Наконец, запыхавшийся чародей и его еле стоящий на ногах наперсник достигли покоев королевского волшебника.
– И угораздило же меня – старика забраться на этакую высоту, – пропыхтел, кое-как пытаясь совладать с одышкой, Золдан, – почему, интересно, все волшебники должны непременно жить в самой высокой башне королевства? Просто издевательство какое-то. – Наконец, отдышавшись, маг несколькими пассами снял охранное заклинание и дверь, ведущая в покои, распахнулась сама собой.
Торой сделал шаг, переступая порог, и почувствовал, как уходят из тела последние силы – комната поплыла перед глазами, а затем всё застила тьма. Ученик чародея ничком рухнул на пол, как следует приложившись лбом о каменные плиты. Всё-таки Ведьмин Гриб сделал своё дело – низложенный маг был во власти жестокой лихорадки.
Но теперь королевский чародей не переживал более за судьбу своего наперсника – следы пребывания Тороя удалось замести так, что не подкопаешься. Все треволнения минувшего вечера остались позади, теперь можно было, ничего не опасаясь, смело приступать к лечению.
Хлопнув в ладоши, маг сделал неопределённый взмах руками, и бесчувственное тело его ученика воспарило над полом, словно поднятое потоком воздуха. Изящным жестом старый волшебник указал невидимым Силам на обитую бархатом тахту, куда и был аккуратно перенесён низложенный чародей. Золдан с облегчением вздохнул и поспешил в свой кабинет.
Там, порывшись в огромном дубовом бюро, маг извлёк на свет маленький глиняный пузырёк – единственное эффективное противоядие от Ведьминого Гриба – гадость редкостная (как и все ведьмачьи зелья), но на ноги ставила и не таких живчиков, как Торой. Удовлетворённо кивнув своим мыслям, волшебник вылил половину содержимого пузырька в глубокую фарфоровую пиалу, поразмыслив, плеснул туда же вина из огромной бутыли, стоявшей рядом со столом (иногда тоскливыми зимними вечерами королевский чародей был не прочь коротать время за бокалом игристого).
Вино зашипело и сменило приятный золотистый цвет на дегтярно-чёрный. По всему кабинету распространился густой запах протухшей воды.
– Экая гадость, – пожалел своего ученика Золдан, – как только такое пить… Хотя, кто сказал, что лекарство должно быть вкусным?
Маг поспешил в комнату, где оставил своего наперсника.
Торой по-прежнему лежал без сознания – на потном лбу медленно набухала огромная шишка, тело тряслось в лихорадке. Видимо холод и влажность королевского каземата усилили действие ядовитого Ведьминого Гриба. Опустившись на тахту, старый маг прошептал над бесчувственным учеником короткое заклинание и через несколько мгновений низложенный волшебник открыл глаза:
– Я заснул? – хрипло спросил он.
– Нет, ты потерял сознание. Вот, – Золдан протянул молодому человеку пиалу с чёрной жидкостью, – выпей. Это настойка из корня Мёртвого дерева и, хотя она похожа по вкусу на похмельную отрыжку, но, тем не менее, очень эффективна.
Бывший маг больше не стал задавать вопросов и, когда наставник поднёс к его губам пиалу с лекарством, Торой, стараясь не дышать, одним глотком выпил странную жидкость. На секунду перед глазами у низложенного волшебника всё поплыло, затем, когда омерзительное питьё достигло желудка, тело свело страшной судорогой отвращения. А потом навалилась блаженная расслабленность, вытеснившая озноб и ломоту. Мужчина провалился в объятия крепкого здорового сна.
Королевский чародей произнёс над спящим несколько целительных заклинаний, прикоснулся ладонью к шишке над правой бровью, снова что-то пошептал, а когда убрал руку, на лбу низложенного мага не осталось никаких следов кровоподтёка. Закончив врачевать раны подопечного, Золдан решил, что настала пора для короткой передышки (о завтраке речи уже не шло), после чего надлежало отлучиться на некоторое время ко двору, ведь сегодня в полдень в Мирар прибывала королева-мать, следовало присутствовать на торжественном приёме, а затем и на праздничном ужине. Волшебник поморщился, подобные мероприятия ему были в тягость ещё во времена молодости – толпы пышно разодетых вельмож, громкие звуки фанфар, ослепительное сияние тысяч свечей, шуршащие юбками и звенящие украшениями фрейлины…
Маг вздохнул и направился в гардеробную – предстояло облачиться в парадные одежды, надеть торжественный белый хитон, взять Посох. Последний доставлял особенно много неудобств – таскать за собой здоровенную, пусть и очень красивую клюку, удовольствие ниже среднего… Однако, Посох был своего рода символом неких заслуг – магического толку от него никакого, но социальный статус в глазах окружающих заметно повышался. Наличие в руках волшебника столь обременительного предмета говорило о том, что чародей достиг высшей ступени магического искусства. Что поделаешь, на официальном приёме без такой вещи никуда.
Золдан взял свою нелёгкую ношу и направился прочь из покоев.
Стоящие у входа в Башню стражники звонко щёлкнули каблуками и, звякнув алебардами, взяли «на караул». Старый маг в знак приветствия склонил голову в вежливом поклоне и поспешил во дворец.
* * *
Торой проснулся на следующий день – голова была лёгкой, ум ясным, а желудок голодным. Конечно, оставалась слабость в теле (яд ещё не покинул кровь окончательно), но она была уже не такой изматывающей.
Молодой человек поднялся с дивана и огляделся – в стрельчатое окно било яркое солнце, видимо на улице снова стояла невыносимая жара. Тем не менее, в покоях Золдана царила умиротворяющая прохлада. В комнатах звенела ничем не нарушаемая тишина – чародей отсутствовал.
Потирая виски, чтобы прогнать остатки сна, Торой подошёл к окну. От открывшегося внизу вида у низложенного мага перехватило дух – весь город лежал перед ним, как на ладони. Дворцовая часть сияла белоснежными фасадами изысканных зданий, позолоченными флюгерами и голубой черепицей; Фонтанная (где жил простой люд) пестрела множеством затейливых кровель. С высоты Башни Торой видел сложное переплетение улочек, великолепные парки, зеркальную гладь Канала, разделяющего город на две части и, конечно, Площадь Трёх Фонтанов. Лёгкий ветер донёс мелодичный звон Городских Часов. Стало быть, судя по количеству ударов, три пополудни… Н-да, отдых затянулся.
Бывший волшебник недовольно поморщился. Что же делать-то?
Мужчина нервно заходил по комнате. Нужно было, во что бы то ни стало разыскать ведьму. Если у Люции в руках действительно Книга Рогона, то… У Тороя даже дух перехватило от этой мысли. Хорошо ещё, что, несмотря на слабость и беспамятство, у него хватило ума не говорить Золдану об истинной причине, по которой ведьма сдала его Нониче. Торой соврал, что деревенская знахарка передала его в руки птичника исключительно из-за крупного вознаграждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151