И они постоянно помещают нас в камеру для измерения Пыли, они все время измеряют Пыль.
– Какую пыль? – спросила Лайра.
– Мы не знаем, – сказала Энни. – Это что-то из космоса. Не настоящая пыль. Если у тебя нет Пыли – это хорошо. Но у каждого в конце-концов появляется Пыль.
– Вы знаете, я слышала, что говорил Саймон – сказала Белла. – Он сказал, что Татары делают дырки в своих черепах, чтобы позволить Пыли попасть внутрь.
– Да, он-то знает, – сказала Энни презрительно. – Я думаю, что я спрошу госпожу Коултер когда она приедет.
– Ты не посмеешь! – сказала Марта восхищенно.
– Я посмею.
– А когда она приедет? – спросила Лайра.
– Послезавтра, – ответила Энни.
Холод ужаса пробежал по спине Лайры, и Пантелеймон прижался ближе. У нее был один день на то чтобы найти Роджера, узнать все, что могла об этом месте, и или сбежать или быть спасенной, а если всех бродяжников перебили, то кто же поможет детям выжить в ледяной дикой местности?
Другие девочки продолжали говорить, но Лайра и Пантелеймон забившись в постель пытались согреться, зная что на сотни миль вокруг ее маленькой постели есть только страх.
ПЯТНАДЦАТЬ. Узилища демонов
Слепое ожидание Лайре не подходило; она была сангвиником – практичным ребенком, лишенным, к тому же, воображения. Никто с более развитым воображением не воспринял бы всерьез саму идею пройти такой тяжкий путь, чтобы спасти Роджера; либо, приди такая мысль в голову ребенку с богатой фантазией, он тут же нашел бы сразу несколько причин, по которым этот замысел не удастся. Быть искушенным лжецом вовсе не одно и то же, что иметь дар воображения. Большинство прожженных пройдох лишены его начисто; и именно это придает их лжи такую наивную убедительность.
Теперь, сама очутившись в лапах Коллегии Жертвенников, Лайра больше не впадала в панику от того, что могло статься с бродяжниками. Все они были хорошими бойцами, и даже если Пантелеймон утверждал, что Джона Фаа подстрелили, он мог и ошибаться; а если даже и не ошибся, то ранение могло быть не слишком серьезным. Да, ей не повезло, что Самоеды поймали ее, но скорее всего, бродяжники очень скоро придут сюда и вызволят ее, а если они с этим не справятся, за дело ее освобождения возьмется Йорек Барнисон, и никто не сможет его остановить; а затем они полетят в Свельбард на воздушном шаре Ли Скорсби и спасут лорда Азраэля.
Все это представлялось ей простым делом.
Поэтому проснувшись поутру в совей спальне, она была бодрой и готовой справиться со всем, что готовит грядущий день. Ей страстно хотелось увидеть Роджера, хотелось увидеть раньше, чем он увидит ее.
Долго ждать ей не пришлось. Во всех cпальнях детей разбудили в половину восьмого приглядывающие за ними няни. Они оделись, умылись и вместе отправились завтракать в столовую.
А там был и Роджер.
Он сидел за столом вместе с другими пятью мальчишками сразу за дверью. Строй Лайры прошел мимо них, и она успела сделать вид, что уронила платок и поднимает его, нагнувшись достаточно низко, чтобы Пантелеймон мог поговорить с демоншей Роджера, Сальцилией.
Та была в данный момент зябликом, и внезапно стала так трепыхаться, что Пантелеймону пришлось превратиться в кота и прыгнуть на нее, заставляя ограничиться шепотом. Такие оживленные поединки и драки между демонами детей были, к счастью, в порядке вещей, и никто не обратил на это внимание, однако, Роджер вмиг сделался бледным. Лайре еще не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь настолько бледнел. Он поднял глаза, встретился с высокомерным равнодушным взглядом, и щеки его снова залила краска переполнившей его надежды, волнения и радости; он бы так и подскочил и закричал, приветствуя своего лучшего друга и товарища по оружию, но от этого его удержал трясущий Сальцилию Пантелеймон.
Но, увидев, как она пренебрежительно отвела взгляд, он последовал ее примеру, безоговорочно, как привык делать это во всех забавах и военных кампаниях. Ни одна душа не должны была ни о чем догадаться, потому что оба они были в смертельной опасности. Она подняла глаза на своих новых друзей, и они скучились вместе со своими подносами с кукурузными хлопьями и тостами, усевшись рядышком – этакая временная компания, исключающая кого-либо из посторонних – чтобы о них посплетничать.
Большую группу детей нельзя долго держать в одном месте, не отвлекая их какой-нибудь работой, и поэтому Больвангар был в некотором отношении устроен как школа с расписанными по графику занятиями вроде гимнастики и «искусства.» Девочки и мальчики содержались отдельно, кроме перемен и перерывов для еды, и поэтому шанс переговорить с Роджером представился Лайре лишь через полтора часа рукоделия, которое вела одна из нянь. Но все должно было выглядеть естественно; и в этом была сложность. Здесь были собраны дети более или менее одинакового возраста, как раз такого, когда девочки разговаривают преимущественно только с девочками, а мальчики – с мальчиками, усердно игнорируя противоположный пол.
Шанс поговорить им представился снова в столовой, куда дети пришли выпить молока с печеньем. Лайра послала Пантелеймона в образе мотылька поговорить с Сальцилией, на стене, у которой стоял ее стол, в то время как их хозяева были разъединены в разных группах. Трудно поддерживать разговор, пока внимание твоего демона чем-то отвлечено, поэтому, глотая свое молоко вместе с остальными девочками, Лайра напустила на себя угрюмый и недовольный вид. Она слушала вполуха, потому что половина ее мыслей была сосредоточена на слабом жужжании разговора демонов, но вдруг в разговоре одна из девочек, с ярко-светлыми волосами, назвала имя, которое сразу заставило Лайру выпрямиться.
Это имя было – Тони Макария. Поскольку внимание Лайры переключилось, Пантелеймону пришлось приостановить свой разговор, и обое детей прислушались к рассказу девочки.
– Да нет же, я знаю, зачем они его забрали, – сказал она, когда они все сдвинули головы. – Это потому что его демон не менялась. Они решили, что он на самом деле старше, чем выглядит, и, в сущности, вовсе не маленький мальчик. Но на самом-то деле его демон не часто менялась, потому что он редко об этом думал. Я видела ее превращения. Ее звали Крысятиной...
– Почему они так интересуются демонами? – спросила Лайра.
– Никто не знает, – сказала блондинка.
– Я знаю, – сказал слушавший их мальчишка. – Что им надо, так это убить твоего демона и посмотреть, умрешь ли ты сам.
– Ну, а тогда зачем им снова и снова это повторять? – возразил кто-то. – Им нужно было сделать это всего один раз, разве нет?
– Я знаю, что они делают, – сказала первая девочка.
Все внимание было обращено на нее. Но поскольку никому не хотелось, чтобы об их разговорах проведали, и поэтому они вынуждены были скрыть свое пылкое любопытсво под личинами полубеззаботного равнодушия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Какую пыль? – спросила Лайра.
– Мы не знаем, – сказала Энни. – Это что-то из космоса. Не настоящая пыль. Если у тебя нет Пыли – это хорошо. Но у каждого в конце-концов появляется Пыль.
– Вы знаете, я слышала, что говорил Саймон – сказала Белла. – Он сказал, что Татары делают дырки в своих черепах, чтобы позволить Пыли попасть внутрь.
– Да, он-то знает, – сказала Энни презрительно. – Я думаю, что я спрошу госпожу Коултер когда она приедет.
– Ты не посмеешь! – сказала Марта восхищенно.
– Я посмею.
– А когда она приедет? – спросила Лайра.
– Послезавтра, – ответила Энни.
Холод ужаса пробежал по спине Лайры, и Пантелеймон прижался ближе. У нее был один день на то чтобы найти Роджера, узнать все, что могла об этом месте, и или сбежать или быть спасенной, а если всех бродяжников перебили, то кто же поможет детям выжить в ледяной дикой местности?
Другие девочки продолжали говорить, но Лайра и Пантелеймон забившись в постель пытались согреться, зная что на сотни миль вокруг ее маленькой постели есть только страх.
ПЯТНАДЦАТЬ. Узилища демонов
Слепое ожидание Лайре не подходило; она была сангвиником – практичным ребенком, лишенным, к тому же, воображения. Никто с более развитым воображением не воспринял бы всерьез саму идею пройти такой тяжкий путь, чтобы спасти Роджера; либо, приди такая мысль в голову ребенку с богатой фантазией, он тут же нашел бы сразу несколько причин, по которым этот замысел не удастся. Быть искушенным лжецом вовсе не одно и то же, что иметь дар воображения. Большинство прожженных пройдох лишены его начисто; и именно это придает их лжи такую наивную убедительность.
Теперь, сама очутившись в лапах Коллегии Жертвенников, Лайра больше не впадала в панику от того, что могло статься с бродяжниками. Все они были хорошими бойцами, и даже если Пантелеймон утверждал, что Джона Фаа подстрелили, он мог и ошибаться; а если даже и не ошибся, то ранение могло быть не слишком серьезным. Да, ей не повезло, что Самоеды поймали ее, но скорее всего, бродяжники очень скоро придут сюда и вызволят ее, а если они с этим не справятся, за дело ее освобождения возьмется Йорек Барнисон, и никто не сможет его остановить; а затем они полетят в Свельбард на воздушном шаре Ли Скорсби и спасут лорда Азраэля.
Все это представлялось ей простым делом.
Поэтому проснувшись поутру в совей спальне, она была бодрой и готовой справиться со всем, что готовит грядущий день. Ей страстно хотелось увидеть Роджера, хотелось увидеть раньше, чем он увидит ее.
Долго ждать ей не пришлось. Во всех cпальнях детей разбудили в половину восьмого приглядывающие за ними няни. Они оделись, умылись и вместе отправились завтракать в столовую.
А там был и Роджер.
Он сидел за столом вместе с другими пятью мальчишками сразу за дверью. Строй Лайры прошел мимо них, и она успела сделать вид, что уронила платок и поднимает его, нагнувшись достаточно низко, чтобы Пантелеймон мог поговорить с демоншей Роджера, Сальцилией.
Та была в данный момент зябликом, и внезапно стала так трепыхаться, что Пантелеймону пришлось превратиться в кота и прыгнуть на нее, заставляя ограничиться шепотом. Такие оживленные поединки и драки между демонами детей были, к счастью, в порядке вещей, и никто не обратил на это внимание, однако, Роджер вмиг сделался бледным. Лайре еще не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь настолько бледнел. Он поднял глаза, встретился с высокомерным равнодушным взглядом, и щеки его снова залила краска переполнившей его надежды, волнения и радости; он бы так и подскочил и закричал, приветствуя своего лучшего друга и товарища по оружию, но от этого его удержал трясущий Сальцилию Пантелеймон.
Но, увидев, как она пренебрежительно отвела взгляд, он последовал ее примеру, безоговорочно, как привык делать это во всех забавах и военных кампаниях. Ни одна душа не должны была ни о чем догадаться, потому что оба они были в смертельной опасности. Она подняла глаза на своих новых друзей, и они скучились вместе со своими подносами с кукурузными хлопьями и тостами, усевшись рядышком – этакая временная компания, исключающая кого-либо из посторонних – чтобы о них посплетничать.
Большую группу детей нельзя долго держать в одном месте, не отвлекая их какой-нибудь работой, и поэтому Больвангар был в некотором отношении устроен как школа с расписанными по графику занятиями вроде гимнастики и «искусства.» Девочки и мальчики содержались отдельно, кроме перемен и перерывов для еды, и поэтому шанс переговорить с Роджером представился Лайре лишь через полтора часа рукоделия, которое вела одна из нянь. Но все должно было выглядеть естественно; и в этом была сложность. Здесь были собраны дети более или менее одинакового возраста, как раз такого, когда девочки разговаривают преимущественно только с девочками, а мальчики – с мальчиками, усердно игнорируя противоположный пол.
Шанс поговорить им представился снова в столовой, куда дети пришли выпить молока с печеньем. Лайра послала Пантелеймона в образе мотылька поговорить с Сальцилией, на стене, у которой стоял ее стол, в то время как их хозяева были разъединены в разных группах. Трудно поддерживать разговор, пока внимание твоего демона чем-то отвлечено, поэтому, глотая свое молоко вместе с остальными девочками, Лайра напустила на себя угрюмый и недовольный вид. Она слушала вполуха, потому что половина ее мыслей была сосредоточена на слабом жужжании разговора демонов, но вдруг в разговоре одна из девочек, с ярко-светлыми волосами, назвала имя, которое сразу заставило Лайру выпрямиться.
Это имя было – Тони Макария. Поскольку внимание Лайры переключилось, Пантелеймону пришлось приостановить свой разговор, и обое детей прислушались к рассказу девочки.
– Да нет же, я знаю, зачем они его забрали, – сказал она, когда они все сдвинули головы. – Это потому что его демон не менялась. Они решили, что он на самом деле старше, чем выглядит, и, в сущности, вовсе не маленький мальчик. Но на самом-то деле его демон не часто менялась, потому что он редко об этом думал. Я видела ее превращения. Ее звали Крысятиной...
– Почему они так интересуются демонами? – спросила Лайра.
– Никто не знает, – сказала блондинка.
– Я знаю, – сказал слушавший их мальчишка. – Что им надо, так это убить твоего демона и посмотреть, умрешь ли ты сам.
– Ну, а тогда зачем им снова и снова это повторять? – возразил кто-то. – Им нужно было сделать это всего один раз, разве нет?
– Я знаю, что они делают, – сказала первая девочка.
Все внимание было обращено на нее. Но поскольку никому не хотелось, чтобы об их разговорах проведали, и поэтому они вынуждены были скрыть свое пылкое любопытсво под личинами полубеззаботного равнодушия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98