Впрочем, следы копыт Утеса четко отпечатались на земле. Я посмотрел на небо, но сплетенные ветви скрывали большую его часть. Я не мог бы сказать, двигаюсь я на восток или на север. Леденящая дрожь пробежала по моему хребту. Да, я знал это место, хотя внезапно у меня не осталось ни малейших сомнений, что проходил я здесь отнюдь не вчера, а год назад, как спек и ученик древесного стража. Я знал, что если проследую дальше по следам Утеса вверх, к гребню холма, то обязательно доберусь до тропы, ведущей к водопаду древесной женщины.
Во рту у меня пересохло. Мне хотелось повернуть обратно. Однако я понимал, что все мои попытки окажутся тщетными. Лес привел меня сюда, и магия не удовлетворится, пока я не пройду предначертанным мне путем. За спиной у меня фыркнул Утес, недовольный остановкой на крутом склоне. Я продолжил подъем. Впереди я видел большой просвет в пологе леса. Я знал, кто и что ждет меня там.
Не могу описать свои чувства в тот миг, когда я оказался на перекрестке миров. Я слышал о том, как чувствуют себя солдаты перед самым сражением. Мне кажется, я пережил нечто похожее. В ушах звенело, я едва мог дышать. Мое лицо горело, кожу покалывало, а затем оно словно онемело. Заложило уши, и я вдруг потерял чувство равновесия. И все же я продолжал идти вперед, вытянув перед собой трясущуюся руку.
Холодная рукоять сабли задела мою ладонь. Ее клинок глубоко вошел в гигантский пень поваленного дерева. Казалось невероятным, чтобы он рассек необъятный ствол, но именно так и случилось. Один удар сабли повалил дерево, однако длины клинка просто не могло хватить. На поверхности пня мог бы разместиться фургон. Я нанес удар этой саблей вовсе не по дереву, а по древесному стражу. Клинок рассек ее живот и застрял в хребте. Я видел, как вывалились наружу внутренности, как хлынула густая, словно смола, кровь. Она опрокинулась назад, в точности как это дерево, не до конца рассеченная надвое, так что часть ее торса осталась неповрежденной и сабля застряла глубоко в теле.
Прежде я никогда здесь не бывал. Когда я последний раз прикасался к этой сабле наяву, я находился в землях отца в Широкой Долине. Месяцы спустя я нашел пустые ножны там, где их презрительно бросил Девара. Теперь я стоял, сжимая холодную рукоять, и дрожал от внутреннего разлада. Я призвал это оружие из реального мира в воображаемый мир Девара, и оно помогло мне закрепить один из концов призрачного моста. Я схватил его, чтобы сразить древесного стража, а потом оставил свой клинок в том мире. Теперь же невероятным образом он оказался здесь.
Так в каком мире я нахожусь сейчас? Существует ли в нем Геттис?
Я вновь оглянулся по сторонам, но нигде не увидел древесной женщины. Упавшее дерево было таким же, как то, что пустило корни в труп молодого солдата, эти деревья росли и в конце Королевского тракта, хотя и несравнимые с этим по размеру. И все же это дерево показалось бы гигантским рядом с деревьями равнин или Старого Тареса. Длинный ствол лежал на дерне, примяв меньшие деревца и открыв огромный просвет в лесном пологе. За год, прошедший с тех пор, как я свалил его во сне, он успел обрасти мхом. Под ним укрывались грибы. Одна из ветвей в верхней части превратилась в новый побег, прорастающий из ствола. Я смотрел на поверженное дерево и вспоминал слова древесной женщины: «Такие, как мы, не умирают подобно прочим». Она пала от моей сабли, но ее дерево продолжало жить.
Я попытался вытащить саблю. Она не поддавалась. Я стиснул зубы и рванул изо всех сил. Сабля не шелохнулась, словно вросла в дерево. Я отпустил рукоять и оглядел небольшую поляну, образовавшуюся из-за падения древесного стража.
Вокруг высились другие огромные деревья, но ни одно из них не могло сравниться с ней. Я почуял аромат древности куда более глубокой, чем у любых зданий в Старом Таресе. Эти деревья простояли многие поколения и, если им ничто не помешает, продолжат стоять и дальше.
Но продолжат ли?
Словно идя на зов, я оставил неровный пень ее дерева и зашагал по нашей прежней тропе. Вскоре я вышел из сумеречного леса и оказался на скалистом краю гребня. Я взобрался немного выше, к каменному выступу, служившему нам обзорным пунктом, и мне вдруг показалось, что я стою на краю мира. Подо мной расстилалось волнующееся море крон в чаше неглубокой долины. Из своих снов я помнил ее цветущей и зеленой. Но сейчас, посмотрев вниз, я увидел Королевский тракт, заканчивающийся посреди леса. Он рассекал листву, точно след червя в яблоке, устремляясь к древним деревьям подо мной. Я даже смог различить рабочие отряды; они напоминали деловитых насекомых, прогрызающих себе путь в лесу. Прямая линия просеки тянулась ко мне, открывая шрам обнаженной почвы.
Тракт устремлялся в горы по самому доступному маршруту. Отсюда я видел то, что не было заметно с самой дороги. Все деревья, стоявшие вдоль обочины, были ослаблены появившимся рядом с ними разрывом. Листья многих из них приобрели нездоровый оттенок зеленого - дорога испортила их корневую систему. Некоторые деревья клонились в открывшийся просвет. Когда выпадет новый снег, его тяжесть заставит их опуститься еще ниже, в свою очередь ослабляя следующий ряд деревьев. Они умрут. Меня огорчила эта мысль, хотя я знал, что это просто обычные деревья. На их месте вырастут другие. Но те три дерева, срубленные в конце Королевского тракта, были каэмбра, того же вида, что и дерево стража. Их потеря невосполнима и уже стала причиной для скорби. Если строители срубят и другие, это будет катастрофой. А если дорога пойдет дальше, то в древней роще появится широкая просека. Я отвернулся и отправился обратно к своему дереву.
- Я понимаю, почему вы сопротивляетесь, - сказал я, стоя у поваленного ствола. - Понимаю, почему вы считаете, что должны нанести ответный удар в самое сердце моего народа. Мы ударили в ваше. Но рано или поздно дорога будет проложена, и деревья каэмбра падут. Это невозможно изменить.
- Ты все еще так думаешь? - спросила она меня.
Я отчетливо слышал ее голос, но не стал оборачиваться, чтобы взглянуть на нее или на ее пень. Я не хотел смотреть на то, что сотворил.
- Они не остановятся, древесная женщина. Ты можешь насылать на нас магические волны страха, усталости или печали. Но заключенные, ведущие работы, лишь немногим отличаются от рабов, они постоянно живут в страхе, печали и усталости. Твоя магия замедляет их работу, возможно, на годы, но она их не остановит. Рано или поздно Королевский тракт пройдет по этим холмам и дальше через горы. И по дороге устремятся торговцы и переселенцы. А от деревьев каэмбра останутся лишь воспоминания.
- Сейчас мы и есть воспоминания. Уже многие сотни зим я не обладаю плотью и кровью. Но столетия не ослабляют моей власти, солдатский сынок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
Во рту у меня пересохло. Мне хотелось повернуть обратно. Однако я понимал, что все мои попытки окажутся тщетными. Лес привел меня сюда, и магия не удовлетворится, пока я не пройду предначертанным мне путем. За спиной у меня фыркнул Утес, недовольный остановкой на крутом склоне. Я продолжил подъем. Впереди я видел большой просвет в пологе леса. Я знал, кто и что ждет меня там.
Не могу описать свои чувства в тот миг, когда я оказался на перекрестке миров. Я слышал о том, как чувствуют себя солдаты перед самым сражением. Мне кажется, я пережил нечто похожее. В ушах звенело, я едва мог дышать. Мое лицо горело, кожу покалывало, а затем оно словно онемело. Заложило уши, и я вдруг потерял чувство равновесия. И все же я продолжал идти вперед, вытянув перед собой трясущуюся руку.
Холодная рукоять сабли задела мою ладонь. Ее клинок глубоко вошел в гигантский пень поваленного дерева. Казалось невероятным, чтобы он рассек необъятный ствол, но именно так и случилось. Один удар сабли повалил дерево, однако длины клинка просто не могло хватить. На поверхности пня мог бы разместиться фургон. Я нанес удар этой саблей вовсе не по дереву, а по древесному стражу. Клинок рассек ее живот и застрял в хребте. Я видел, как вывалились наружу внутренности, как хлынула густая, словно смола, кровь. Она опрокинулась назад, в точности как это дерево, не до конца рассеченная надвое, так что часть ее торса осталась неповрежденной и сабля застряла глубоко в теле.
Прежде я никогда здесь не бывал. Когда я последний раз прикасался к этой сабле наяву, я находился в землях отца в Широкой Долине. Месяцы спустя я нашел пустые ножны там, где их презрительно бросил Девара. Теперь я стоял, сжимая холодную рукоять, и дрожал от внутреннего разлада. Я призвал это оружие из реального мира в воображаемый мир Девара, и оно помогло мне закрепить один из концов призрачного моста. Я схватил его, чтобы сразить древесного стража, а потом оставил свой клинок в том мире. Теперь же невероятным образом он оказался здесь.
Так в каком мире я нахожусь сейчас? Существует ли в нем Геттис?
Я вновь оглянулся по сторонам, но нигде не увидел древесной женщины. Упавшее дерево было таким же, как то, что пустило корни в труп молодого солдата, эти деревья росли и в конце Королевского тракта, хотя и несравнимые с этим по размеру. И все же это дерево показалось бы гигантским рядом с деревьями равнин или Старого Тареса. Длинный ствол лежал на дерне, примяв меньшие деревца и открыв огромный просвет в лесном пологе. За год, прошедший с тех пор, как я свалил его во сне, он успел обрасти мхом. Под ним укрывались грибы. Одна из ветвей в верхней части превратилась в новый побег, прорастающий из ствола. Я смотрел на поверженное дерево и вспоминал слова древесной женщины: «Такие, как мы, не умирают подобно прочим». Она пала от моей сабли, но ее дерево продолжало жить.
Я попытался вытащить саблю. Она не поддавалась. Я стиснул зубы и рванул изо всех сил. Сабля не шелохнулась, словно вросла в дерево. Я отпустил рукоять и оглядел небольшую поляну, образовавшуюся из-за падения древесного стража.
Вокруг высились другие огромные деревья, но ни одно из них не могло сравниться с ней. Я почуял аромат древности куда более глубокой, чем у любых зданий в Старом Таресе. Эти деревья простояли многие поколения и, если им ничто не помешает, продолжат стоять и дальше.
Но продолжат ли?
Словно идя на зов, я оставил неровный пень ее дерева и зашагал по нашей прежней тропе. Вскоре я вышел из сумеречного леса и оказался на скалистом краю гребня. Я взобрался немного выше, к каменному выступу, служившему нам обзорным пунктом, и мне вдруг показалось, что я стою на краю мира. Подо мной расстилалось волнующееся море крон в чаше неглубокой долины. Из своих снов я помнил ее цветущей и зеленой. Но сейчас, посмотрев вниз, я увидел Королевский тракт, заканчивающийся посреди леса. Он рассекал листву, точно след червя в яблоке, устремляясь к древним деревьям подо мной. Я даже смог различить рабочие отряды; они напоминали деловитых насекомых, прогрызающих себе путь в лесу. Прямая линия просеки тянулась ко мне, открывая шрам обнаженной почвы.
Тракт устремлялся в горы по самому доступному маршруту. Отсюда я видел то, что не было заметно с самой дороги. Все деревья, стоявшие вдоль обочины, были ослаблены появившимся рядом с ними разрывом. Листья многих из них приобрели нездоровый оттенок зеленого - дорога испортила их корневую систему. Некоторые деревья клонились в открывшийся просвет. Когда выпадет новый снег, его тяжесть заставит их опуститься еще ниже, в свою очередь ослабляя следующий ряд деревьев. Они умрут. Меня огорчила эта мысль, хотя я знал, что это просто обычные деревья. На их месте вырастут другие. Но те три дерева, срубленные в конце Королевского тракта, были каэмбра, того же вида, что и дерево стража. Их потеря невосполнима и уже стала причиной для скорби. Если строители срубят и другие, это будет катастрофой. А если дорога пойдет дальше, то в древней роще появится широкая просека. Я отвернулся и отправился обратно к своему дереву.
- Я понимаю, почему вы сопротивляетесь, - сказал я, стоя у поваленного ствола. - Понимаю, почему вы считаете, что должны нанести ответный удар в самое сердце моего народа. Мы ударили в ваше. Но рано или поздно дорога будет проложена, и деревья каэмбра падут. Это невозможно изменить.
- Ты все еще так думаешь? - спросила она меня.
Я отчетливо слышал ее голос, но не стал оборачиваться, чтобы взглянуть на нее или на ее пень. Я не хотел смотреть на то, что сотворил.
- Они не остановятся, древесная женщина. Ты можешь насылать на нас магические волны страха, усталости или печали. Но заключенные, ведущие работы, лишь немногим отличаются от рабов, они постоянно живут в страхе, печали и усталости. Твоя магия замедляет их работу, возможно, на годы, но она их не остановит. Рано или поздно Королевский тракт пройдет по этим холмам и дальше через горы. И по дороге устремятся торговцы и переселенцы. А от деревьев каэмбра останутся лишь воспоминания.
- Сейчас мы и есть воспоминания. Уже многие сотни зим я не обладаю плотью и кровью. Но столетия не ослабляют моей власти, солдатский сынок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212