Вы спросили, что бы спросил я, и я ответил вам. А теперь я скажу вам, что бы я сделал: я бы не упустил шанс пригласить в экспедицию боевого медведя, даже если бы он находился в другом городе за много миль, что уж говорить о станции саней неподалеку.
Лайра едва справлялась с нетерпением. Фардер Корам, однако, хорошо знал этикет официальных встреч, а потому спокойно взял с тарелки еще один медовый пирог со специями. Доктор Ланселиус, тем временем, повернулся к Лайре.
– Насколько мне известно, у тебя есть алетиометр, – сказал он, немало удивив девочку, ибо откуда доктор мог узнать о приборе?
– Да, – подтвердила она и, при поддержке Пантелеймона, выразившегося в несильном щипке, добавила. – Вы хотите посмотреть на него?
– Очень хотел бы.
Довочка неловко вытащила прибор из водонепроницаемой сумки и передала консулу бархатную упаковку. Доктор Ланселиус открыл ее и с величайшей осторожностью поднес алетиометр к лицу, рассматривая его как Ученый рассматривает редкий манускрипт.
– Какая изысканная работа, – прошептал он. – Я видел и другие образцы, но ни один не был столь изящен, как этот. А у тебя есть книги для его чтения?
– Нет, – начала Лайра, но прежде чем она успела сказать что-то еще, в разговор вмешался Фардер Корам.
– Нет, и очень сожалеем об этом, поскольку несмотря на обладание алетиометром, мы не можем читать его предсказания. Это такая же тайна, как и состав чернил которые Хиндусы использовали для предсказания будущего. А ближайшая книга для чтения, о которой я слышал, находится в аббатстве Святого Иоанна в Гейдельберге.
Лайра поняла, почему Фардер Корам не позволил ей вести беседу: он не хотел, чтобы доктор Ланселиус узнал о даре девочки. Но она видела то, чего Фардер Корам видеть не мог, а именно волнение демона доктора Ланселиуса, и сразу поняла, что притворство не доведет до добра.
И Лайра заговорила, обращаясь то ли к доктору Ланселуису, то ли к Фардеру Кораму:
– Вообще-то я могу читать его.
Ей ответил консул:
– Это говорит о твоей мудрости. А как прибор попал к тебе?
– Мастер Джорданского колледжа в Оксфорде дал мне его, – обяснила Лайра. – Доктор Ланселиус, вы знаете, кто сделал алетиометр?
– Говорят, что все алетиометры были созданы в Праге, – начал консул. – Ученый, который изобрел эти приборы, очевидно пытался обнаружить способ измерять степень влияния планет, согласно идеям астрологии. Он хотел создать устройство, которое тянулось бы к влиянию Марса или Венеры так же, как стрелка компаса тянется к северному полюсу. Ему не удалось воплотить в жизнь свои идеи, но собранный механизм реагировал на что-то, хотя никто не понимал, на что именно.
– А почему решили нарисовать символы?
– Ну, дело было в семнадцатом веке. Тогда символы и знаки царили во всех областях науки. Строения и картины создавались так, чтобы их можно было читать как книги. Все имело второй смысл; если заполучить нужный словарь, можно читать саму Природу. Так что неудивительно, что нашлись философы, которые использовали символизм своего времени, чтобы переводить знания, поступающие из таинственного источника. Но, знаешь, их всерьез не использовали почти два века.
Доктор Ланселиус вернул прибор Лайре и добавил:
– Можно я задам вопрос? Без книг для чтения, как ты трактуешь показания?
– Я должна очистить разум, а потом смотреть как в воду. Нужно позволить глазам найти правильный уровень, потому что только он будет в фокусе. Примерно так.
– А можешь показать мне, как ты это делаешь?
Лайра посмотрела на Фардера Корама, желая сказать да, но ожидая одобрения. Мужчина кинул.
– Что мне спросить? – спросила Лайра.
– Каковы намерения Татаров относительно Камчатки?
Это было нетрудно. Лайра протянула пальцы к верблюду, который означал Азию, которая, свою очередь, означала татар; к рогу изобилия, который означал Камчатку из-за ее золотых шахт; и к муравью, который означал деятельность, а значит цель и намерения. Потом она замерла, позволив разуму удержать все три символа в фокусе и расслабилась в ожидании ответа, который пришел почти сразу. Длинная игла задрожала на дельфине, шлеме, ребенке, якоре, танцуя между ними и касаясь тигеля в сложном узоре, который глаза Лайры отслеживали без колебаний, но который был непонятен присутствующим мужчинам.
Когда движения стрелки несколько раз повторились, Лайра подняла глаза. Она моргнула раз или два, словно выходя из транса, и объявила:
– Они притворятся, что собираются в атаку, но на самом деле не собираются развязывать войну, потому что расстояние слишком велико и им придется опасно растянуть войска.
– Расскажешь мне, как ты прочитала это?
– Одно из значений дельфина это игра, он любит разыгрывать, – объяснила Лайра. – Я знаю, что это пятнадцатый символ, потому что стрелка остановилась пятнадцать раз, и именно это я видела очень четко. А шлем означает войну. Объединив эти символы, можно сказать, что кто-то собирается на войну, но на самом деле просто создает видимость. А ребенок позволяет добавить – это означает трудность – что атаковать будет слишком трудно, потому что войска будут растянуты как якорная веревка. В общем, я так это вижу.
Доктор Ланселиус кивнул.
– Изумительно, – обявил он. – Я очень благодарен тебе. Я это не забуду.
Потом он странно покосился на Фардера Корама, и снова взглянул на Лайру.
– Могу я попросить тебя еще раз продемонстрировать нам свои способности? – спросил он. – Если ты выглянешь из окна, ты увидишь навес с висящими на стене ветками облачных сосен. Одной из них пользовалась Серафина Пеккала, остальных она не касалась. Можешь найти нужную?
– Конечно! – закричила Лайра, горя желанием еще раз продемонстрировать свое умение. Она взяла алетиометр и заторопилась наружу. Ей хотелось посмотреть на облачные сосны, которые ведьмы использовали для полетов, и которые Лайра никогда не видела.
Мужчины стояли у окна и смотрели, как маленькая девочка пробиралась к навесу по глубокому снегу – Пантелеймон прыгал рядом с ней в виде зайца – потом остановилась перед висящими ветками, опустив голову и вглядываясь в прибор. Вскоре она потянулась и уверенно взяла одну веточку из множества висящих.
Доктор Ланселиус кивнул.
Лайра, взволнованная и горящая желанием взлететь, подняла ветку высоко над головой и побежала к дому, играя в ведьму. Консул повернулся к Фардеру Кораму и тихо спросил:
– Вы понимаете, что это за ребенок?
– Она дочь лорда Азраэля, – сказал Фардер Корам. – А ее мать миссис Коултер из Коллегии Жертвенников.
– А помимо этого?
Старому бродяжнику пришлось покачать головой.
– Нет, – признался он. – Больше я ничего не знаю. Но она странное невинное создание, и я ни за что не причинил бы ей вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Лайра едва справлялась с нетерпением. Фардер Корам, однако, хорошо знал этикет официальных встреч, а потому спокойно взял с тарелки еще один медовый пирог со специями. Доктор Ланселиус, тем временем, повернулся к Лайре.
– Насколько мне известно, у тебя есть алетиометр, – сказал он, немало удивив девочку, ибо откуда доктор мог узнать о приборе?
– Да, – подтвердила она и, при поддержке Пантелеймона, выразившегося в несильном щипке, добавила. – Вы хотите посмотреть на него?
– Очень хотел бы.
Довочка неловко вытащила прибор из водонепроницаемой сумки и передала консулу бархатную упаковку. Доктор Ланселиус открыл ее и с величайшей осторожностью поднес алетиометр к лицу, рассматривая его как Ученый рассматривает редкий манускрипт.
– Какая изысканная работа, – прошептал он. – Я видел и другие образцы, но ни один не был столь изящен, как этот. А у тебя есть книги для его чтения?
– Нет, – начала Лайра, но прежде чем она успела сказать что-то еще, в разговор вмешался Фардер Корам.
– Нет, и очень сожалеем об этом, поскольку несмотря на обладание алетиометром, мы не можем читать его предсказания. Это такая же тайна, как и состав чернил которые Хиндусы использовали для предсказания будущего. А ближайшая книга для чтения, о которой я слышал, находится в аббатстве Святого Иоанна в Гейдельберге.
Лайра поняла, почему Фардер Корам не позволил ей вести беседу: он не хотел, чтобы доктор Ланселиус узнал о даре девочки. Но она видела то, чего Фардер Корам видеть не мог, а именно волнение демона доктора Ланселиуса, и сразу поняла, что притворство не доведет до добра.
И Лайра заговорила, обращаясь то ли к доктору Ланселуису, то ли к Фардеру Кораму:
– Вообще-то я могу читать его.
Ей ответил консул:
– Это говорит о твоей мудрости. А как прибор попал к тебе?
– Мастер Джорданского колледжа в Оксфорде дал мне его, – обяснила Лайра. – Доктор Ланселиус, вы знаете, кто сделал алетиометр?
– Говорят, что все алетиометры были созданы в Праге, – начал консул. – Ученый, который изобрел эти приборы, очевидно пытался обнаружить способ измерять степень влияния планет, согласно идеям астрологии. Он хотел создать устройство, которое тянулось бы к влиянию Марса или Венеры так же, как стрелка компаса тянется к северному полюсу. Ему не удалось воплотить в жизнь свои идеи, но собранный механизм реагировал на что-то, хотя никто не понимал, на что именно.
– А почему решили нарисовать символы?
– Ну, дело было в семнадцатом веке. Тогда символы и знаки царили во всех областях науки. Строения и картины создавались так, чтобы их можно было читать как книги. Все имело второй смысл; если заполучить нужный словарь, можно читать саму Природу. Так что неудивительно, что нашлись философы, которые использовали символизм своего времени, чтобы переводить знания, поступающие из таинственного источника. Но, знаешь, их всерьез не использовали почти два века.
Доктор Ланселиус вернул прибор Лайре и добавил:
– Можно я задам вопрос? Без книг для чтения, как ты трактуешь показания?
– Я должна очистить разум, а потом смотреть как в воду. Нужно позволить глазам найти правильный уровень, потому что только он будет в фокусе. Примерно так.
– А можешь показать мне, как ты это делаешь?
Лайра посмотрела на Фардера Корама, желая сказать да, но ожидая одобрения. Мужчина кинул.
– Что мне спросить? – спросила Лайра.
– Каковы намерения Татаров относительно Камчатки?
Это было нетрудно. Лайра протянула пальцы к верблюду, который означал Азию, которая, свою очередь, означала татар; к рогу изобилия, который означал Камчатку из-за ее золотых шахт; и к муравью, который означал деятельность, а значит цель и намерения. Потом она замерла, позволив разуму удержать все три символа в фокусе и расслабилась в ожидании ответа, который пришел почти сразу. Длинная игла задрожала на дельфине, шлеме, ребенке, якоре, танцуя между ними и касаясь тигеля в сложном узоре, который глаза Лайры отслеживали без колебаний, но который был непонятен присутствующим мужчинам.
Когда движения стрелки несколько раз повторились, Лайра подняла глаза. Она моргнула раз или два, словно выходя из транса, и объявила:
– Они притворятся, что собираются в атаку, но на самом деле не собираются развязывать войну, потому что расстояние слишком велико и им придется опасно растянуть войска.
– Расскажешь мне, как ты прочитала это?
– Одно из значений дельфина это игра, он любит разыгрывать, – объяснила Лайра. – Я знаю, что это пятнадцатый символ, потому что стрелка остановилась пятнадцать раз, и именно это я видела очень четко. А шлем означает войну. Объединив эти символы, можно сказать, что кто-то собирается на войну, но на самом деле просто создает видимость. А ребенок позволяет добавить – это означает трудность – что атаковать будет слишком трудно, потому что войска будут растянуты как якорная веревка. В общем, я так это вижу.
Доктор Ланселиус кивнул.
– Изумительно, – обявил он. – Я очень благодарен тебе. Я это не забуду.
Потом он странно покосился на Фардера Корама, и снова взглянул на Лайру.
– Могу я попросить тебя еще раз продемонстрировать нам свои способности? – спросил он. – Если ты выглянешь из окна, ты увидишь навес с висящими на стене ветками облачных сосен. Одной из них пользовалась Серафина Пеккала, остальных она не касалась. Можешь найти нужную?
– Конечно! – закричила Лайра, горя желанием еще раз продемонстрировать свое умение. Она взяла алетиометр и заторопилась наружу. Ей хотелось посмотреть на облачные сосны, которые ведьмы использовали для полетов, и которые Лайра никогда не видела.
Мужчины стояли у окна и смотрели, как маленькая девочка пробиралась к навесу по глубокому снегу – Пантелеймон прыгал рядом с ней в виде зайца – потом остановилась перед висящими ветками, опустив голову и вглядываясь в прибор. Вскоре она потянулась и уверенно взяла одну веточку из множества висящих.
Доктор Ланселиус кивнул.
Лайра, взволнованная и горящая желанием взлететь, подняла ветку высоко над головой и побежала к дому, играя в ведьму. Консул повернулся к Фардеру Кораму и тихо спросил:
– Вы понимаете, что это за ребенок?
– Она дочь лорда Азраэля, – сказал Фардер Корам. – А ее мать миссис Коултер из Коллегии Жертвенников.
– А помимо этого?
Старому бродяжнику пришлось покачать головой.
– Нет, – признался он. – Больше я ничего не знаю. Но она странное невинное создание, и я ни за что не причинил бы ей вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98