Они доставляли приказы короля и, если в их сумках оставалось место, письма офицеров домой. На меня они не обращали никакого внимания. Они свидетельствовали о расширении владений Гернии, о намерении короля поддерживать связь даже с самыми отдаленными фортами. В Старый Тарес ежедневно отправлялись доклады с границы. Некоторые станции сдавали помещения в аренду коммерческим почтовым службам, все более и более востребованным по мере того, как расширялись владения Гернии и росло население этих мест. Однако их услуги стоили дорого, и позволить их себе могли только состоятельные люди. Так что таких курьеров я видел не часто.
Однажды ветреным утром я проехал участок дороги, размытый весенним паводком. Его восстановили, но спустя рукава, и по глубокой трещине по-прежнему бежал тонкий ручеек. Я видел остатки каменной дренажной трубы, известковый раствор осыпался, и я предположил, что следующей весной поднявшаяся вода вновь рассечет дорогу надвое.
У нас с Утесом это препятствие затруднений не вызвало, но глубокие колеи от колес фургонов указывали, что им здесь приходилось несладко. В тот день я встретил лишь нескольких путников и начал понимать, почему кое-кто из западной знати насмешливо именовал этот проект Королевским трактом в Никуда.
Днем я подъехал к станции для королевских курьеров. Поскольку городов поблизости не было, тут стоял небольшой военный отряд, охранявший и следивший за порядком на станции. Кроме конюшни для почтовых лошадей, маленького склада и казарм, здесь ничего не было. Строения стояли квадратом, для упрощения обороны, а просветы между ними закрывала крепостная стена. У створок настежь распахнутых ворот выросла высокая трава. Судя по всему, прошло много месяцев с тех пор, как их запирали в последний раз. Угрюмый часовой окинул меня не слишком доброжелательным взглядом. Я подумал, что это не лучшее место для несения службы и назначение сюда, наверное, рассматривают как наказание за провинность.
Я въехал внутрь, спешился и, дав Утесу напиться из поилки для лошадей около колодца, огляделся. Строения были выкрашены в обычные бело-зеленые цвета Гернии. Судя по всему, местный гарнизон состоял примерно из дюжины человек. В одном углу укрепления я заметил сторожевую вышку, с которой солдат наблюдал за прибытием гонцов, в дверях казармы двое мужчин курили, прислонившись к косякам.
На станции находился всего один курьер, он отдыхал, откинувшись на спинку стула, на длинном крыльце, тянущемся вдоль всего барака. Молодой тощий всадник был полон осознания собственной значимости и, не смущаясь, закатил глаза, оценив мою полноту, а затем принялся корчить рожи, думая, что я его не вижу. Я с удовлетворением отметил, что солдаты явно считали его настоящим болваном. Когда я начал подниматься по ступеням на крыльцо казармы, мне навстречу вышел мужчина постарше в одной рубашке, без куртки.
- Вам что-нибудь нужно? - резко спросил он меня.
- Я буду вам признателен за сведения о дороге впереди. И думаю, мне следует сообщить, что размыта дренажная труба на участке дороги примерно в часе езды отсюда.
Устав требовал, чтобы курьерские станции помогали путникам, следили за дорогой и докладывали о ее состоянии. Я все еще считал своим долгом известить их о том, что видел.
Мужчина окинул меня хмурым взглядом. Прошло не меньше трех дней с тех пор, как он брился. Единственным незаросшим пятном на его лице был шрам от ножа. Даже без мундира и нашивок было ясно, что он здесь главный.
- Я уже два месяца упоминаю об этом в своих докладах. А они повторяют, что пришлют ремонтный отряд, но чума нанесла им серьезный удар, и сейчас у них нет свободных людей. И ничего не меняется.
- А дорога дальше на восток? - нажал я.
- Она не лучше. Ее поспешно строили неопытные люди, а необходимость поддержания ее в порядке существенно недооценили. Верхом по ней проехать еще можно, и есть лишь несколько участков, где у фургона возникнут серьезные затруднения. Но как только снова начнутся дожди, все быстро переменится.
Он сказал это так, словно это было моей виной.
Скорее чтобы поддержать разговор, чем всерьез, я спросил, где стоит их часть и есть ли там места для новобранцев. Старый ветеран оглядел меня с ног до головы и презрительно фыркнул.
- Нет. У нас полно собственной молодежи. Нет нужды нанимать чужаков.
Я спокойно принял его отказ.
- Хорошо. Я хотел бы пополнить здесь свои припасы. Вы можете продать мне какую-нибудь еду?
Курьер с любопытством прислушивался к нашему разговору.
- Тебе нужна еда? - насмешливо перебил он меня. - Что-то мне не кажется, что ты в последнее время обходился без нее. Или ты копишь жир, чтобы зимой впасть в спячку?
Шутка была довольно глупой, но мой собеседник рассмеялся, и я заставил себя улыбнуться.
- Мне предстоит долгий путь. Я готов купить все, что вы можете предложить, - муку, зерно, сухари, мясо.
Я чуял запах готовящейся пищи, и мне отчаянно хотелось попросить у них миску горячего варева. Как всегда, этот аромат пробудил во мне зверский голод.
- У нас нет ничего лишнего, - отрезал сержант. - Это дорожная станция для курьеров, а не постоялый двор. Фургоны с провиантом приходят не так регулярно, как следовало бы. Мне приходится беречь то, что есть, для собственных людей.
- Конечно. Но по крайней мере, не продадите ли немного овса для моей лошади?
Утес, в отличие от Гордеца, не умел сам добывать для себя пропитание. Бесконечная дорога и скудные пастбища уже начали на нем сказываться. Поскольку мой отец отвечал за ближайшую к Широкой Долине курьерскую станцию, я знал, что там всегда имелся запас корма для лошадей.
Мужчины обменялись взглядами.
- Нет, я же сказал, - ответил сержант. - У нас нет ничего лишнего. Лучше бы вам ехать дальше.
- Понимаю, - сказал я, хотя на самом деле не понимал ничего.
Было очевидно, что он лжет. Почему, я не знал, но подозревал, что из-за моей полноты. Думаю, он решил, что я невоздержан, и посчитал себя вправе отказать мне в продуктах. Я посмотрел на окружавшие меня лица. На каждом читалось удовлетворение от моего разочарования. Это напомнило мне, как Трист унижал Горда с первой минуты их встречи. Горду даже не требовалось ничего делать или говорить. Трист потешался над ним лишь из-за того, что тот был толст, и пользовался каждой возможностью, чтобы его задеть.
Мне необходимо было пополнить запасы. Моя лошадь нуждалась в корме, травы ей не хватало. Я вдруг вспомнил о том, как торговался с Джирри. В чем-то я уже принял то, что магия, ставшая для меня проклятием, может мне и помочь. Я попробовал этим воспользоваться.
- Мне действительно нужны припасы, чтобы продолжить путь.
Я впервые пытался подчинить магию своей воле. Я вложил в свои слова настойчивость, желая сломить их сопротивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
Однажды ветреным утром я проехал участок дороги, размытый весенним паводком. Его восстановили, но спустя рукава, и по глубокой трещине по-прежнему бежал тонкий ручеек. Я видел остатки каменной дренажной трубы, известковый раствор осыпался, и я предположил, что следующей весной поднявшаяся вода вновь рассечет дорогу надвое.
У нас с Утесом это препятствие затруднений не вызвало, но глубокие колеи от колес фургонов указывали, что им здесь приходилось несладко. В тот день я встретил лишь нескольких путников и начал понимать, почему кое-кто из западной знати насмешливо именовал этот проект Королевским трактом в Никуда.
Днем я подъехал к станции для королевских курьеров. Поскольку городов поблизости не было, тут стоял небольшой военный отряд, охранявший и следивший за порядком на станции. Кроме конюшни для почтовых лошадей, маленького склада и казарм, здесь ничего не было. Строения стояли квадратом, для упрощения обороны, а просветы между ними закрывала крепостная стена. У створок настежь распахнутых ворот выросла высокая трава. Судя по всему, прошло много месяцев с тех пор, как их запирали в последний раз. Угрюмый часовой окинул меня не слишком доброжелательным взглядом. Я подумал, что это не лучшее место для несения службы и назначение сюда, наверное, рассматривают как наказание за провинность.
Я въехал внутрь, спешился и, дав Утесу напиться из поилки для лошадей около колодца, огляделся. Строения были выкрашены в обычные бело-зеленые цвета Гернии. Судя по всему, местный гарнизон состоял примерно из дюжины человек. В одном углу укрепления я заметил сторожевую вышку, с которой солдат наблюдал за прибытием гонцов, в дверях казармы двое мужчин курили, прислонившись к косякам.
На станции находился всего один курьер, он отдыхал, откинувшись на спинку стула, на длинном крыльце, тянущемся вдоль всего барака. Молодой тощий всадник был полон осознания собственной значимости и, не смущаясь, закатил глаза, оценив мою полноту, а затем принялся корчить рожи, думая, что я его не вижу. Я с удовлетворением отметил, что солдаты явно считали его настоящим болваном. Когда я начал подниматься по ступеням на крыльцо казармы, мне навстречу вышел мужчина постарше в одной рубашке, без куртки.
- Вам что-нибудь нужно? - резко спросил он меня.
- Я буду вам признателен за сведения о дороге впереди. И думаю, мне следует сообщить, что размыта дренажная труба на участке дороги примерно в часе езды отсюда.
Устав требовал, чтобы курьерские станции помогали путникам, следили за дорогой и докладывали о ее состоянии. Я все еще считал своим долгом известить их о том, что видел.
Мужчина окинул меня хмурым взглядом. Прошло не меньше трех дней с тех пор, как он брился. Единственным незаросшим пятном на его лице был шрам от ножа. Даже без мундира и нашивок было ясно, что он здесь главный.
- Я уже два месяца упоминаю об этом в своих докладах. А они повторяют, что пришлют ремонтный отряд, но чума нанесла им серьезный удар, и сейчас у них нет свободных людей. И ничего не меняется.
- А дорога дальше на восток? - нажал я.
- Она не лучше. Ее поспешно строили неопытные люди, а необходимость поддержания ее в порядке существенно недооценили. Верхом по ней проехать еще можно, и есть лишь несколько участков, где у фургона возникнут серьезные затруднения. Но как только снова начнутся дожди, все быстро переменится.
Он сказал это так, словно это было моей виной.
Скорее чтобы поддержать разговор, чем всерьез, я спросил, где стоит их часть и есть ли там места для новобранцев. Старый ветеран оглядел меня с ног до головы и презрительно фыркнул.
- Нет. У нас полно собственной молодежи. Нет нужды нанимать чужаков.
Я спокойно принял его отказ.
- Хорошо. Я хотел бы пополнить здесь свои припасы. Вы можете продать мне какую-нибудь еду?
Курьер с любопытством прислушивался к нашему разговору.
- Тебе нужна еда? - насмешливо перебил он меня. - Что-то мне не кажется, что ты в последнее время обходился без нее. Или ты копишь жир, чтобы зимой впасть в спячку?
Шутка была довольно глупой, но мой собеседник рассмеялся, и я заставил себя улыбнуться.
- Мне предстоит долгий путь. Я готов купить все, что вы можете предложить, - муку, зерно, сухари, мясо.
Я чуял запах готовящейся пищи, и мне отчаянно хотелось попросить у них миску горячего варева. Как всегда, этот аромат пробудил во мне зверский голод.
- У нас нет ничего лишнего, - отрезал сержант. - Это дорожная станция для курьеров, а не постоялый двор. Фургоны с провиантом приходят не так регулярно, как следовало бы. Мне приходится беречь то, что есть, для собственных людей.
- Конечно. Но по крайней мере, не продадите ли немного овса для моей лошади?
Утес, в отличие от Гордеца, не умел сам добывать для себя пропитание. Бесконечная дорога и скудные пастбища уже начали на нем сказываться. Поскольку мой отец отвечал за ближайшую к Широкой Долине курьерскую станцию, я знал, что там всегда имелся запас корма для лошадей.
Мужчины обменялись взглядами.
- Нет, я же сказал, - ответил сержант. - У нас нет ничего лишнего. Лучше бы вам ехать дальше.
- Понимаю, - сказал я, хотя на самом деле не понимал ничего.
Было очевидно, что он лжет. Почему, я не знал, но подозревал, что из-за моей полноты. Думаю, он решил, что я невоздержан, и посчитал себя вправе отказать мне в продуктах. Я посмотрел на окружавшие меня лица. На каждом читалось удовлетворение от моего разочарования. Это напомнило мне, как Трист унижал Горда с первой минуты их встречи. Горду даже не требовалось ничего делать или говорить. Трист потешался над ним лишь из-за того, что тот был толст, и пользовался каждой возможностью, чтобы его задеть.
Мне необходимо было пополнить запасы. Моя лошадь нуждалась в корме, травы ей не хватало. Я вдруг вспомнил о том, как торговался с Джирри. В чем-то я уже принял то, что магия, ставшая для меня проклятием, может мне и помочь. Я попробовал этим воспользоваться.
- Мне действительно нужны припасы, чтобы продолжить путь.
Я впервые пытался подчинить магию своей воле. Я вложил в свои слова настойчивость, желая сломить их сопротивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212