Разумеется, на того красота незваной гостьи не произвела ни малейшего впечатления. Его куда больше пленил эффектный выход незнакомки, нежели всё остальное.
А вот Люция, напротив, с ревнивым недовольством рассматривала появившуюся. И, надо сказать, россыпь ярких, безуспешно припудренных конопушек на носу дамочки вынудила сельскую колдунку втайне позлорадствовать. Немалое мстительное удовольствие доставило девушке и то, что глаза белобрысой дылды оказались ещё более несовершенны – один карий, другой то ли зелёный, то ли серый. Да при этом ещё глаз непонятного цвета едва заметно косил. Люция облегчённо выдохнула – не такая уж и раскрасавица, если приглядеться. Из всех богатств только и есть, что волосищи, да голос. Эка невидаль! Отчего-то юной ведьме вовсе не хотелось, чтобы её волшебник восхищался неизвестной чаровницей.
– Здравствуй, Ихвель, – ответил тем временем Торой самым будничным голосом и замолчал.
Люция изумлённо посмотрела на мага – так он, стало быть, знаком со странной гостьей? Ну, ничего себе!
Названная же Ихвелью сделала ещё один шаг и… близоруко прищурилась. Ореол горделивого величия, который удалось создать вокруг себя белокурой ведьме, мигом рассеялся. А юная колдунка, топчущаяся на пороге сторожки, едва сдержалась, чтобы злорадно не расхохотаться на всю округу – слепая курица! Так ей и надо! Люция совершенно не задумалась над причиной этой своей неожиданной неприязни – была нужда!
– Торой??? – Голос златовласой Ихвели непостижимым образом вместил в себя едва ли не десяток самых разнообразных чувств, начиная от удивления и заканчивая… да, да… злостью. Однако женщина в бордовом плаще быстро взяла себя в руки и вкрадчиво, но в тоже время насмешливо спросила:
– Уж не ты ли напугал до смерти близнецов, а?
Похоже, она и впрямь отчего-то не верила в то, что именно он схватился с колдунами в Мираре.
– Нет, не я. – Холодно ответил волшебник. – Скорее, их напугала собственная наглость.
Ихвель улыбнулась и насмешливо стрельнула глазами в сторону Люции, впервые с момента своего появления:
– А эта замухрышка, стало быть, с тобой? – Она смерила юную ведьму настолько снисходительно-презрительным взглядом, что та, против воли покраснела. Однако Люция всё же нашла в себе сил заносчиво вздёрнуть подбородок, не особенно надеясь на заступничество Тороя.
На самом деле ей в этот момент больше всего хотелось провалиться сквозь землю от унижения и злости. Ну надо же! Вынесло белобрысую дрянь! Холёная вся, аж лоснится! Волосы, вон, небось, не сами вьются, а завиты со всей тщательностью, да и нарядная накидка, явно не в сельской лавке куплена… А она – Люция – наоборот, стоит тут вся в обносках – мужская туника, бесформенная юбка, плащ с чужого плеча… Ну что за несправедливость? Ведьма едва не взвыла от бессильной, понятной только женщине ярости. Она и без того никогда не блистала красотой, а тут ещё наряды – обхохочешься…
– Ихвель, я вижу, ты принесла сюда свои прелести исключительно для того, чтобы вдоволь поплеваться ядом. – Равнодушно сказал волшебник, – Раз такое дело, прости, выслушивать колкости нет ни сил, ни желания. Идём, Люция.
И маг протянул руку своей спутнице. Колдунка с поистине королевским достоинством оперлась о протянутую ладонь (так, словно до этого полжизни ходила под руку с Тороем) и при этом не без злорадства отметила про себя то, как злобно полыхнули разноцветные глаза противной гостьи.
– Нет! – Появившаяся из снежной позёмки примиряюще вскинула руки. – Нет, постой.
– Что тебе, ведьма? – Торой сделал лёгкое, едва заметное ударение на последнем слове, но Люция всё равно чуть не прыснула со смеху – так едко получилось. Вроде не оскорбил, обратился по факту, и в то же время – эдак двусмысленно прозвучало…
– Торой, ответь мне, как ты смог… как ты… да где ты вообще взял Силы?! – Ихвель смотрела на мага едва ли не с паникой. – Тебя ведь низложили… Как же получилось…
Златовласая колдунья, видимо, решила говорить только короткими незаконченными фразами. Люция же едва не с ужасом уставилась на своего спутника. Вот он – момент истины! То-то волшебник не хотел её лечить, то-то так рвался получить книгу! Низложенный! А она-то, дура, поверила, что он полон Сил! Стоп, стоп, стоп! А как же битва на заснеженной улице, а как же огонёк, что горит в ладони Илана? Девушка глупо захлопала глазами, ничегошеньки не понимая.
Торой недобро поглядел на Ихвель и, наконец, когда она перестала исторгать из себя нечленораздельные междометия, спросил, игнорируя многочисленные вопросы:
– Зачем ты пришла? Если хочешь что-то предложить, предлагай, а нет, так мы пойдём.
На самом деле он догадывался о причине появления Ихвели. Вероятно, неизвестная ведьма, затеявшая заваруху с зеркалом и неожиданной зимой, решила отправить на поиски неизвестного мага и его спутников свою товарку. Видимо, товарка эта должна была выступить парламентёром. Скорее всего, от неё требовалось достигнуть некоей договорённости с таинственным волшебником, дабы мирным путём вернуть внучка зеркальщика. Только кто ж знал, что таинственный волшебник и Ихвель окажутся давними врагами?
Пока Торой размышлял, Илан боязливо косился из-за плеча няньки, рассматривая женщину в бордовом плаще. Надо же, ведьма… И совсем не похожа на Люцию – такую добрую, ласковую, знающую сотни сказок и в то же время, такую потешную… Нет, эта ведьма – каким-то непостижимым образом стоящая в рыхлом сугробе так, что не примялась ни единая снежинка – эта ведьма ему не нравилась.
– Верни мальчика. – Тем временем жёстко бросила Ихвель свой ультиматум в холодный воздух, – Верни мальчика, дурак! Девку эту страшную можешь оставить себе, но мальчишку верни. И так уже дров наломал, вовек не разобраться!
И всё-таки, несмотря на угрозы она, по-прежнему стояла неподвижно, словно опасаясь что-либо предпринять. Торой напряжённо прислушивался к безмолвному лесу. Как поняла Люция – боялся коварного подвоха. Маг и вправду не на шутку опасался засады, а то и вовсе облавы. В конце концов, где гарантия, что, пока разноглазая ведьма заговаривает беглецам зубы, сторожку не окружают плотным кольцом её сообщники? Однако интуиция подсказывала – кроме трёх путников, да колдуньи в бордовом плаще, на несколько вёрст вокруг нет ни единой живой (или бодрствующей) души.
Маг нарушил тишину тогда, когда нежданная гостья совсем отчаялась услышать от него хоть слово:
– Ихвель, – спросил Торой, – а ваши близнецы, они что – совсем тупые? Или это ты, как у тебя водится, медленно соображаешь? Я ведь уже сказал – внятно и с расстановкой – мальчика вы не получите. Всё. Нечего обсуждать.
И он собрался уже идти прочь, совершенно уверенный в том, что колдунья, памятуя расправу над братьями-колдунами, не осмелится напасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
А вот Люция, напротив, с ревнивым недовольством рассматривала появившуюся. И, надо сказать, россыпь ярких, безуспешно припудренных конопушек на носу дамочки вынудила сельскую колдунку втайне позлорадствовать. Немалое мстительное удовольствие доставило девушке и то, что глаза белобрысой дылды оказались ещё более несовершенны – один карий, другой то ли зелёный, то ли серый. Да при этом ещё глаз непонятного цвета едва заметно косил. Люция облегчённо выдохнула – не такая уж и раскрасавица, если приглядеться. Из всех богатств только и есть, что волосищи, да голос. Эка невидаль! Отчего-то юной ведьме вовсе не хотелось, чтобы её волшебник восхищался неизвестной чаровницей.
– Здравствуй, Ихвель, – ответил тем временем Торой самым будничным голосом и замолчал.
Люция изумлённо посмотрела на мага – так он, стало быть, знаком со странной гостьей? Ну, ничего себе!
Названная же Ихвелью сделала ещё один шаг и… близоруко прищурилась. Ореол горделивого величия, который удалось создать вокруг себя белокурой ведьме, мигом рассеялся. А юная колдунка, топчущаяся на пороге сторожки, едва сдержалась, чтобы злорадно не расхохотаться на всю округу – слепая курица! Так ей и надо! Люция совершенно не задумалась над причиной этой своей неожиданной неприязни – была нужда!
– Торой??? – Голос златовласой Ихвели непостижимым образом вместил в себя едва ли не десяток самых разнообразных чувств, начиная от удивления и заканчивая… да, да… злостью. Однако женщина в бордовом плаще быстро взяла себя в руки и вкрадчиво, но в тоже время насмешливо спросила:
– Уж не ты ли напугал до смерти близнецов, а?
Похоже, она и впрямь отчего-то не верила в то, что именно он схватился с колдунами в Мираре.
– Нет, не я. – Холодно ответил волшебник. – Скорее, их напугала собственная наглость.
Ихвель улыбнулась и насмешливо стрельнула глазами в сторону Люции, впервые с момента своего появления:
– А эта замухрышка, стало быть, с тобой? – Она смерила юную ведьму настолько снисходительно-презрительным взглядом, что та, против воли покраснела. Однако Люция всё же нашла в себе сил заносчиво вздёрнуть подбородок, не особенно надеясь на заступничество Тороя.
На самом деле ей в этот момент больше всего хотелось провалиться сквозь землю от унижения и злости. Ну надо же! Вынесло белобрысую дрянь! Холёная вся, аж лоснится! Волосы, вон, небось, не сами вьются, а завиты со всей тщательностью, да и нарядная накидка, явно не в сельской лавке куплена… А она – Люция – наоборот, стоит тут вся в обносках – мужская туника, бесформенная юбка, плащ с чужого плеча… Ну что за несправедливость? Ведьма едва не взвыла от бессильной, понятной только женщине ярости. Она и без того никогда не блистала красотой, а тут ещё наряды – обхохочешься…
– Ихвель, я вижу, ты принесла сюда свои прелести исключительно для того, чтобы вдоволь поплеваться ядом. – Равнодушно сказал волшебник, – Раз такое дело, прости, выслушивать колкости нет ни сил, ни желания. Идём, Люция.
И маг протянул руку своей спутнице. Колдунка с поистине королевским достоинством оперлась о протянутую ладонь (так, словно до этого полжизни ходила под руку с Тороем) и при этом не без злорадства отметила про себя то, как злобно полыхнули разноцветные глаза противной гостьи.
– Нет! – Появившаяся из снежной позёмки примиряюще вскинула руки. – Нет, постой.
– Что тебе, ведьма? – Торой сделал лёгкое, едва заметное ударение на последнем слове, но Люция всё равно чуть не прыснула со смеху – так едко получилось. Вроде не оскорбил, обратился по факту, и в то же время – эдак двусмысленно прозвучало…
– Торой, ответь мне, как ты смог… как ты… да где ты вообще взял Силы?! – Ихвель смотрела на мага едва ли не с паникой. – Тебя ведь низложили… Как же получилось…
Златовласая колдунья, видимо, решила говорить только короткими незаконченными фразами. Люция же едва не с ужасом уставилась на своего спутника. Вот он – момент истины! То-то волшебник не хотел её лечить, то-то так рвался получить книгу! Низложенный! А она-то, дура, поверила, что он полон Сил! Стоп, стоп, стоп! А как же битва на заснеженной улице, а как же огонёк, что горит в ладони Илана? Девушка глупо захлопала глазами, ничегошеньки не понимая.
Торой недобро поглядел на Ихвель и, наконец, когда она перестала исторгать из себя нечленораздельные междометия, спросил, игнорируя многочисленные вопросы:
– Зачем ты пришла? Если хочешь что-то предложить, предлагай, а нет, так мы пойдём.
На самом деле он догадывался о причине появления Ихвели. Вероятно, неизвестная ведьма, затеявшая заваруху с зеркалом и неожиданной зимой, решила отправить на поиски неизвестного мага и его спутников свою товарку. Видимо, товарка эта должна была выступить парламентёром. Скорее всего, от неё требовалось достигнуть некоей договорённости с таинственным волшебником, дабы мирным путём вернуть внучка зеркальщика. Только кто ж знал, что таинственный волшебник и Ихвель окажутся давними врагами?
Пока Торой размышлял, Илан боязливо косился из-за плеча няньки, рассматривая женщину в бордовом плаще. Надо же, ведьма… И совсем не похожа на Люцию – такую добрую, ласковую, знающую сотни сказок и в то же время, такую потешную… Нет, эта ведьма – каким-то непостижимым образом стоящая в рыхлом сугробе так, что не примялась ни единая снежинка – эта ведьма ему не нравилась.
– Верни мальчика. – Тем временем жёстко бросила Ихвель свой ультиматум в холодный воздух, – Верни мальчика, дурак! Девку эту страшную можешь оставить себе, но мальчишку верни. И так уже дров наломал, вовек не разобраться!
И всё-таки, несмотря на угрозы она, по-прежнему стояла неподвижно, словно опасаясь что-либо предпринять. Торой напряжённо прислушивался к безмолвному лесу. Как поняла Люция – боялся коварного подвоха. Маг и вправду не на шутку опасался засады, а то и вовсе облавы. В конце концов, где гарантия, что, пока разноглазая ведьма заговаривает беглецам зубы, сторожку не окружают плотным кольцом её сообщники? Однако интуиция подсказывала – кроме трёх путников, да колдуньи в бордовом плаще, на несколько вёрст вокруг нет ни единой живой (или бодрствующей) души.
Маг нарушил тишину тогда, когда нежданная гостья совсем отчаялась услышать от него хоть слово:
– Ихвель, – спросил Торой, – а ваши близнецы, они что – совсем тупые? Или это ты, как у тебя водится, медленно соображаешь? Я ведь уже сказал – внятно и с расстановкой – мальчика вы не получите. Всё. Нечего обсуждать.
И он собрался уже идти прочь, совершенно уверенный в том, что колдунья, памятуя расправу над братьями-колдунами, не осмелится напасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151