Роджер верил в это еще меньше, чем в Глакожеров, но история была слишком хороша, чтобы ее отбросить, и тогда они принялись играть в лорда Азраэля и умирающих татар, используя вместо пены содовый порошок.
Но это была мимолетная игра; Лайра все еще горела идеей играть в Глакожеров, и поэтому потащила Роджера в винные погреба, куда они попали с помощью набора запасных ключей, принадлежащего Камердинеру. Они вместе пробрались через просторные подвалы, где веками обрастали паутиной бутылки токайского, канарского, бургундского и брентвейна. Над ними возвышались древние арки на опорах толщиной не меньше, чем в десять деревьев; пол под их ногами был выложен плитами неправильной формы, и со всех сторон, ряд за рядом, полка за полкой были выстроены всевозможные бутыли и бочонки. Зрелище было завораживающим. Опять забыв о Глакожерах, двое детей крались из конца в конец, держа в подрагивающих пальцах свечу и всматриваясь в любой темный уголок, и с каждым моментом голову Лайры все больше занимал вопрос: какой у вина вкус?
Способ получить ответ был довольно прост. Лайра – не взирая на горячие протесты Роджера – взяла самую старую, замысловатую и зеленую бутылку, какую только могла найти, и, не имея ничего под рукой чтобы открыть пробку, просто отбила ей горлышко. Забравшись в самый отдаленный угол, они прихлебывали крепкий кроваво-красный напиток, интересуясь, когда же, наконец, захмелеют, и как они смогут сказать, что уже захмелели. Вкус Лайре понравился не очень, но она должна была признать, что он приятен и сложен. Смешнее всего было наблюдать за двумя их демонами, поведение которых становилось все более и более беспорядочным: они спотыкались, бессмысленно смеялись и принимали форму горгулий, соревнуясь в безобразности.
И наконец, почти одновременно, дети поняли, что значит – напиться.
– И кому-то нравится это делать? – выдавил Роджер после обильной рвоты.
– Да, – ответила Лайра в том же состоянии. И упрямо добавила. – И мне тоже.
Из этого случая Лайра не извлекла никакого урока, кроме того, что игры в Глакожеров могут привести в интересные места. Она вспомнила недавний разговор с дядей и принялась изучать подвалы, узнав, что надземная часть – всего лишь маленький фрагмент целого. Подобно некоему гигантскому грибу, чья корневая система распространяется на целые акры, Джордан (борясь за подземное пространство с колледжем св. Михаила с одной стороны, колледжем Гэйбрила с другой, и еще с Библиотекой позади) начал расти под поверхностью еще в Средние Века. Туннели, шахты, погреба, подвалы, лестницы так глубоко уходили в землю под Джорданом и на несколько сотен ярдов вокруг него, что под землей колледжа было примерно столько же пространства, сколько и над ней; Колледж Джордан стоял как бы на пористом камне.
И теперь, ощутив вкус к его исследованию, Лайра забросила обычные места, в которых бывала, забросила неровные колледжские крыши, и погрузилась с Роджером в этот подземный мир. Вместо того чтобы изображать Глакожеров, они играли в охоты на них: что может быть более подходящим местом для укрытия от людских глаз, чем подземелья?
И вот однажды они с Роджером отправились в склеп под молельней. Именно здесь были похоронены поколения Мастеров, лежащие в своих обитых свинцовыми полосами дубовых гробах, в каменных нишах вдоль стен. Под каждой нишей были таблицы, указывающие их имена:
САЙМОН ЛЕ КЛЕРК, МАСТЕР 1765-1789 КЕРЕБАТОН
REQUIESCANT IN PACE
– Что это означает? – спросил Роджер.
– Первая часть – это его имя, а последний кусочек написан на латинском. А посередине даты, когда он был Мастером. А второе имя, должно быть, принадлежало его демону.
Они двинулись вдоль тихого подвала, пробегая глазами буквы на других надписях:
ФРАНЦИСК ЛАЙОЛЛ, МАСТЕР 1748-1765 ЗАХАРИЭЛЬ
REQUIESCANT IN PACE
ИГНАТИУС КОУЛ, МАСТЕР 1745-1748 МУСКА
REQUIESCANT IN PACE
Лайра с интересом заметила, что в каждый гроб вставлена медная пластина с изображением какого-нибудь зверя: где василиска, где змеи, где обезьяны. Она сообразила, что это были обличья демонов умерших людей. Когда люди взрослели, их демоны теряли способность изменять формы и принимали какую-то одну, которая была постоянной.
– В этих гробах – скелеты! – прошептал Роджер.
– Гниющая плоть, – зашептала Лайра. – И черви вперемежку с личинками в глазницах…
– И здесь, наверное, есть привидения, – сказал, весело поеживаясь, Роджер.
За первым склепом они обнаружили коридор, покрытый каменными полками. Каждая была разделена на квадратные отделения, в которых покоились черепа.
Демон Роджера, трепеща, поджала хвост и издала короткий тихий вой.
– Тихо! – шикнул он.
Лайра не могла видеть Пантелеймона, но она знала, что сейчас он сидит у нее на плече в форме мотылька и, наверное, тоже дрожит.
Она протянула руку и слегка приподняла один из черепов.
– Что ты делаешь? – воскликнул Роджер. – Ты не должна их трогать!
Но она продолжала вертеть череп, не обращая на него внимания. И вдруг из отверстия в основании черепа что-то вывалилось – проскользнуло сквозь ее пальцы и со звоном ударилось об пол, так что в панике она едва не уронила сам череп.
– Это монета! – сказал Роджер, нащупывая ее. – Наверное, здесь сокровище!
Он поднял вещицу к свету, и они оба уставились на нее широко распахнутыми глазами. Это была не монета, а маленький диск с грубо выгравированным изображением кота.
– Это как на тех дисках на гробах, – сказала Лайра. – Его демон. Наверное.
– Положи-ка это лучше на место, – с тревогой сказал Роджер, и Лайра перевернула череп и бросила диск в место его извечного упокоения прежде, чем положить череп обратно. Они обнаружили, что все остальные черепа тоже имеют свои монетки-демонов, символизирующие, что прижизненная связь продолжается и после смерти.
– Как ты думаешь, кем они все были, когда были живы? – сказала Лайра. – Я считаю, что, скорее всего, Мудрецами. Гробы есть только у Мастеров. Наверное, за века их было так много, что просто не было места хоронить их здесь полностью, поэтому отрезали и сохраняли только их головы. В любом случае, это их самая важная часть.
Глакожеров они не нашли, но катакомбы под молельней занимали Лайру и Роджера несколько дней. Однажды она попыталась подшутить над несколькими мертвыми Мудрецам, меняя местами монетки в их черепах, так что выходило, что у них другие демоны. Пантелеймон пришел в такое возбуждение, что превратился в летучую мышь и принялся туда-сюда летать, издавая пронзительные крики и хлопая крыльями, но Лайра не обратила на него внимания: шутка казалась ей слишком удачной. Однако позже она за нее расплатилась. Ночью, в своей кровати, в узкой комнатке наверху Двенадцатой Лестницы она увидела кошмар и с криком проснулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98