Почувствовав на себе его пристальный взгляд, Люция раздражённо оглянулась:
– Да, ты прав, моё колдовство слабее и несовершеннее твоего, но всё же это колдовство и через пару часов оно спасёт тебя от яда Гриба, яда который ты – великий волшебник не в силах победить самостоятельно, а мне залечит рану, которую, как выяснилось, твоё волшебство тоже вылечить не может. – Ехидно улыбнувшись, девушка, по-прежнему прихрамывая, направилась прочь из кухни.
Торой усмехнулся – слабая деревенская ведьма, простушка – простушкой, а характером природа не обделила. Захватив с собой бутылку рома, маг проследовал за ковыляющей колдуньей.
Обойдя храпящую Клотильду, низложенный чародей не спеша пересёк зал и также неторопливо поднялся по лестнице. То ли ведьмин отвар уже давал о себе знать, то ли, подкрепившись, маг почувствовал себя лучше, но в любом случае раздражающая слабость постепенно отступала перед обыкновенной усталостью.
Разлившееся по всему телу тепло, наконец, вытеснило противный озноб, а пара глотков выдержанного эльфийского рома так и вовсе открыла второе дыхание. Чародей зашёл в номер и рухнул на притулившуюся в углу промятую софу. Он ещё успел заметить, что ведьма вместе с мальчишкой свернулась калачиком на кровати, успел подумать о том, что нужно быть начеку и спать только одним глазом… А в следующий момент провалился в непроглядную темноту, где не было ничего, кроме обволакивающего всё тело тепла.
* * *
Торой проснулся от холода – руки и ноги онемели и были совершенно ледяными, всё тело затекло – пытаясь хоть как-то согреться во сне, маг свернулся калачиком, словно в далёком детстве. Однако и это не спасло, как не спас просторный, сшитый из плотной ткани хитон.
Зябко поёжившись, волшебник сел на скрипящей, провалившейся тахте и окинул недовольным взглядом комнату – слабо мерцающий болотный огонёк, сотворённый Люцией, ещё висел над входной дверью и по-прежнему озарял комнату неуверенным мерцанием. Дрожащее и неверное оно едва ли было ярче крадущихся в окно лиловых предрассветных сумерек. Но даже в этом слабом сиянии Торою было видно как ведьма и мальчик крепко спят, тесно прижавшись друг к другу под в стареньким шерстяным покрывалом.
Маг завистливо вздохнул – если бы не этот проклятый холод, он бы с удовольствием покимарил ещё пару часиков… Ну да ладно, всё равно нужно направляться прочь из города, вполне возможно, что по их следу уже кто-то идёт. Если это кхалаи, то ещё есть возможность скрыться – изменившаяся погода, вонь от пожаров и глубокие сугробы удачно скроют следы беглецов и даже рептилии с их острым хищническим чутьём не возьмут следа. А вот если на поиски отправится ведьма или чернокнижник, тут уж можно и не надеяться на спасение. Собственно, биться в истерике было тоже преждевременно, главное – все трое выспались. Ведь такими, как вчера, ведьма, маг и мальчик далеко бы не ушли, даже, почти наверняка, стали гораздо более лёгкой добычей для своих преследователей.
Торой содрогнулся от пронизывающего до костей холода, потёр руками плечи, прогоняя, то ли дурные мысли, то ли остатки сна, и поднялся на ноги. На соседней кровати продолжали безмятежно посапывать девушка и ребёнок. Маг снисходительно усмехнулся, глядя на эту умильную картину – это надо же! – никакого чувства самосохранения! Ну, ладно, ребёнок, он, скорее всего, околдован также как и все остальные в этом городе, ну а ведьма-то, ведьма? Неужели не чувствует своим острым колдовским чутьём приближающейся опасности? Да, теперь волшебнику стало ясно – разбудил его вовсе не холод, а поистине звериный инстинкт загоняемой в угол жертвы. Собственно, чародей понимал – нервничать и паниковать пока ещё не было причины. Судя по тому, что рассвет только-только зарождался, беглецы спали самое большее пару часов. За это время в стане неизвестной ведьмы, наверняка, ещё не успели хватиться пропавших кхалаев. Так что, чувство тревоги, что разбудило мага, было вызвано не более чем сумбурными событиями минувшего вечера, усталостью, недосыпанием и отчасти ядом Ведьминого Гриба, который всё ещё блуждал в крови.
Волшебник закрыл глаза, призывая себя к спокойствию. Чтобы унять бешено скачущее сердце, Торой сделал глубокий вдох и, спустя несколько мгновений, выпустил в пространство комнаты облачко сизого пара. Какое-то время маг сидел на краешке провалившейся, скрипящей тахты, медленно вдыхая и выдыхая остывший воздух. Очень скоро это возымело свой эффект – ком, стоявший поперёк горла, растворился, сердце успокоилось и больше не пыталось пробить навылет грудь, панический зуд в кончиках пальцев прекратился.
Открыв глаза, мужчина в очередной раз посмотрел на спокойно спящих девушку и ребёнка, что, скорчились под тоненьким одеяльцем. Чародей поднялся на ноги (тахта жалобно скрипнула старыми пружинами) и направился к старому, обшарпанному комоду, что возвышался в углу номера. Порылся в ящиках – пару раз тихо выругался из-за того, что в полумраке никак не мог найти то, что было нужно, – наконец, извлёк тощее пуховое одеяло, вернулся к кровати и набросил его на спящих. Люция поморщилась, ощутив, видимо, движение холодного воздуха, но не проснулась. Торой снова усмехнулся такой наивной безмятежности и направился к окну – магу было интересно посмотреть, во что превратилась столица за последние часы. Вид за обледенелыми стёклами заставил волшебника судорожно сглотнуть…
Насколько хватало глаз, взору открывался спящий в лиловых сумерках по-прежнему пустынный Мирар. Сиреневые краски рассвета превращали засыпанную снегом столицу в незнакомый и чуждый город – улицы, крыши домов, деревья и кустарники с почерневшей листвой были покрыты пышными сугробами. При этом снег продолжал, медленно кружа в ледяном воздухе, сыпаться с неба. Маг некоторое время смотрел на заметённый переулок, после чего совершенно озадаченный отошёл от окна и задумался. Судя по тому, что мороз продолжал крепчать, странное колдовство в обозримом будущем вовсе и не собиралось ослабевать. Неожиданно взгляд волшебника упал на стоящую в изголовье тахты бутылку клотильдиного рома. Как нельзя кстати.
Чародей без колебаний прихватил вновь обретённую находку и торопливо направился вон из комнаты. На лестнице царила непроглядная тьма, хоть глаз коли. Маг поёжился от холода, откупорил сосуд из тёмно-зелёного стекла и сделал несколько больших глотков. Ром обжёг горло и уютным теплом разлился в желудке… Только после этого, удовлетворённо выдохнув, Торой вернулся обратно в комнату. Искать свечи или масляную лампу уже не оставалось времени, между тем, необходим был источник света, ведь пока девушка и ребёнок спят, волшебнику предстояло подготовить всё необходимое для дальнейшего бегства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
– Да, ты прав, моё колдовство слабее и несовершеннее твоего, но всё же это колдовство и через пару часов оно спасёт тебя от яда Гриба, яда который ты – великий волшебник не в силах победить самостоятельно, а мне залечит рану, которую, как выяснилось, твоё волшебство тоже вылечить не может. – Ехидно улыбнувшись, девушка, по-прежнему прихрамывая, направилась прочь из кухни.
Торой усмехнулся – слабая деревенская ведьма, простушка – простушкой, а характером природа не обделила. Захватив с собой бутылку рома, маг проследовал за ковыляющей колдуньей.
Обойдя храпящую Клотильду, низложенный чародей не спеша пересёк зал и также неторопливо поднялся по лестнице. То ли ведьмин отвар уже давал о себе знать, то ли, подкрепившись, маг почувствовал себя лучше, но в любом случае раздражающая слабость постепенно отступала перед обыкновенной усталостью.
Разлившееся по всему телу тепло, наконец, вытеснило противный озноб, а пара глотков выдержанного эльфийского рома так и вовсе открыла второе дыхание. Чародей зашёл в номер и рухнул на притулившуюся в углу промятую софу. Он ещё успел заметить, что ведьма вместе с мальчишкой свернулась калачиком на кровати, успел подумать о том, что нужно быть начеку и спать только одним глазом… А в следующий момент провалился в непроглядную темноту, где не было ничего, кроме обволакивающего всё тело тепла.
* * *
Торой проснулся от холода – руки и ноги онемели и были совершенно ледяными, всё тело затекло – пытаясь хоть как-то согреться во сне, маг свернулся калачиком, словно в далёком детстве. Однако и это не спасло, как не спас просторный, сшитый из плотной ткани хитон.
Зябко поёжившись, волшебник сел на скрипящей, провалившейся тахте и окинул недовольным взглядом комнату – слабо мерцающий болотный огонёк, сотворённый Люцией, ещё висел над входной дверью и по-прежнему озарял комнату неуверенным мерцанием. Дрожащее и неверное оно едва ли было ярче крадущихся в окно лиловых предрассветных сумерек. Но даже в этом слабом сиянии Торою было видно как ведьма и мальчик крепко спят, тесно прижавшись друг к другу под в стареньким шерстяным покрывалом.
Маг завистливо вздохнул – если бы не этот проклятый холод, он бы с удовольствием покимарил ещё пару часиков… Ну да ладно, всё равно нужно направляться прочь из города, вполне возможно, что по их следу уже кто-то идёт. Если это кхалаи, то ещё есть возможность скрыться – изменившаяся погода, вонь от пожаров и глубокие сугробы удачно скроют следы беглецов и даже рептилии с их острым хищническим чутьём не возьмут следа. А вот если на поиски отправится ведьма или чернокнижник, тут уж можно и не надеяться на спасение. Собственно, биться в истерике было тоже преждевременно, главное – все трое выспались. Ведь такими, как вчера, ведьма, маг и мальчик далеко бы не ушли, даже, почти наверняка, стали гораздо более лёгкой добычей для своих преследователей.
Торой содрогнулся от пронизывающего до костей холода, потёр руками плечи, прогоняя, то ли дурные мысли, то ли остатки сна, и поднялся на ноги. На соседней кровати продолжали безмятежно посапывать девушка и ребёнок. Маг снисходительно усмехнулся, глядя на эту умильную картину – это надо же! – никакого чувства самосохранения! Ну, ладно, ребёнок, он, скорее всего, околдован также как и все остальные в этом городе, ну а ведьма-то, ведьма? Неужели не чувствует своим острым колдовским чутьём приближающейся опасности? Да, теперь волшебнику стало ясно – разбудил его вовсе не холод, а поистине звериный инстинкт загоняемой в угол жертвы. Собственно, чародей понимал – нервничать и паниковать пока ещё не было причины. Судя по тому, что рассвет только-только зарождался, беглецы спали самое большее пару часов. За это время в стане неизвестной ведьмы, наверняка, ещё не успели хватиться пропавших кхалаев. Так что, чувство тревоги, что разбудило мага, было вызвано не более чем сумбурными событиями минувшего вечера, усталостью, недосыпанием и отчасти ядом Ведьминого Гриба, который всё ещё блуждал в крови.
Волшебник закрыл глаза, призывая себя к спокойствию. Чтобы унять бешено скачущее сердце, Торой сделал глубокий вдох и, спустя несколько мгновений, выпустил в пространство комнаты облачко сизого пара. Какое-то время маг сидел на краешке провалившейся, скрипящей тахты, медленно вдыхая и выдыхая остывший воздух. Очень скоро это возымело свой эффект – ком, стоявший поперёк горла, растворился, сердце успокоилось и больше не пыталось пробить навылет грудь, панический зуд в кончиках пальцев прекратился.
Открыв глаза, мужчина в очередной раз посмотрел на спокойно спящих девушку и ребёнка, что, скорчились под тоненьким одеяльцем. Чародей поднялся на ноги (тахта жалобно скрипнула старыми пружинами) и направился к старому, обшарпанному комоду, что возвышался в углу номера. Порылся в ящиках – пару раз тихо выругался из-за того, что в полумраке никак не мог найти то, что было нужно, – наконец, извлёк тощее пуховое одеяло, вернулся к кровати и набросил его на спящих. Люция поморщилась, ощутив, видимо, движение холодного воздуха, но не проснулась. Торой снова усмехнулся такой наивной безмятежности и направился к окну – магу было интересно посмотреть, во что превратилась столица за последние часы. Вид за обледенелыми стёклами заставил волшебника судорожно сглотнуть…
Насколько хватало глаз, взору открывался спящий в лиловых сумерках по-прежнему пустынный Мирар. Сиреневые краски рассвета превращали засыпанную снегом столицу в незнакомый и чуждый город – улицы, крыши домов, деревья и кустарники с почерневшей листвой были покрыты пышными сугробами. При этом снег продолжал, медленно кружа в ледяном воздухе, сыпаться с неба. Маг некоторое время смотрел на заметённый переулок, после чего совершенно озадаченный отошёл от окна и задумался. Судя по тому, что мороз продолжал крепчать, странное колдовство в обозримом будущем вовсе и не собиралось ослабевать. Неожиданно взгляд волшебника упал на стоящую в изголовье тахты бутылку клотильдиного рома. Как нельзя кстати.
Чародей без колебаний прихватил вновь обретённую находку и торопливо направился вон из комнаты. На лестнице царила непроглядная тьма, хоть глаз коли. Маг поёжился от холода, откупорил сосуд из тёмно-зелёного стекла и сделал несколько больших глотков. Ром обжёг горло и уютным теплом разлился в желудке… Только после этого, удовлетворённо выдохнув, Торой вернулся обратно в комнату. Искать свечи или масляную лампу уже не оставалось времени, между тем, необходим был источник света, ведь пока девушка и ребёнок спят, волшебнику предстояло подготовить всё необходимое для дальнейшего бегства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151