Торой пристально, склонив голову на бок, начал рассматривать её лицо: по-мальчишески короткие русые волосы, чёрные высокие брови, глаза неопределённого зелёно-голубого цвета с невзрачными ресницами, слишком бледные губы – ничего примечательного в чертах, правда и ничего отталкивающего, но всё в целом – довольно банально.
– Нет, милая, я не задумаю гадость, – успокоил он свою спутницу, – гадости обычно задумывают в отношении хорошеньких, смазливых девушек. Вы не тот вариант, так что и не надейтесь на гадости – помыться, переодеться и марш домой, к престарелому папаше – вот и всё на что вы можете рассчитывать с моей стороны. Кстати, это надо успеть сделать до того, как в таверну набьются постояльцы и выпивохи, которые уже к утру следующего дня по всему городу раззвонят о вашем странном визите.
Из его длинной речи Люцию больно хлестнула самая первая фраза, про хорошеньких барышень.
– Я знаю, что не красавица, а вы…
– А я?
Она гордо промолчала, отведя взгляд. Может быть, он тоже не был красавцем, а может, и был. Не зря же за ним тянулся такой длинный шлейф скандалов, связанных с женщинами всех возрастов.
– А вы просто издеваетесь надо мной. И всё же, идёмте, где ваша комната? – она с достоинством высвободила свой локоть и, опережая Тороя на полшага, устремилась вверх.
– Здесь налево.
Люция смешалась и отчего-то повернула направо, в результате её локоть снова был резко подхвачен, после чего последовал крутой разворот в противоположную сторону.
– Налево, говорю я вам. Какая, однако, трусиха… – с этими словами мужчина втолкнул её в полумрак просторной комнаты.
Люция с любопытством огляделась. Обстановка её несколько разочаровала – безупречный порядок и простота. Кровать самых посредственных размеров, рассчитанная на одного человека, стол, несколько стульев, старое бюро, небольшой шкаф, сундук в углу да потёртый коврик на полу. В распахнутом окне дрожала тонкая занавеска, с улицы пахло жасмином и конюшней. Видимо комната выходила окнами во двор.
– И только-то? – в её голосе звучало такое искренне разочарование, что Торой, ковырявшийся в сундуке, обернулся.
– А вы чего ждали? Ларцы с драгоценностями, обнажённых куртизанок на шёлковых простынях или убиенных младенцев, крови которых я собираюсь испить прямо у вас на глазах? – огрызнулся он. – Комната, как комната, скажите спасибо, что вообще впустил, мог бы погнать вас до дому такую, какая есть.
И вдруг, по сварливым и раздражённым ноткам его голоса, Люцию осенила догадка – он был не на много старше её самой!
– Торой, скажите, сколько вам лет?
– Вам-то что за дело?
Люция осторожно присела на краешек кровати, потрогала рукой грубое шерстяное покрывало, под покрывалом что-то прощупывалось, что-то металлическое, что-то…
– Что вы там расселись? А ну вставайте немедленно! Не хватало только, чтобы после вашего визита ещё и от покрывала квасом веяло!
Люция поспешно вскочила.
– Простите… И всё же, сколько вам лет?
– Тридцать. Устроит?
– Нет, точно не тридцать.
– Я хорошо сохранился. А вам?
– Восемнадцать. – Честно призналась Люция, переборов искушение накинуть пару годков.
– Что-то вы, милая, засиделись в невестах, в вашем возрасте девушки уже не девушки и вообще замужем, детей воспитывают.
Дочка птичника в очередной раз залилась румянцем:
– А это уже не ваше дело! Давайте сюда одежду и корыто. Я хочу помыться и переодеться, а то квас сохнет, и у меня руки липнут к телу…
Торой не поворачиваясь, бросил на пол простое платье из коричневого сукна.
– Вот, единственное, что есть. Надеюсь, вы в него влезете.
– Влезу. – Люция прикинула на глаз – размер вроде был подходящий. – А откуда у вас платье?
– На танцы хожу.
– Что вы всё язвите, неужели нельзя просто ответить? – удивилась Люция.
– Какое вам дело до того, откуда у меня взялось это платье? Хотя, если принципиально, то успокойтесь – платье не моё, оно лежит в этом сундуке не первый день. Постоялица, жившая здесь до меня, уезжала в спешке, вот и забыла. На ваше счастье. – Он поднялся на ноги, – Пойду, распоряжусь, насчёт корыта и воды, а сам, пока вы будете оттирать от белых рук квасное сусло, посижу внизу, выпью пару кружек пива…
С этими словами Торой удалился.
Люция пожала плечами и начала раздеваться. Насквозь промокшая ткань прилипла к телу, как вторая кожа. Кое-как сбросив юбки, девушка осталась в кружевных панталонах и корсете. Не спеша, Люция занялась шёлковой шнуровкой, распутала намокшие узлы и с наслаждением скинула отяжелевшую, сырую конструкцию из ткани и китового уса. Оставшись в одной тонкой сорочке, девушка наконец-то смогла свободно вздохнуть, бросив ненавидящий взгляд на валяющийся рядом корсет.
С грохотом открылась дверь, и в комнату с огромным корытом под мышкой и ведром воды в руке ввалился Торой. Люция, ожидавшая увидеть кого угодно, – служанку, камеристку – но только не мужчину, взвизгнула, делая безуспешную попытку прикрыться руками.
Торой раздражённо фыркнул и поставил корыто в центре комнаты.
– Прекратите верещать! Или вы думаете, я ни разу не видел полуголых женщин?
– Мне всё равно, видели или нет, я не желаю щеголять перед вами неглиже. Как вам вообще хватило нахальства придти самому? Я думала, у вас достанет такта прислать служанку!
Торой вылил воду из ведра в корыто и повернулся к красной, как помидор, Люции:
– Барышня, если не ошибаюсь, вы здесь – инкогнито. Я бы мог призвать служанку, нарушая вашу тайну. Но, будучи более осмотрительным, чем вы, решил не рисковать. Что подумает о вас прислуга? Незамужняя девушка, сразу видно – богатая, собирается принять ванну в комнате висельника и сволочи, а? – после этих слов он нахально подмигнул, окинув скорчившуюся Люцию заинтересованным взглядом.
– Вы провокатор, пойдите вон! – она топнула босой ногой с такой силой, что ушибла пятку. – Вон!
Торой проигнорировал её просьбу, снова неспешно порылся в сундуке, извлёк оттуда крахмальную простынь и кусок мыла.
– Вот. Мойтесь. Простыня вам – вместо полотенца, вы, должно быть, привыкли к чему-то более изысканному, но сейчас не та ситуация, чтобы привередничать.
С этими словами мужчина ушёл, положив мыло и простыню на ковёр.
Люция постояла ещё пару минут, боясь, что он снова ввалится без предупреждения, но за дверью было тихо.
Девушка сбросила сорочку и села в корыто. Вода была чуть тёплая, видимо даже не нагретая, а просто взятая из бочки, стоявшей на солнце. Однако это уже не имело никакого значения, Люция с наслаждением начала отмывать липкие руки. Одного ведра воды, чтобы как следует помыться, было, конечно, маловато, но, как верно заметил Торой – не время для капризов.
Кусок мыла, который ей вручил хозяин комнаты, пах ванилью и чем-то горьковатым, тихонько напевая себе под нос, девушка тщательно намылила волосы, плечи и руки и уже собралась погружаться с головой, чтобы смыть сладко пахнущую пену, как вдруг сверху на неё опрокинулся ледяной водопад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151