И Тони Коста был там, обнимал Билли, а тот, ласково шлепал его, все снова и снова обнимая и радостно встряхивая. И Роджер...
– Роджер поедет с нами, – сказала она Фардеру Кораму. – Я имела в виду его, когда говорила, кого надо спасать в первую очередь. Потом мы отвезем его обратно в Джордан. Что это за шум...
Это снова было то рычание, тот мотор жужжащий, как помешанный мухошпик, но в десять тысяч раз больше.
Внезапный удар сбил её с ног, а Пантелеймон не мог ей помочь, потому что золотистая обезьянка...
Госпожа Коултер...
Золотистая обезьяна била, кусала, царапала Пантелеймона, который менял такое множество форм, что было трудно увидеть его, и отбивался: жалил, хлестал, разрывал. Тем временем госпожа Коултер, с окаменевшим лицом, укутанным в меха, тащила Лайру к снегоходу, и Лайра сопротивлялась также упорно, как её демон. Снег был такой густой, что они казались затерянными во вьюге, и ямтарические фары саней освещали только густые кружащиеся хлопья на несколько сантиметров вперёд.
– Помогите! – кричала Лайра бродяжникам, которые были всего лишь за стеной снега, но не могли ничего увидеть. – Спасите меня! Фардер Корам! Лорд Фаа! Помогите, ради Бога!
Госпожа Коултер визгливо выкрикнула команду на языке северных татар. Снег расступился, и там были они, целый отряд, вооружённые винтовками, и демоны-волки рычали рядом с ними. Предводитель их, помогая госпоже Коултер, поднял Лайру одной рукой, как будто она была куклой, и бросил в сани, где она лежала, поражённая и ошарашенная.
Грянул выстрел и потом другой, когда бродяжники поняли, что происходит. Но стрелять по мишеням, которых не видишь, очень опасно, особенно если не видать своих. Татары, ставшие плотной группой вокруг саней, могли палить в снег, когда хотели, но бродяжники не смели отстреливаться, боясь ранить Лайру.
Как ей было горько! Как же она устала!
Оглушенная, превозмогая звон в ушах, она приподнялась, чтобы найти Пантелеймона, который всё ещё отчаянно боролся с обезьяной, сомкнув пасть росомахи на золотой лапке, больше не изменявшийся, вцепившийся мёртвой хваткой. А кто это?
Не Роджер ли?
Да, Роджер, колотящий госпожу Коултер руками и ногами, мчась к ней сломя голову, только для того, чтобы быть сбитым с ног татаром, который смахнул его как муху. Сейчас всё было фантасмагорией: белый, чёрный, быстрый зелёный трепет вокруг её зрения, растрёпанные тени, мчащиеся огни...
Мощный вихрь отбросил занавес снега в сторону, и в расчищенную площадь выпрыгнул Йорек Барнисон, с лязгом и скрежетом железом по железу. Через секунду громадные челюсти щелкали направо и налево, лапа, разрывающая закованную в кольчугу грудь, белые зубы, чёрная сталь, красная мокрая шерсть...
Потом что-то резко рвануло ее вверх, и она схватила Роджера, вырывая его из рук госпожи Коултер. Следом демон каждого ребёнка, крикливые птицы, трепетавшая от изумления, взволнованно мчались за ними, и потом Лайра увидела в воздухе около себя ведьму, одну из тех изящных растрёпанных чёрных теней из высоты, но достаточно близко, чтобы прикоснуться; и в голых руках ведьмы был лук, и своими бледными голыми руками (на этом морозном воздухе) она натянула тетиву и после отпустила стрелу в глазную щёлку закованного в кольчугу татара, только на три фута дальше капюшона...
И стрела помчалась в находящуюся на полпути спину, и демон-волк человека умер в полупрыжке, даже не достигнув земли.
Вверх! В воздухе Лайра и Роджер были подхвачены уцепились слабеющими пальцами за ветку облака-сосны, где грациозно восседала молодая ведьма, потом она повернула сосну вниз и влево, где стала неясно вырисовываться огромная земля.
Они упали в снег возле корзины воздушного шара Ли Скорсби.
– Запрыгивай внутрь, – позвал техасец, – и затащи своего друга. Ты видела этого медведя?
Лайра видела, что три ведьмы держали верёвку, привязанную к скале, притягивая к ней воздушный шар.
– Залазь внутрь! – она крикнула Роджеру и перелезла через сплетённый из кожи край корзины, чтобы упасть в снежную кучу внутри. В следующий момент Роджер упал туда же, а после мощный шум, что-то между рыком и грохотом, сотряс землю.
– Давай, Йорек! На борт, старый дровосек! – завопил Ли Скорсби, и в заскрипевшую от тяжести корзину ввалился медведь.
Тотчас аэронавт опустил руку, сигналя, и ведьмы отпустили верёвку.
Шар тут же поднялся и хлынул вверх в густо заснеженный воздух со невероятной скоростью. Вмиг земля исчезла в тумане, а они поднимались вверх, всё быстрее и быстрее, так, что Лайра подумала, что ни одна ракета не отрывалась от земли стремительнее. Она легла на пол корзины, придерживаясь за Роджера, прижатая вниз ускорением.
Ли Скорсби подбадривал и смеялся, и издавал дикие техасские крики восторга; Йорек Барнисон спокойно отстёгивал свои доспехи, цепляя ловким когтем все завязки и складывая их рывками, скрывая в своем меху. Где-то снаружи свист воздуха через иголки сосен-облаков, и одежды ведьм говорили о том, что ведьмы летят с ними рядом.
Мало-помалу Лайра привела отдышалась и успокоилась. Она приподнялась и оглянулась вокруг.
Корзина оказалась намного больше, чем она думала. Вокруг боков стояли ящики философских инструментов, лежали груды мехов и бутылок, наполненных воздухом и целая куча разных других вещей, слишком маленьких, либо неясных в густом тумане, для того, чтобы понять для чего они нужны. «Это облако?» – спросила она.
– Конечно. Заверни своего друга в какие-нибудь меха прежде, чем он превратиться в сосульку. Здесь холодно, но будет ещё холоднее.
– Как вы нас нашли?
– Ведьмы. Одна ведьма хочет поговорить с тобой. Когда мы выберемся из облака, то определим своё местонахождение, а потом сможем сесть и поболтать.
– Йорек, – сказала Лайра, – спасибо, что пришёл, – медведь хрюкнул и обосновался, чтобы слизать кровь со шкуры. От его веса корзина наклонилась в одну сторону, но это было неважно. Роджер был настороже, но Йорек Барнисон обращал на него внимания не больше, чем на снежинку. Лайра сосредоточилась, цепляясь за край корзины, когда стояла и удивленно смотрела на облако прямо под подбородком.
Только через несколько секунд шар прошёл облако и, всё ещё быстро поднимаясь, взмыл в небеса.
Красота!
Над ними плыл шар. Над и перед ними пылала Аврора прекраснее всего, что Лайре доводилось когда-либо видеть. Она была повсюду, или даже они почти стали частью её. Громадные сияющие полосы дрожали и расходились, как трепет крыльев ангелов; каскады светящегося великолепия кувыркались вниз с невидимых скал, чтобы сливаться в огненную реку или ниспадать огненными водопадами.
Лайра ахнула, потом она посмотрела вниз и увидела еще более дивное зрелище.
Насколько хватало глаз, к самому горизонту, разлилось море белизны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Роджер поедет с нами, – сказала она Фардеру Кораму. – Я имела в виду его, когда говорила, кого надо спасать в первую очередь. Потом мы отвезем его обратно в Джордан. Что это за шум...
Это снова было то рычание, тот мотор жужжащий, как помешанный мухошпик, но в десять тысяч раз больше.
Внезапный удар сбил её с ног, а Пантелеймон не мог ей помочь, потому что золотистая обезьянка...
Госпожа Коултер...
Золотистая обезьяна била, кусала, царапала Пантелеймона, который менял такое множество форм, что было трудно увидеть его, и отбивался: жалил, хлестал, разрывал. Тем временем госпожа Коултер, с окаменевшим лицом, укутанным в меха, тащила Лайру к снегоходу, и Лайра сопротивлялась также упорно, как её демон. Снег был такой густой, что они казались затерянными во вьюге, и ямтарические фары саней освещали только густые кружащиеся хлопья на несколько сантиметров вперёд.
– Помогите! – кричала Лайра бродяжникам, которые были всего лишь за стеной снега, но не могли ничего увидеть. – Спасите меня! Фардер Корам! Лорд Фаа! Помогите, ради Бога!
Госпожа Коултер визгливо выкрикнула команду на языке северных татар. Снег расступился, и там были они, целый отряд, вооружённые винтовками, и демоны-волки рычали рядом с ними. Предводитель их, помогая госпоже Коултер, поднял Лайру одной рукой, как будто она была куклой, и бросил в сани, где она лежала, поражённая и ошарашенная.
Грянул выстрел и потом другой, когда бродяжники поняли, что происходит. Но стрелять по мишеням, которых не видишь, очень опасно, особенно если не видать своих. Татары, ставшие плотной группой вокруг саней, могли палить в снег, когда хотели, но бродяжники не смели отстреливаться, боясь ранить Лайру.
Как ей было горько! Как же она устала!
Оглушенная, превозмогая звон в ушах, она приподнялась, чтобы найти Пантелеймона, который всё ещё отчаянно боролся с обезьяной, сомкнув пасть росомахи на золотой лапке, больше не изменявшийся, вцепившийся мёртвой хваткой. А кто это?
Не Роджер ли?
Да, Роджер, колотящий госпожу Коултер руками и ногами, мчась к ней сломя голову, только для того, чтобы быть сбитым с ног татаром, который смахнул его как муху. Сейчас всё было фантасмагорией: белый, чёрный, быстрый зелёный трепет вокруг её зрения, растрёпанные тени, мчащиеся огни...
Мощный вихрь отбросил занавес снега в сторону, и в расчищенную площадь выпрыгнул Йорек Барнисон, с лязгом и скрежетом железом по железу. Через секунду громадные челюсти щелкали направо и налево, лапа, разрывающая закованную в кольчугу грудь, белые зубы, чёрная сталь, красная мокрая шерсть...
Потом что-то резко рвануло ее вверх, и она схватила Роджера, вырывая его из рук госпожи Коултер. Следом демон каждого ребёнка, крикливые птицы, трепетавшая от изумления, взволнованно мчались за ними, и потом Лайра увидела в воздухе около себя ведьму, одну из тех изящных растрёпанных чёрных теней из высоты, но достаточно близко, чтобы прикоснуться; и в голых руках ведьмы был лук, и своими бледными голыми руками (на этом морозном воздухе) она натянула тетиву и после отпустила стрелу в глазную щёлку закованного в кольчугу татара, только на три фута дальше капюшона...
И стрела помчалась в находящуюся на полпути спину, и демон-волк человека умер в полупрыжке, даже не достигнув земли.
Вверх! В воздухе Лайра и Роджер были подхвачены уцепились слабеющими пальцами за ветку облака-сосны, где грациозно восседала молодая ведьма, потом она повернула сосну вниз и влево, где стала неясно вырисовываться огромная земля.
Они упали в снег возле корзины воздушного шара Ли Скорсби.
– Запрыгивай внутрь, – позвал техасец, – и затащи своего друга. Ты видела этого медведя?
Лайра видела, что три ведьмы держали верёвку, привязанную к скале, притягивая к ней воздушный шар.
– Залазь внутрь! – она крикнула Роджеру и перелезла через сплетённый из кожи край корзины, чтобы упасть в снежную кучу внутри. В следующий момент Роджер упал туда же, а после мощный шум, что-то между рыком и грохотом, сотряс землю.
– Давай, Йорек! На борт, старый дровосек! – завопил Ли Скорсби, и в заскрипевшую от тяжести корзину ввалился медведь.
Тотчас аэронавт опустил руку, сигналя, и ведьмы отпустили верёвку.
Шар тут же поднялся и хлынул вверх в густо заснеженный воздух со невероятной скоростью. Вмиг земля исчезла в тумане, а они поднимались вверх, всё быстрее и быстрее, так, что Лайра подумала, что ни одна ракета не отрывалась от земли стремительнее. Она легла на пол корзины, придерживаясь за Роджера, прижатая вниз ускорением.
Ли Скорсби подбадривал и смеялся, и издавал дикие техасские крики восторга; Йорек Барнисон спокойно отстёгивал свои доспехи, цепляя ловким когтем все завязки и складывая их рывками, скрывая в своем меху. Где-то снаружи свист воздуха через иголки сосен-облаков, и одежды ведьм говорили о том, что ведьмы летят с ними рядом.
Мало-помалу Лайра привела отдышалась и успокоилась. Она приподнялась и оглянулась вокруг.
Корзина оказалась намного больше, чем она думала. Вокруг боков стояли ящики философских инструментов, лежали груды мехов и бутылок, наполненных воздухом и целая куча разных других вещей, слишком маленьких, либо неясных в густом тумане, для того, чтобы понять для чего они нужны. «Это облако?» – спросила она.
– Конечно. Заверни своего друга в какие-нибудь меха прежде, чем он превратиться в сосульку. Здесь холодно, но будет ещё холоднее.
– Как вы нас нашли?
– Ведьмы. Одна ведьма хочет поговорить с тобой. Когда мы выберемся из облака, то определим своё местонахождение, а потом сможем сесть и поболтать.
– Йорек, – сказала Лайра, – спасибо, что пришёл, – медведь хрюкнул и обосновался, чтобы слизать кровь со шкуры. От его веса корзина наклонилась в одну сторону, но это было неважно. Роджер был настороже, но Йорек Барнисон обращал на него внимания не больше, чем на снежинку. Лайра сосредоточилась, цепляясь за край корзины, когда стояла и удивленно смотрела на облако прямо под подбородком.
Только через несколько секунд шар прошёл облако и, всё ещё быстро поднимаясь, взмыл в небеса.
Красота!
Над ними плыл шар. Над и перед ними пылала Аврора прекраснее всего, что Лайре доводилось когда-либо видеть. Она была повсюду, или даже они почти стали частью её. Громадные сияющие полосы дрожали и расходились, как трепет крыльев ангелов; каскады светящегося великолепия кувыркались вниз с невидимых скал, чтобы сливаться в огненную реку или ниспадать огненными водопадами.
Лайра ахнула, потом она посмотрела вниз и увидела еще более дивное зрелище.
Насколько хватало глаз, к самому горизонту, разлилось море белизны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98