IX. Второе событие осенней ночи.
В непогоду крепче спится. Только двое в Гусаках и слышали свист пос-
реди ночи: пегий щенок Тимофеевского дома и сам старый Василий Щерба.
Первый был непонятлив, молод и глуп, знал одно: на чужой звук - лаять,
на хозяйский - подлизаться, подвильнуть хвостом. Огорчившись своим нез-
нанием, пегий подвыл.
Щерба же быстро, не по-старчески, свесил ноги с печки и протянул руку
в угол, где, под кульком, стояла винтовка. Рука нашарила пустое место.
Не теряя духа, Щерба пошарил по печке. Ничего там не было, кроме пары
старых его, мокрых сапог. Это он сделал во-время. Нищий, ночевавший на
лавке, пошевелился, и вот мрак тесной избы раздался по сторонам. Чиркну-
ла спичка, и свет ее замерцал желтым слепящим кружком. Василий не знал
еще о нападеньи, хотя смутные шорохи наполнили ночь. Василий еще не
знал, что нищий и есть Жибанда. За кружком света видел Василий одно:
вместо нищего сидел на лавке коренастый молодой мужик, и кривой его глаз
искал чего-то по стенам не хуже любого зрячего. Винтовка Васильева сына,
Гусаковского председателя, ночевавшего в исполкоме ту ночь, лежала возле
нищего на лавке.
Все, что происходило потом, происходило решительно и смело. Василий
пригнулся и метнул сапог в мерцающий желтый круг. Тот мгновенно померк.
Сапог, видимо, попал в цель: нищий охнул, но вслед затем чихнул. Однов-
ременно на улице прозвучал первый выстрел, не гулкий, словно доской
хлопнули по воде. Щерба, замахнувшийся вторым сапогом, ждал шорохов с
закрытыми глазами: все равно ничего нельзя было видеть в кромешном мраке
избы. Больше доверяясь слуху, надеялся Щерба по шорохам угадать действия
нищего, но ничего не было. Тут кто-то тихим шарящим движеньем коснулся
босой Васильевой ноги. Щерба вскрикнул и ударил сапогом по темноте. И
опять удар не пропал, еще раз охнул Жибанда. Но тем крепче и яростней
дернул Жибанда Василья за ногу. Щерба отчаянно брыкнулся... Но Щерба был
стар, а Жибанда только притворялся немощным.
- Ну-ка, старый... давай сюда сапоги! Всею харю обил... Еще убьешь
невзначай! - говорил Жибанда, стаскивая с койки, подминая под себя Ва-
силья и тут же скручивая ему руки назад.
- Не больно крути, - кряхтел Щерба. - Все руки ты мне выломаешь,
дьявол!
- А ты не ворчи, папаша, не буянь, не кричи. Твое дело старое, молча-
ливое. А то и кляп вставлю, - уговаривал Мишка, оставляя связанного на
полу и забирая с лавки винтовку.
- ... приехали-те зачем? - Щерба напрасно двигал плечами, неодолимы
были крепкие Жибандины узлы. - Барсуки, что ли?
- Барсуки, папаша, барсуки... и волки. Исполком поверять приехали, -
утвердительно отвечал Жибанда, щупая подбитый нос. - Кстати уж, и пушки
ваши заберем... Ишь, нос-то распух как! Чорт тебя угораздил... - Сказав
так, Жибанда зажег спичку, отворил дверь и тотчас наткнулся на бабу.
Разбуженная шумом и напуганная, она подслушивала у дверей.
- Эге! - спокойно усмехнулся Мишка и тыкнул пальцем в полуголую. -
Эге, штука штуке весть подает! - и повторил непристойность.
То была невестка Щербы, - она визгнула и, натыкаясь на стены, замета-
лась по сенцам. Жибанда уже вышел на крыльцо.
Теперь ночь наполнилась криками и руготней. Кто-то проскакал вдоль
улицы, таща за собой на коротких обротях четырех, но, может быть, и
больше лошадей. Лошади теснились и фыркали, задирая шеи. В немногих ок-
нах горел свет. Окна исполкома были темны. Все смешалось. Кто-то вдалеке
редко и одиночно стрелял. Нельзя было понять, кто нападал. Хлестала из-
морось по черноте. Мимо пробежала ватага людей, кажется, пятеро. Чавкала
под ними грязная растоптанная трава. Они бежали молча, но один из них
упирался, - его тащили под руки, и задний тузил упиравшегося в спину.
- ...кто? - окликнули они Жибанду, задерживаясь на минуту.
- Тащите кого? - вместо ответа опросил Жибанда, узнав по голосам сво-
их.
- Пленного взяли... В заложники! - взбудораженно объяснил голос Анд-
рея Подпрятова. - Председатель ихний. Прямо с койки взяли, тепленький!
- Туда, к подводам... - приказал Жибанда, перестав улыбаться и рывком
опуская руку.
- Слушаю-с! - и Барыков подпихнул коленом пленного.
Все четверо побежали молча вниз, и нельзя было подумать, что средний
не по своей воле так прытко бежит.
Вдруг кто-то налетел на Мишку из темноты:
- ... Щерба тута? - полоумно спросил этот.
- А зачем тебе Щерба?.. - неуверенный в том, что узнал Брыкина, Жи-
банда приблизил лицо, но тот уже исчез.
Тотчас же забыв про это, все еще потирая подбитый нос, Мишка шел
вверх по селу. У дома попадьи стояла уже подвода, и вкруг нее копошились
барсуки.
- Семен?.. - спросил Жибанда.
- Там Семен... - отвечал кто-то. - В подвале, а мы грузим вот...
В выломанные окна поповского дома подавали винтовки, а трое укладыва-
ли их в подводу, рядом с патронными ящиками, уже погруженными. Жибанда
пришел к самому концу погрузки. Скоро он увидел Семена, всего в поту,
вытиравшего пот прямо рукавом рубахи. Сермяга его валялась теперь поверх
подводы.
- Взмок... - сказал Семен. - Вот спешка была! Тридцать две винтовки
зато. Теперь ехать надо...
- Сейчас встретил, председателя протащили... пленный! - засмеялся Жи-
банда, но вдруг насторожился.
С верхнего, правого, края села слышался топот многих бегущих.
- Мужики бегут. Это с Выселок прослышали! - вслух догадался Семен и
вскочил в подводу, где уже сидели остальные.
- Дело гниль, - сообразил Жибанда, уже на ходу взбираясь в подводу. -
Проехать-то успеем мимо них?
Семен не ответил. Лошадь рвала, и телега бултыхалась на неровностях
сельской поляны. Семен свистел, давая знак отступленья. - Они уже прос-
кочили значительную часть села, но бег мужиков становился громче. Тут
стала видна боковая улица, широкий ее рукав.
Мужики бежали молча, пыхтя и сопя, полуодетые. Передний бежал с бан-
кой горящей смолы, подвязанной на палку. Смоляной огонь слепил. Мужики
приближались быстро. Можно стало различить их. Они вооружились тем, что
первым попалось на глаза в минуту тревоги. Бежавший сбоку держал высоко
над головой поблескивавшую косу. А какой-то шустрый старичонок с большой
бородой и в рваных подштаниках, несся почти впереди всех, прискакивая на
буграх, и махал кнутом, свистом разрезая темноту.
Именно к нему приковался взгляд Семена, - к старикову кнуту, которым
надеялся отбиться от барсуковских цепких лап. Жалость к старику, несуще-
му смерть на ребячьем кнутике, охватила Семена. И именно в эту минуту по
мужикам прострокотал пулемет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99