– Я думаю, – продолжил тем временем Торой, поедая глазами проступающую руну, – что, если ты прочитаешь заклятие, а я должным образом сосредоточусь…
– Сколько времени это займёт? – Поспешила спросить колдунья. – Вдруг ты после этой «встречи» снова превратишься в живой труп? И что мне тогда делать с двумя мальчишками, один из которых слабоумный, а другой едва оправился после смерти родителей? Или прикажешь мне отбивать от ведьмы «кошенькой»?
Маг виновато повесил голову, но потом снова упрямо встрепенулся:
– Ты права, мы оба не знаем, что случится и как долго продлится колдовство (если таковое вообще будет), но, пойми, другого шанса нет. Мы должны рискнуть.
И снова девчонка замолчала, кусая губы. Торой с замиранием сердца ждал её решения, как-никак, а он и впрямь не мог бросить своих спутников на произвол судьбы.
– А может, ты снова перенесёшь нас куда-нибудь в укромное местечко, куда эта жуткая ведьма не сможет сунуться? Ну, это на тот случай, если ты вдруг занедужишь? – Осторожно поинтересовалась колдунка.
Ответом ей было унылое покачивание головы:
– Я не знаю такого местечка, Люция. Да и в свите ведьмы, наверняка полным полно и некромантов, и чернокнижников, и ведьмаков, каждый из которых имеет массу способов отыскивать беглецов… Кроме того, не думаю, что опять свалюсь от встречи с Рогоном. Всё-таки, для первой встречи была задействована Книга, которая начисто вытянула из меня все Силы, чтобы перебросить в Безвременье, а сейчас нам предстоит воспользоваться лишь безобидным, наспех написанным листом с заклинанием, а уж он никак не может обладать такой Силой… В любом случае, это единственный шанс хоть что-то выяснить.
– Ладно. – Сдалась ведьма. – Но, если я увижу, что ты начинаешь слабеть, я безо всякого сожаления разорву это твоё «безобидное, наспех написанное заклинание». Уж поверь, средства имеются.
Торой усмехнулся. В чём-чём, а в упрямстве Люции он ничуть не сомневался.
– Надеюсь, не придётся. И, кроме того, это навряд ли займёт больше нескольких минут. Как-никак не обряд Зара…
* * *
Упрямая Люция всё же настояла на некоторой отсрочке визита к Рогону. В первую очередь она заставила Тороя и мальчишек вернуться в комнаты, где все четверо обосновались. При этом ведьма наотрез отказалась следовать обратно в покои «этими хлипкими мостиками» (так она назвала изогнутые воздушные тротуары Гелинвира), как ни пытался Торой объяснить, что «эти хлипкие мостики» стоят уже не одну сотню лет, девушка и слушать ничего не хотела.
– Путь в библиотеку я ещё смогла пережить, но обратно – увольте. – Отрезала колдунья. – Тем более по мостикам, которым чуть не тыща лет.
Торой вспомнил, что девчонка и впрямь всю дорогу (в отличие от любопытного Илана и свыкшегося с архитектурой крепости Элукса) тряслась и чуть что – изо всех сил хваталась за его руку. Собственно, круто изогнутые воздушные мостовые Гелинвира с низенькими – по колено – бортиками и впрямь человеку непривычному казались ненадёжными. Да и ко всему прочему, поднимались тротуары порой в такую высь, что всякому, у кого нервы были послабее, становилось не по себе. А Люция, как назло, боялась высоты, и именно поэтому то и дело одёргивала Илана, требовала от всех идти строго по середине тротуара (достаточно, кстати, широкого) и при малейшем порыве ветра норовила вцепиться в Тороя, поскольку боялась оскользнуться на мокрых камнях. Короче говоря, она паниковала, злилась и портила всё веселье.
В общем, вспомнив подробности утреннего перехода, маг уступил – обратно все четверо возвращались привычными наземными мостовыми. Илан всё допытывался, куда, мол, подевались волшебники? И Элукс, впервые за утро раскрыв рот, сказал равнодушно: «Все ушли». Ответ этот оказался настолько исчерпывающим и неожиданным, что взрослым даже не пришлось ничего добавлять – Илан пожал плечами и больше к данной теме не возвращался.
Последующие полтора часа после обеда были сплошной суетой и занудством одновременно. Илан засыпал Тороя всевозможными вопросами, на которые маг отвечал, едва сдерживаясь от раздражения, Элукс по-прежнему молча скрипел карандашами по бумаге, а Люция – сосредоточенная и серьёзная прилежно переводила рогоновские руны.
Волшебнику не терпелось уже узреть плоды её труда, однако девушка кропотливо и неспешно выписывала красивым старомодным почерком непонятные слоги и не сочетаемые буквы. Пару раз, когда чародей пытался нетерпеливо заглянуть колдунке через плечо, она прикрывала ладошкой то, что уже было написано, и злобно шипела:
– Ты меня отвлекаешь! Займись чем-нибудь полезным и не мельтеши.
Пришлось Торою смириться и развлекать Илана беседой, между тем, выдержки с каждой минутой (да что там – минутой! – с каждой секундой) становилось всё меньше. Но вот – о чудо! – Люция отложила в сторону пёрышко, с изрядно обкусанным кончиком, и важно провозгласила:
– Готово…
Маг, словно ужаленный, подлетел к ведьме, выхватил из её рук лист с не обсохшими ещё чернилами и пробежался по нему глазами. Постигшее волшебника разочарование невозможно было передать словами.
– И… И это всё??? – Простонал он, вцепившись в волосы. – Ради этого ты сидела здесь битый час?!
Ведьма удовлетворённо кивнула, ничуть не обижаясь:
– Я тебе сразу сказала, что это набор слогов и звуков, но в ведьмачьем колдовстве не всегда обязательны внятные заговоры, иногда достаточно и такого вот…
– Гямыр-пыр-сях… – Попытался, было прочесть Торой, но едва ли не с отвращением отложил листок в сторону, вид при этом имел такой, будто страдал от мучительной зубной боли. – А, если не подействует?
Девушка вздёрнула бровь и ледяным тоном отчеканила:
– А если не подействует, вини своего приятеля Рогона, поскольку это он что-нибудь напортачил и перепутал. Я всё перевела правильно.
Вот так. Не больно-то и поспоришь. Торой против воли улыбнулся. Да, хороша колдуночка – где сядешь, там и слезешь, и впрямь на Тьянку чем-то похожа. Только вот Тьяна, она, поуклюжей была, не такая растяпа неловкая. И он снова расплылся в улыбке.
Когда все обитатели покоев собрались в каминной зале, за окном по-прежнему шелестел нудный дождь. Люция с суровым и значительным видом наставляла волшебника, которому оставалось лишь примерно выслушивать все её замечания да кивать (по возможности не выказывая нетерпения).
Элукс отыскал где-то цветные карандаши и теперь безостановочно рисовал с натуры. Благо, натуры было, хоть отбавляй. Стремительные штрихи летели по бумаге, запечатляя малейшее движение, малейший порыв. На одном альбомном листе таких застывших мгновений было не меньше шести – вот Люция, обозначенная лишь несколькими точными штрихами, стоит над утонувшим в кресле волшебником, вот Торой что-то спрашивает у неё, склонив черноволосую голову к плечу, вот Илан с «кошенькой» застыли возле камина и смотрят на говорящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151