Нужно дать отпор!
Волшебник лишь мягко улыбнулся этой горячности:
– Милая Люция, мы не можем стать охотниками по двум причинам. Первая – загнанный в угол зверь способен только защищаться, но никак не охотиться. Вторая – мы не знаем толком, от кого защищаться. Для нас сейчас каждый незнакомец – враг.
Но колдунка снова упрямо мотнула головой:
– Тогда нужно хоть как-то подготовиться к битве. О, Силы Древнего Леса, почему в этой крепости не выжил ни один маразматик эльф! Уж этим бессмертным всегда хорошо известны тайны прошлого, уж они-то, небось, всё знают и про зеркало и про всякое прочее…
Девушка не успела договорить как Торой вдруг подхватил её на руки, стиснул в объятиях и отчаянно закружил по комнате.
– Люция, ты умница! – Громким шёпотом воскликнул он, стараясь не разбудить спящих мальчишек. – Ты умница! Я не перестаю тебе удивляться!
И маг снова порывисто обнял растерянную девушку. Голова у Люции закружилась ещё сильнее, сердце затрепыхалось в груди, словно безумный маятник, ведьма неожиданно ослабла до такой степени, что даже не смогла обнять волшебника в ответ – руки бесполезными плетьми повисли вдоль тела, и только маятник в груди продолжал отчаянно раскачиваться.
А Торой подумал, что ещё никогда в жизни не был так непонятно счастлив. Он поставил Люцию на пол и лихорадочно зачастил, схватив девушку за плечи и время от времени встряхивая, будто спелое плодовое дерево:
– Ты умница! Ты даже не представляешь, какая ты умница!
Люция кроткая и совершенно сомлевшая сползла вдоль стены на подоконник и счастливо захлопала ресницами. А Торой с прежней запальчивостью взахлёб продолжал:
– Здесь огромная библиотека, нужно только хорошенько порыскать по полкам и, наверняка, что-нибудь отыщется про волшебное зеркало. Сила побери, я уверен, что отыщется! – Он с облегчением приложил ладони к воспалённым глазам. – Какая ты молодец, я сам бы ни за что не сообразил в этой панике…
Колдунка, которая ни слова не произнесла про библиотеку, а по чести сказать, вообще с трудом понимала, что говорит Торой – только отрешённо улыбалась. Девушка не думала ни о каких библиотеках, ни о каких зеркалах – она ещё не опомнилась от столь неожиданно обрушившихся на неё новых объятий.
А маг, меж тем, заполошно носился по комнате.
– Да, да, надо посмотреть в библиотеке! И потом, у меня ведь есть лист с руной Чие, оставленный Рогоном… Я всё ломаю голову – при чём здесь Безмолвие? Нужно подробнее её изучить, ведь не просто же так Великий Маг всё это начертал. Я сейчас же пойду в главную библиотеку и…
– Торой. – Прервала его нервное бормотанье Люция, наконец-то, взяв себя в руки. – Торой!
– А? – Он обернулся уже будучи у двери. – Что?
– Сейчас ночь, нам нужно отдохнуть с дороги, мы всё отыщем завтра, а сегодня лучше придумать, что делать с телами. – Она кивнула в сторону окна, за которым на мостовой лежало то, о чём шла речь.
Волшебник замер и только теперь взгляд его прояснился, избавляясь от лихорадочной жажды действий. Чародей не без труда успокоился и смущённо произнёс:
– Да, ты права… А я что-то совсем умом ослаб. Идём на улицу.
* * *
Они стояли под дождём, держась за руки. Ведьма не смотрела на груду тел, предпочитая отводить глаза в сторону, скажем, под ноги. Торой же, обладавший куда более завидным хладнокровием, решительно выпростал руку из-под широкого плаща и простёр её перед собой открытой ладонью вперёд. В общем, колдунке не оставалось ничего иного, как, поддавшись собственному любопытству, устремить взгляд на мага – чего-то теперь придумает?
Тем временем от кончиков пальцев волшебника к беспорядочной груде тел сквозь кисею дождя медленно поплыл поток дрожащего марева – словно жар из раскалённого горна. В потоках призрачной дымки мир дрожал и расплывался. Вот странные чары окутали тела погибших, заключили их в мерцающий кокон, а потом откуда-то со стороны подул лёгкий ветер. Он развеял мелкие дождинки и потянул прозрачное марево к высокой крепостной стене. Мерцающий поток, переливаясь и курясь в волглом воздухе, плыл над мостовой, над изогнутыми мостами… Плыл медленно, словно понимал трагизм и торжественную драматичность ситуации. Он возносился в мрачную высоту, изящно огибая тонкие дуги воздушных мостовых, и в его потоках клубилась и парила мелкая серая пыль – так ветер поднимает с тротуаров песок и гонит, гонит его вперёд.
Когда же колдунья опустила глаза – на мостовой, там, где ещё мгновения назад лежали тела погибших, поднимались в воздух последние клубы то ли пепла, то ли праха. А спустя ещё мгновенье не осталось и вовсе ничего – лишь сухая брусчатка, которую тут же окропил нудный дождь.
– Вот и всё. – Тихо сказал Торой. – Как говорит наш рисовальщик «теперь здесь полный порядок».
Девушка содрогнулась и тихо спросила:
– Когда мы умрём, с нами будет то же самое?
Волшебник пожал плечами:
– Ну… Всё зависит от того, как мы умрём. Если, скажем, неизвестная ведьма решит превратить нас в каменные статуи, которые будут украшать её покои – сомневаюсь, что бы мы когда-либо обратились в две-три горстки праха. Скорее, будем стоять и пялиться каменными глазницами в пустоту. Может, конечно…
Судорожное всхлипывание послужило своеобразным аплодисментом его мрачной шутке.
– Идём. Да не плачь ты, пошутил я. – Проворчал Торой и тут же добавил, – Не догадается она про статуи, испепелит быстро и безболезненно.
Люция зашипела и ткнула разошедшегося волшебника в бок жёстким кулачком. Однако Торой не заметил непочтительность вздорной спутницы, он задумчиво смотрел в темноту, словно прислушиваясь к чему-то, а потом, вдруг нарушил молчание:
– Я думаю, наша ведьма прибудет в Гелинвир через пару суток.
Юная колдунка даже рот открыла от восхищения – как это маг эдак ловко и без усилий определил, где находится коварная вражина? Но вредный волшебник в подробности вдаваться не стал, только коротко ответил: «Я её вижу. Она далеко».
Люция крайне озадачилась подобным заявлением. Ну, как же это так – без заклинаний, без шептания таинственных наговоров – просто закрыть на пару мгновений глаза, постоять в тишине и объявить восторженно таращащейся неискушённой зрительнице, мол, ведьма ещё не близко! И всё-таки любопытная колдунка выбила из мага объяснения, до которых он явно не был большим охотником. Пряча улыбку, Торой пояснил:
– Я с самого утра слежу за ней внутренним взором и вижу, что наша преследовательница пока далеко, ещё даже не за пределами Флуаронис. Однако она приближается и, должно быть, завтра к вечеру или послезавтра утром будет здесь.
– Но как ты её видишь? – Удивилась Люция.
Маг пожал плечами:
– Очень просто, там, на горизонте сполохи её Силы – чистый аметист, щедро подсвеченный пурпуром нетерпения и злости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Волшебник лишь мягко улыбнулся этой горячности:
– Милая Люция, мы не можем стать охотниками по двум причинам. Первая – загнанный в угол зверь способен только защищаться, но никак не охотиться. Вторая – мы не знаем толком, от кого защищаться. Для нас сейчас каждый незнакомец – враг.
Но колдунка снова упрямо мотнула головой:
– Тогда нужно хоть как-то подготовиться к битве. О, Силы Древнего Леса, почему в этой крепости не выжил ни один маразматик эльф! Уж этим бессмертным всегда хорошо известны тайны прошлого, уж они-то, небось, всё знают и про зеркало и про всякое прочее…
Девушка не успела договорить как Торой вдруг подхватил её на руки, стиснул в объятиях и отчаянно закружил по комнате.
– Люция, ты умница! – Громким шёпотом воскликнул он, стараясь не разбудить спящих мальчишек. – Ты умница! Я не перестаю тебе удивляться!
И маг снова порывисто обнял растерянную девушку. Голова у Люции закружилась ещё сильнее, сердце затрепыхалось в груди, словно безумный маятник, ведьма неожиданно ослабла до такой степени, что даже не смогла обнять волшебника в ответ – руки бесполезными плетьми повисли вдоль тела, и только маятник в груди продолжал отчаянно раскачиваться.
А Торой подумал, что ещё никогда в жизни не был так непонятно счастлив. Он поставил Люцию на пол и лихорадочно зачастил, схватив девушку за плечи и время от времени встряхивая, будто спелое плодовое дерево:
– Ты умница! Ты даже не представляешь, какая ты умница!
Люция кроткая и совершенно сомлевшая сползла вдоль стены на подоконник и счастливо захлопала ресницами. А Торой с прежней запальчивостью взахлёб продолжал:
– Здесь огромная библиотека, нужно только хорошенько порыскать по полкам и, наверняка, что-нибудь отыщется про волшебное зеркало. Сила побери, я уверен, что отыщется! – Он с облегчением приложил ладони к воспалённым глазам. – Какая ты молодец, я сам бы ни за что не сообразил в этой панике…
Колдунка, которая ни слова не произнесла про библиотеку, а по чести сказать, вообще с трудом понимала, что говорит Торой – только отрешённо улыбалась. Девушка не думала ни о каких библиотеках, ни о каких зеркалах – она ещё не опомнилась от столь неожиданно обрушившихся на неё новых объятий.
А маг, меж тем, заполошно носился по комнате.
– Да, да, надо посмотреть в библиотеке! И потом, у меня ведь есть лист с руной Чие, оставленный Рогоном… Я всё ломаю голову – при чём здесь Безмолвие? Нужно подробнее её изучить, ведь не просто же так Великий Маг всё это начертал. Я сейчас же пойду в главную библиотеку и…
– Торой. – Прервала его нервное бормотанье Люция, наконец-то, взяв себя в руки. – Торой!
– А? – Он обернулся уже будучи у двери. – Что?
– Сейчас ночь, нам нужно отдохнуть с дороги, мы всё отыщем завтра, а сегодня лучше придумать, что делать с телами. – Она кивнула в сторону окна, за которым на мостовой лежало то, о чём шла речь.
Волшебник замер и только теперь взгляд его прояснился, избавляясь от лихорадочной жажды действий. Чародей не без труда успокоился и смущённо произнёс:
– Да, ты права… А я что-то совсем умом ослаб. Идём на улицу.
* * *
Они стояли под дождём, держась за руки. Ведьма не смотрела на груду тел, предпочитая отводить глаза в сторону, скажем, под ноги. Торой же, обладавший куда более завидным хладнокровием, решительно выпростал руку из-под широкого плаща и простёр её перед собой открытой ладонью вперёд. В общем, колдунке не оставалось ничего иного, как, поддавшись собственному любопытству, устремить взгляд на мага – чего-то теперь придумает?
Тем временем от кончиков пальцев волшебника к беспорядочной груде тел сквозь кисею дождя медленно поплыл поток дрожащего марева – словно жар из раскалённого горна. В потоках призрачной дымки мир дрожал и расплывался. Вот странные чары окутали тела погибших, заключили их в мерцающий кокон, а потом откуда-то со стороны подул лёгкий ветер. Он развеял мелкие дождинки и потянул прозрачное марево к высокой крепостной стене. Мерцающий поток, переливаясь и курясь в волглом воздухе, плыл над мостовой, над изогнутыми мостами… Плыл медленно, словно понимал трагизм и торжественную драматичность ситуации. Он возносился в мрачную высоту, изящно огибая тонкие дуги воздушных мостовых, и в его потоках клубилась и парила мелкая серая пыль – так ветер поднимает с тротуаров песок и гонит, гонит его вперёд.
Когда же колдунья опустила глаза – на мостовой, там, где ещё мгновения назад лежали тела погибших, поднимались в воздух последние клубы то ли пепла, то ли праха. А спустя ещё мгновенье не осталось и вовсе ничего – лишь сухая брусчатка, которую тут же окропил нудный дождь.
– Вот и всё. – Тихо сказал Торой. – Как говорит наш рисовальщик «теперь здесь полный порядок».
Девушка содрогнулась и тихо спросила:
– Когда мы умрём, с нами будет то же самое?
Волшебник пожал плечами:
– Ну… Всё зависит от того, как мы умрём. Если, скажем, неизвестная ведьма решит превратить нас в каменные статуи, которые будут украшать её покои – сомневаюсь, что бы мы когда-либо обратились в две-три горстки праха. Скорее, будем стоять и пялиться каменными глазницами в пустоту. Может, конечно…
Судорожное всхлипывание послужило своеобразным аплодисментом его мрачной шутке.
– Идём. Да не плачь ты, пошутил я. – Проворчал Торой и тут же добавил, – Не догадается она про статуи, испепелит быстро и безболезненно.
Люция зашипела и ткнула разошедшегося волшебника в бок жёстким кулачком. Однако Торой не заметил непочтительность вздорной спутницы, он задумчиво смотрел в темноту, словно прислушиваясь к чему-то, а потом, вдруг нарушил молчание:
– Я думаю, наша ведьма прибудет в Гелинвир через пару суток.
Юная колдунка даже рот открыла от восхищения – как это маг эдак ловко и без усилий определил, где находится коварная вражина? Но вредный волшебник в подробности вдаваться не стал, только коротко ответил: «Я её вижу. Она далеко».
Люция крайне озадачилась подобным заявлением. Ну, как же это так – без заклинаний, без шептания таинственных наговоров – просто закрыть на пару мгновений глаза, постоять в тишине и объявить восторженно таращащейся неискушённой зрительнице, мол, ведьма ещё не близко! И всё-таки любопытная колдунка выбила из мага объяснения, до которых он явно не был большим охотником. Пряча улыбку, Торой пояснил:
– Я с самого утра слежу за ней внутренним взором и вижу, что наша преследовательница пока далеко, ещё даже не за пределами Флуаронис. Однако она приближается и, должно быть, завтра к вечеру или послезавтра утром будет здесь.
– Но как ты её видишь? – Удивилась Люция.
Маг пожал плечами:
– Очень просто, там, на горизонте сполохи её Силы – чистый аметист, щедро подсвеченный пурпуром нетерпения и злости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151