Я хочу показать тебя людям.
- Ты хочешь показать меня своим близким?
- Не все верят, что кто-то из твоего народа может стать великим. Они смеются надо мной и спрашивают: «Зачем магии выбирать себе защитником того, кто вторгся в наши земли?» - Она передернула плечами, словно для нее все это не имело ни малейшего значения. - Поэтому я хочу доказать им, что говорила правду. Так ты пойдешь со мной в мою деревню?
Я вдруг понял, что не могу придумать ни одной причины для отказа.
- Да, пойду.
- Хорошо. - Она вскочила на ноги. - Тогда идем.
- Сейчас? Этой ночью?
- А почему нет?
- Я думал, что деревни спеков далеко в лесу. В днях, а то и неделях пути отсюда.
Она тряхнула головой и надула щеки.
- Некоторые - да. Все зимние деревни далеко. Но летние близко. Пойдем. Я тебе покажу.
Она наклонилась и схватила меня за руки. Я засмеялся от мысли, что она способна поднять меня на ноги. Со стоном я перевернулся на живот, подтянул под себя колени и встал. Оликея взяла меня за руку и повела за собой прочь от родника и моей разбросанной одежды. Прочь от всего. Но тогда я не думал, что оставляю за спиной свою прежнюю жизнь. Просто шел куда-то вместе с Оликеей.
Ночь накрыла нас обоих бархатным покрывалом. Изредка Оликея прихлопывала мошек, гудевших над ее головой, но ко мне ни одна из них не приближалась. Если она и шла по тропинке, я таковой не видел. Мы шагали по пластам мха и брели сквозь многолетние залежи опавшей листвы. Другие животные двигались по лесу так же тихо, как мы. Наш путь лежал по крутым склонам холмов, неизменно уводя все выше и выше, и вскоре мы оказались там, где деревья были огромны, как башни, и их вершины терялись в темноте лиственного полога. Мы перебрались через гребень холма и спустились в долину, но так и не вышли из-под сени крон.
Ночь еще была глубока, когда мы подошли к ее летней деревне. Сначала я уловил слабый запах дыма от небольших костров. Потом услышал звук, больше напоминавший гудение пчел, чем музыку, но тем не менее приятный. Я начал замечать редкие отблески пламени в долине. Когда мы спускались, я ожидал, что окажусь в скромной деревушке с грубыми хижинами. Но пока я видел только лес. И лишь когда мы подошли к краю поляны, я заметил темные фигурки людей у небольших костров, усеявших ее. Я оценил здешнее население человек в шестьдесят, но с тем же успехом в темноте могло скрываться втрое или вчетверо больше.
Я почти забыл о собственной наготе. Мне казалось совершенно естественным ходить голым и ничем не обремененным в мягком сумраке лесной ночи. Но сейчас, столкнувшись с перспективой войти в деревню спеков раздетым, я внезапно ощутил острую неловкость.
- Я должен вернуться за одеждой, - негромко сказал я Оликее, остановившись.
- О, вот только не надо все мне усложнять, - сурово ответила она и, сжав мою ладонь, неумолимо потянула за собой.
Я последовал за ней, словно лишившись собственной воли. И вошел в детскую сказку. Точнее свои ощущения я описать не мог. Мягкий свет костров золотыми конусами поднимался из углублений во мху, располагавшихся рядом с каждым очагом. Темные фигуры двигались между огнями. Пятнистые люди дремали, гуляли или негромко беседовали, стоя вокруг костров, - легендарные обитатели леса, существа, о которых я ничего не знал. Всех их ничуть не смущала нагота. Лишь перья, бусы и цветы служили им - и весьма успешно - украшениями. Летняя деревня казалась местом, где лес радушно приветствовал людей. Земля приняла форму, удобную для них, вокруг костровищ возвышались подушки мягкого мха, изогнувшиеся корни огромных деревьев словно в колыбели баюкали маленьких детей, спокойно спящих в их объятиях. В пустом стволе все еще живого дерева я заметил пару - они предавались беззастенчивой страсти в уединении, подаренном им их товарищами и завесой вьющихся растений, которая, впрочем, не могла полностью укрыть их от костра. В холме зияла пещера, пол которой устилал мох. На стенах гроздьями сидели светящиеся насекомые и источали таинственный свет для группы женщин, плетущих корзины.
Мы направлялись к центральному костру, вокруг которого пели люди. Пальцы Оликеи цепко удерживали меня. Она вела меня по извилистой тропинке через деревню и ни разу не остановилась, пока мы виток за витком спускались все ниже к костру, откуда лилась песня. Я подозревал, что она намеренно провела меня мимо меньших семейных огней, словно показывая особенно удачное приобретение на зависть и восхищение всем соседям. Если я был прав, то она добилась своего, поскольку люди вокруг вставали и следовали за нами.
Наконец мы оказались возле круга музыкантов. Мужчины тянули низкие басовые ноты. Женщины выдыхали контрапункт нежным сопрано. Несколько человек встряхивали связки высушенных стручков с семенами, издававшие мягкие шуршащие звуки. Музыка получалась удивительно нежной и гармоничной. При нашем приближении она дрогнула и рассыпалась. Наступила тишина.
Оликея так и не выпустила моей руки, входя в круг собравшихся певцов, и я был вынужден последовать за ней. Я лишь надеялся, что в тусклом свете костра жгучий румянец на моих щеках был не так заметен.
- Смотрите, я нашла великого среди гладкокожего народа, - негромким, но чистым и звучным голосом заговорила Оликея. - Я сделала его своим и привела сюда. Смотрите.
В наступившей мертвой тишине я слышал, как мое сердце оглушительно стучит в висках. Я ожидал лишь знакомства с ее родичами, и даже это меня достаточно страшило. Но когда меня объявили великим и представили как призового бычка, я окончательно утонул в неловкости. Когда мои глаза притерпелись к тусклому освещению, я узнал среди певцов отца Оликеи. У него было какое-то устройство из кожаных ремней на деревянной раме, соединенной с чем-то вроде барабана. Он смотрел в костер, так и не повернув к нам головы. Неожиданно на ноги поднялась сидевшая рядом с ним женщина, как мне показалось, несколькими годами младше Оликеи. Затем она заставила встать и соседнего с ней мужчину. Он был тучнее и пестрее, чем большинство собравшихся здесь людей. Его лицо выглядело еще более странным из-за темного пятна в виде маски вокруг голубых глаз. Его волосы были длинными и однородно черными, и он носил их заплетенными в множество косичек. Конец каждой из них был продет в маленький отполированный позвонок какого-то животного. Он смотрел на меня с удивлением и тревогой.
- У нас уже есть маг, - сердито заговорила женщина. - Нам не нужен твой гладкокожий великий, Оликея. Уведи его прочь.
- Великий Оликеи больше, - заметил кто-то.
Голос прозвучал без вызова, но был хорошо слышен. Согласный шепоток последовал за этим заявлением.
- Джодоли еще растет, - возразила соперница Оликеи. - Он уже благословлял нас множество раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
- Ты хочешь показать меня своим близким?
- Не все верят, что кто-то из твоего народа может стать великим. Они смеются надо мной и спрашивают: «Зачем магии выбирать себе защитником того, кто вторгся в наши земли?» - Она передернула плечами, словно для нее все это не имело ни малейшего значения. - Поэтому я хочу доказать им, что говорила правду. Так ты пойдешь со мной в мою деревню?
Я вдруг понял, что не могу придумать ни одной причины для отказа.
- Да, пойду.
- Хорошо. - Она вскочила на ноги. - Тогда идем.
- Сейчас? Этой ночью?
- А почему нет?
- Я думал, что деревни спеков далеко в лесу. В днях, а то и неделях пути отсюда.
Она тряхнула головой и надула щеки.
- Некоторые - да. Все зимние деревни далеко. Но летние близко. Пойдем. Я тебе покажу.
Она наклонилась и схватила меня за руки. Я засмеялся от мысли, что она способна поднять меня на ноги. Со стоном я перевернулся на живот, подтянул под себя колени и встал. Оликея взяла меня за руку и повела за собой прочь от родника и моей разбросанной одежды. Прочь от всего. Но тогда я не думал, что оставляю за спиной свою прежнюю жизнь. Просто шел куда-то вместе с Оликеей.
Ночь накрыла нас обоих бархатным покрывалом. Изредка Оликея прихлопывала мошек, гудевших над ее головой, но ко мне ни одна из них не приближалась. Если она и шла по тропинке, я таковой не видел. Мы шагали по пластам мха и брели сквозь многолетние залежи опавшей листвы. Другие животные двигались по лесу так же тихо, как мы. Наш путь лежал по крутым склонам холмов, неизменно уводя все выше и выше, и вскоре мы оказались там, где деревья были огромны, как башни, и их вершины терялись в темноте лиственного полога. Мы перебрались через гребень холма и спустились в долину, но так и не вышли из-под сени крон.
Ночь еще была глубока, когда мы подошли к ее летней деревне. Сначала я уловил слабый запах дыма от небольших костров. Потом услышал звук, больше напоминавший гудение пчел, чем музыку, но тем не менее приятный. Я начал замечать редкие отблески пламени в долине. Когда мы спускались, я ожидал, что окажусь в скромной деревушке с грубыми хижинами. Но пока я видел только лес. И лишь когда мы подошли к краю поляны, я заметил темные фигурки людей у небольших костров, усеявших ее. Я оценил здешнее население человек в шестьдесят, но с тем же успехом в темноте могло скрываться втрое или вчетверо больше.
Я почти забыл о собственной наготе. Мне казалось совершенно естественным ходить голым и ничем не обремененным в мягком сумраке лесной ночи. Но сейчас, столкнувшись с перспективой войти в деревню спеков раздетым, я внезапно ощутил острую неловкость.
- Я должен вернуться за одеждой, - негромко сказал я Оликее, остановившись.
- О, вот только не надо все мне усложнять, - сурово ответила она и, сжав мою ладонь, неумолимо потянула за собой.
Я последовал за ней, словно лишившись собственной воли. И вошел в детскую сказку. Точнее свои ощущения я описать не мог. Мягкий свет костров золотыми конусами поднимался из углублений во мху, располагавшихся рядом с каждым очагом. Темные фигуры двигались между огнями. Пятнистые люди дремали, гуляли или негромко беседовали, стоя вокруг костров, - легендарные обитатели леса, существа, о которых я ничего не знал. Всех их ничуть не смущала нагота. Лишь перья, бусы и цветы служили им - и весьма успешно - украшениями. Летняя деревня казалась местом, где лес радушно приветствовал людей. Земля приняла форму, удобную для них, вокруг костровищ возвышались подушки мягкого мха, изогнувшиеся корни огромных деревьев словно в колыбели баюкали маленьких детей, спокойно спящих в их объятиях. В пустом стволе все еще живого дерева я заметил пару - они предавались беззастенчивой страсти в уединении, подаренном им их товарищами и завесой вьющихся растений, которая, впрочем, не могла полностью укрыть их от костра. В холме зияла пещера, пол которой устилал мох. На стенах гроздьями сидели светящиеся насекомые и источали таинственный свет для группы женщин, плетущих корзины.
Мы направлялись к центральному костру, вокруг которого пели люди. Пальцы Оликеи цепко удерживали меня. Она вела меня по извилистой тропинке через деревню и ни разу не остановилась, пока мы виток за витком спускались все ниже к костру, откуда лилась песня. Я подозревал, что она намеренно провела меня мимо меньших семейных огней, словно показывая особенно удачное приобретение на зависть и восхищение всем соседям. Если я был прав, то она добилась своего, поскольку люди вокруг вставали и следовали за нами.
Наконец мы оказались возле круга музыкантов. Мужчины тянули низкие басовые ноты. Женщины выдыхали контрапункт нежным сопрано. Несколько человек встряхивали связки высушенных стручков с семенами, издававшие мягкие шуршащие звуки. Музыка получалась удивительно нежной и гармоничной. При нашем приближении она дрогнула и рассыпалась. Наступила тишина.
Оликея так и не выпустила моей руки, входя в круг собравшихся певцов, и я был вынужден последовать за ней. Я лишь надеялся, что в тусклом свете костра жгучий румянец на моих щеках был не так заметен.
- Смотрите, я нашла великого среди гладкокожего народа, - негромким, но чистым и звучным голосом заговорила Оликея. - Я сделала его своим и привела сюда. Смотрите.
В наступившей мертвой тишине я слышал, как мое сердце оглушительно стучит в висках. Я ожидал лишь знакомства с ее родичами, и даже это меня достаточно страшило. Но когда меня объявили великим и представили как призового бычка, я окончательно утонул в неловкости. Когда мои глаза притерпелись к тусклому освещению, я узнал среди певцов отца Оликеи. У него было какое-то устройство из кожаных ремней на деревянной раме, соединенной с чем-то вроде барабана. Он смотрел в костер, так и не повернув к нам головы. Неожиданно на ноги поднялась сидевшая рядом с ним женщина, как мне показалось, несколькими годами младше Оликеи. Затем она заставила встать и соседнего с ней мужчину. Он был тучнее и пестрее, чем большинство собравшихся здесь людей. Его лицо выглядело еще более странным из-за темного пятна в виде маски вокруг голубых глаз. Его волосы были длинными и однородно черными, и он носил их заплетенными в множество косичек. Конец каждой из них был продет в маленький отполированный позвонок какого-то животного. Он смотрел на меня с удивлением и тревогой.
- У нас уже есть маг, - сердито заговорила женщина. - Нам не нужен твой гладкокожий великий, Оликея. Уведи его прочь.
- Великий Оликеи больше, - заметил кто-то.
Голос прозвучал без вызова, но был хорошо слышен. Согласный шепоток последовал за этим заявлением.
- Джодоли еще растет, - возразила соперница Оликеи. - Он уже благословлял нас множество раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212