Оставь этих людей в покое, и пойдём со мной…
Медленно, медведь распахнул пасть. Голова часового, мокрая, окровавленная и посеревшая, опустилась на землю, он упал в обморок, и его демон принялся успокаивать и утешать его, в то время как медведь отошёл и стал рядом с Лайрой.
Больше никто не двинулся с места. Они смотрели, как медведь покинул свою жертву по просьбе девочки с демоном-котом, а потом они расступились, когда Йорек тяжело прошел сквозь толпу рядом с Лайрой по направлению к бухте.
Всё её внимание было сосредоточено на нём, и она не видела замешательства за своей спиной, страх и ярость, проявившиеся на безопасном от него расстоянии. Она шла вместе с ним, а Пантелеймон шествовал впереди них, как будто расчищая дорогу.
Когда они достигли бухты, Йорек Барнисон наклонил голову и когтем распустил шлем, роняя его на замерзшую землю. Бродяжники покинули кафе, ощутив, что что-то происходит, и следили за отблесками ямтарических огней на палубе корабля, пока Йорек Барнисон избавился от остальной брони, которая кучей осталась лежать на пристани.
– Что случилось? – поинтересовался Тони Коста, услышав голоса, полные негодования, со стороны улиц, по мере приближения горожан и полиции к бухте.
Лайра всё ему рассказала так чётко, как только могла.
– Но куда он ушёл сейчас? – спросил он. – Он ведь не бросил свою броню просто так на земле? Ведь они заберут её назад, как только доберутся сюда!
Лайра тоже боялась, что так всё и будет, потому что из-за угла уже показался первый полицейский, потом ещё, а потом – городской глава и священник и двадцать или тридцать зевак вместе с Джоном Фаа и Фардером Корамом, едва поспевавшим за ними.
Но, видя группу на пристани, они остановились, потому что появился кое-кто ещё. На броне медведя, нога на ногу, сидела долговязая фигура Ли Скорсби, а в его руке был самый длинный пистолет, какой Лайре только доводилось видеть, и дуло его небрежно смотрело в объёмистоё брюшко мэра.
– Похоже, вы не очень-то хорошо следили за бронёй моего друга, – дружелюбно сказал он. – Нет, вы только посмотрите на ржавчину! И я не удивлюсь, увидев моль. А теперь, стойте, где вы есть, спокойно и не дергаясь, и никому не двигаться, пока медведь не вернётся со смазкой. Или, думаю, вы можете пойти по домам и почитать газетку. Кому как нравится.
– А вот и он! – воскликнул Тони, указывая на рампу на дальнем конце пристани, где Йорек Барнисон появлялся из воды, вытаскивая что-то тёмное. Взобравшись на пристань, он отряхнулся – брызги полетели во все стороны – пока его мех не был снова сухим. Затем он нагнулся, чтобы снова схватить зубами тёмный предмет и потащить его к тому месту, где лежала броня. Это был мёртвый тюлень.
– Йорек, – сказал аэронавт, лениво вставая, но держа городского главу под прицелом. – Как жизнь?
Медведь посмотрел наверх и что-то коротко буркнул, перед тем, как разделать тюленя когтем. Лайра зачарованно смотрела, как он снял шкуру и отрывал полосы ворвани, которой он натёр всю поверхность брони, тщательно смазывая места, где пластины тёрлись друг о друга.
– Ты с этими людьми? – работая, спросил медведь Ли Скорсби.
– А то. Похоже, нас обоих наняли, Йорек.
– А где ваш шар? – спросила Лайра техасца.
– Свёрнут на двух санях, – ответил он. – А вот и босс.
Джон Фаа и Фардер Корам вместе с городским главой спустились на пристань в сопровождении четырёх вооруженных полицейских.
– Медведь! – начал городской глава высоким неприятным голосом. – На этот раз тебе разрешается уехать вместе с этими людьми. Но позволь мне предупредить, что если ты вновь появишься в пределах города, с тобой обойдутся безжалостно.
Йорек Барнисон не обратил на это ни малейшего внимания и продолжил натирать броню жиром. Внимание и забота, с которой он это делал, напомнили Лайре её собственную привязанность к Пантелеймону. Всё было так, как и говорил медведь: броня была его душой. Городской глава и полицейские ушли, и постепенно разошлись и остальные горожане, хотя немногие остались, чтобы поглазеть.
Джон Фаа приложил руки ко рту и позвал: «Бродяжники!»
Все были готовы двинуться. Им не терпелось отправиться в дорогу с момента высадки; сани были погружены, собаки – в упряжках.
Джон Фаа произнёс: «Время выступать, друзья. Теперь мы все здесь, и путь открыт. Мистер Скорсби, ваше имущество погружено?»
– Готов в путь, Лорд Фаа.
– А ты, Йорек Барнисон?
– Как только облачусь в броню, – ответил медведь.
Он закончил смазывать броню. Не желая выбрасывать мясо тюленя, он схватил зубами тушу и кинул её на большие сани Ли Скорсби, и только потом надел броню.
Итак, менее, чем через полчаса экспедиция отправилась в дорогу на север. Под небом, населённым миллионами звёзд и сияющей луной, сани наталкивались на камни и грохотали через канавы, пока они не выбрались на чистый снег на городской окраине. Теперь звук сменился не тихое поскрипывание снега и скрежет жести, и собаки прибавили шагу, и движение стало быстрым и ровным
Лайра, настолько закутанная в санях Фардера Корама, что видны были только глаза, прошептала Пантелеймону:
– Ты видишь Йорека?
– Он бежит около саней Ли Скорсби, – ответил демон, оглядываясь назад – он был горностаем – и цепляясь за её капюшон из волчьей шкуры.
Перед ними, над горами, расположенными на севере, начинали сверкать и дрожать бледные арки и петли Авроры. Лайра смотрела полузакрытыми глазами, и, сонная, ощутила сенсацию совершенного счастья – мчаться на север под Авророй. Пантелеймон боролся с её сонливостью, но она была слишком сильной. Мышью, он свернулся калачиком в её капюшоне. Он сможет ей рассказать, когда они проснутся; возможно, это была куница, или сон, или какой-то местный безвредный дух; но кто-то следовал за санями, легко перескакивая с ветки на ветку близко стоящих сосен, и это навело его на неприятную мысль об обезьяне.
ДВЕНАДЦАТЬ. Потерянный мальчик
Они ехали несколько часов, затем остановились поесть. Пока мужчины разводили огонь и топили снег, а Йорек Барнисон присматривал за Ли Скорсби, жарившим мясо тюленя, Джон Фаа заговорил с Лайрой.
– Лайра, здесь достаточно света, чтобы ты могла прочитать этот инструмент?
Луна уже давно зашла. Свет Авроры был ярче, чем лунный свет, но он был непостоянным. Однако Лайра хорошо видела и, пошарив среди мехов, она вытащила чёрную вельветовую коробочку.
– Да, я все вижу, точно, – сказала она. – Но я всё равно знаю расположение большинства символов. Что мне спросить, Лорд Фаа?
– Я хочу побольше узнать о том, как защищено это место, Болвангар, – сказал он.
Не задумываясь, она обнаружила, что переводит стрелки на шлем, грифона, и тигель; она чувствовала, как её мозг выбирает правильные значения, образуя сложную трехмерную диаграмму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Медленно, медведь распахнул пасть. Голова часового, мокрая, окровавленная и посеревшая, опустилась на землю, он упал в обморок, и его демон принялся успокаивать и утешать его, в то время как медведь отошёл и стал рядом с Лайрой.
Больше никто не двинулся с места. Они смотрели, как медведь покинул свою жертву по просьбе девочки с демоном-котом, а потом они расступились, когда Йорек тяжело прошел сквозь толпу рядом с Лайрой по направлению к бухте.
Всё её внимание было сосредоточено на нём, и она не видела замешательства за своей спиной, страх и ярость, проявившиеся на безопасном от него расстоянии. Она шла вместе с ним, а Пантелеймон шествовал впереди них, как будто расчищая дорогу.
Когда они достигли бухты, Йорек Барнисон наклонил голову и когтем распустил шлем, роняя его на замерзшую землю. Бродяжники покинули кафе, ощутив, что что-то происходит, и следили за отблесками ямтарических огней на палубе корабля, пока Йорек Барнисон избавился от остальной брони, которая кучей осталась лежать на пристани.
– Что случилось? – поинтересовался Тони Коста, услышав голоса, полные негодования, со стороны улиц, по мере приближения горожан и полиции к бухте.
Лайра всё ему рассказала так чётко, как только могла.
– Но куда он ушёл сейчас? – спросил он. – Он ведь не бросил свою броню просто так на земле? Ведь они заберут её назад, как только доберутся сюда!
Лайра тоже боялась, что так всё и будет, потому что из-за угла уже показался первый полицейский, потом ещё, а потом – городской глава и священник и двадцать или тридцать зевак вместе с Джоном Фаа и Фардером Корамом, едва поспевавшим за ними.
Но, видя группу на пристани, они остановились, потому что появился кое-кто ещё. На броне медведя, нога на ногу, сидела долговязая фигура Ли Скорсби, а в его руке был самый длинный пистолет, какой Лайре только доводилось видеть, и дуло его небрежно смотрело в объёмистоё брюшко мэра.
– Похоже, вы не очень-то хорошо следили за бронёй моего друга, – дружелюбно сказал он. – Нет, вы только посмотрите на ржавчину! И я не удивлюсь, увидев моль. А теперь, стойте, где вы есть, спокойно и не дергаясь, и никому не двигаться, пока медведь не вернётся со смазкой. Или, думаю, вы можете пойти по домам и почитать газетку. Кому как нравится.
– А вот и он! – воскликнул Тони, указывая на рампу на дальнем конце пристани, где Йорек Барнисон появлялся из воды, вытаскивая что-то тёмное. Взобравшись на пристань, он отряхнулся – брызги полетели во все стороны – пока его мех не был снова сухим. Затем он нагнулся, чтобы снова схватить зубами тёмный предмет и потащить его к тому месту, где лежала броня. Это был мёртвый тюлень.
– Йорек, – сказал аэронавт, лениво вставая, но держа городского главу под прицелом. – Как жизнь?
Медведь посмотрел наверх и что-то коротко буркнул, перед тем, как разделать тюленя когтем. Лайра зачарованно смотрела, как он снял шкуру и отрывал полосы ворвани, которой он натёр всю поверхность брони, тщательно смазывая места, где пластины тёрлись друг о друга.
– Ты с этими людьми? – работая, спросил медведь Ли Скорсби.
– А то. Похоже, нас обоих наняли, Йорек.
– А где ваш шар? – спросила Лайра техасца.
– Свёрнут на двух санях, – ответил он. – А вот и босс.
Джон Фаа и Фардер Корам вместе с городским главой спустились на пристань в сопровождении четырёх вооруженных полицейских.
– Медведь! – начал городской глава высоким неприятным голосом. – На этот раз тебе разрешается уехать вместе с этими людьми. Но позволь мне предупредить, что если ты вновь появишься в пределах города, с тобой обойдутся безжалостно.
Йорек Барнисон не обратил на это ни малейшего внимания и продолжил натирать броню жиром. Внимание и забота, с которой он это делал, напомнили Лайре её собственную привязанность к Пантелеймону. Всё было так, как и говорил медведь: броня была его душой. Городской глава и полицейские ушли, и постепенно разошлись и остальные горожане, хотя немногие остались, чтобы поглазеть.
Джон Фаа приложил руки ко рту и позвал: «Бродяжники!»
Все были готовы двинуться. Им не терпелось отправиться в дорогу с момента высадки; сани были погружены, собаки – в упряжках.
Джон Фаа произнёс: «Время выступать, друзья. Теперь мы все здесь, и путь открыт. Мистер Скорсби, ваше имущество погружено?»
– Готов в путь, Лорд Фаа.
– А ты, Йорек Барнисон?
– Как только облачусь в броню, – ответил медведь.
Он закончил смазывать броню. Не желая выбрасывать мясо тюленя, он схватил зубами тушу и кинул её на большие сани Ли Скорсби, и только потом надел броню.
Итак, менее, чем через полчаса экспедиция отправилась в дорогу на север. Под небом, населённым миллионами звёзд и сияющей луной, сани наталкивались на камни и грохотали через канавы, пока они не выбрались на чистый снег на городской окраине. Теперь звук сменился не тихое поскрипывание снега и скрежет жести, и собаки прибавили шагу, и движение стало быстрым и ровным
Лайра, настолько закутанная в санях Фардера Корама, что видны были только глаза, прошептала Пантелеймону:
– Ты видишь Йорека?
– Он бежит около саней Ли Скорсби, – ответил демон, оглядываясь назад – он был горностаем – и цепляясь за её капюшон из волчьей шкуры.
Перед ними, над горами, расположенными на севере, начинали сверкать и дрожать бледные арки и петли Авроры. Лайра смотрела полузакрытыми глазами, и, сонная, ощутила сенсацию совершенного счастья – мчаться на север под Авророй. Пантелеймон боролся с её сонливостью, но она была слишком сильной. Мышью, он свернулся калачиком в её капюшоне. Он сможет ей рассказать, когда они проснутся; возможно, это была куница, или сон, или какой-то местный безвредный дух; но кто-то следовал за санями, легко перескакивая с ветки на ветку близко стоящих сосен, и это навело его на неприятную мысль об обезьяне.
ДВЕНАДЦАТЬ. Потерянный мальчик
Они ехали несколько часов, затем остановились поесть. Пока мужчины разводили огонь и топили снег, а Йорек Барнисон присматривал за Ли Скорсби, жарившим мясо тюленя, Джон Фаа заговорил с Лайрой.
– Лайра, здесь достаточно света, чтобы ты могла прочитать этот инструмент?
Луна уже давно зашла. Свет Авроры был ярче, чем лунный свет, но он был непостоянным. Однако Лайра хорошо видела и, пошарив среди мехов, она вытащила чёрную вельветовую коробочку.
– Да, я все вижу, точно, – сказала она. – Но я всё равно знаю расположение большинства символов. Что мне спросить, Лорд Фаа?
– Я хочу побольше узнать о том, как защищено это место, Болвангар, – сказал он.
Не задумываясь, она обнаружила, что переводит стрелки на шлем, грифона, и тигель; она чувствовала, как её мозг выбирает правильные значения, образуя сложную трехмерную диаграмму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98