— Не может быть, чтоб я ошиблась… У меня плохое произношение, Золтан? Или же, он все-таки не ситха? Кто он? Просто альб?
— Да нет, не альб, — ответил тот. — И произношенье у тебя, наверное, хорошее. Он просто тебя не понимает.
Герта удивленно заморгала:
— Совсем-совсем не понимает?
— То есть — абсолютно. Тил потерял память. Вот потому-то я и просил тебя помочь.
— Ах, так… Ну, тогда — пройдемте.
В комнате наверху был круглый стол, накрытый малиновой бархатной скатертью, четыре стула и камин, в котором теплился огонь. С окна свисали легкомысленного бежевого цвета занавески, отделанные по краям голландским кружевом и кисточками, у стены примостился погребец с застекленными дверцами. Больше здесь не было ничего, даже традиционного хрустального шара. Все это совершенно не походило на обычное жилище гадателей, и Жуга слегка растерялся. Гадалка меж тем подошла к буфету, без лишних предисловий нацедила в бокал вина и, осушив его одним глотком, кивнула на стулья:
— Садитесь, — потерла виски, подняла взгляд на мальчика. — Как твое имя?
— Тил.
— О, нет, не Тил, а…
— Телли, — поправился тот. — Меня зовут Телли.
— Ты один?
— У него живет дракон, — вмешался Золтан. — Крылатый, золотой, шести шагов в длину. Зовется Рик.
— Крылатый?! — обернулась Герта. — Ты сказал: «крылатый»?
— Да.
— Шести шагов… — задумалась она. — Маленький, летать еще не может… Странно. Он с вами? — Все четверо дружно помотали головами. — Жаль, жаль. Ну, хорошо, взгляну на него как-нибудь в другой раз.
Она опять остановилась возле шкафчика и вновь наполнила бокал. Золтан нахмурился.
— Не пей вина, Гертруда, — с неудовольствием сказал он. — Нам нужно точное предсказание. Если мы не вовремя, то…
— Замолкни, Хагг! — резко бросила та, не дав ему договорить. — Что ты понимаешь в предсказаниях?! Мне впервые в жизни повстречался настоящий эльф, а память вернуть и людям не всегда удается… Ладно, — она обернулась. — Телли? Садись сюда, поближе к огню.
— Мне не холодно, — запротестовал тот.
— Все равно садись. Мне нужен свет.
Она зажгла и укрепила в поставце тонкую, облепленную крошками лучинку; заструился дым. Тил сжался в ожидании волны табачной вони, но вскоре принюхался и успокоился. Травник же, наоборот, недовольно нахмурил брови, но ничего не сказал. Гертруда между тем взяла с каминной полки медальон — каплю полированного серебра на цепочке и присела перед Телли на колени. Покачала медальоном у него перед лицом.
— Расслабься. Успокойся. Не закрывай глаза, следи, как движется вот это. И считай.
— Раз, два, три… — послушно начал Телли. Закончил дюжину и сбился: «Дальше не умею».
— Не страшно. Начинай с начала каждый раз.
— Хорошо… Раз, два…
— Теперь про себя.
Она возилась с ним минут пятнадцать, после чего встала и потерла пальцами глаза. Встряхнула головой. Нахмурилась.
— Не получается. Мешает что-то. Ну-ка, выйдите. Да-да, все трое. Вон в ту комнату. Золтан! Покажи им… Ну, ты знаешь.
В соседней комнате был стол и полки, сплошь уставленные книгами, пергаментными свитками, поделками из серебра и янтаря, и разными морскими диковинами — кораллами, пустыми черепашьими панцирями, морскими звездами, раковинами, мертвыми рыбами и осьминогами в залитых воском банках голубоватого стекла. На подоконнике и полках, в глиняных горшках росли домашние цветы. Везде все было чисто и по-женски аккуратно.
Вильям при виде такого изобилия книг враз позабыл, зачем они сюда пришли, и осмелел настолько, что решился спросить:
— А можно, я пока книги посмотрю?
Герта вопросительно скосила глаз на Золтана:
— Кто он такой, Хагг?
— Вильям. Он миннезингер.
— Ладно, пусть смотрит, только проследи, чтобы он ничего не разбил.
И Герта задернула занавески.
Стул здесь был только один, и по какому-то молчаливому согласию никто на него не сел. Золтан остановился у окна, Вильям же двинулся вдоль полок, едва касаясь пальцем книжных корешков. Из-за тяжелой драпировки еле слышно доносились голоса.
— Интересно она тут живет, — заметил Жуга, обращаясь к Золтану. — Давно ты с ней знаком?
— Порядочно, — рассеянно ответил тот.
— Она сможет вернуть Телли память?
Взгляд, брошенный Золтаном на травника, показался Жуге укоризненным.
— Она пытается, — мягко сказал он. — И лучше, если мы не будем ей мешать.
— Смотри-ка! — Вилли подхватил за корешок и вытащил какой-то толстый том. — Амирдовлат Амазиаци «Ненужное для неучей»… Жуга! Не хочешь почитать? Тебе должно быть интересно.
— А что это?
— Трактат по медицине.
— Да не умею я. Вот, разве, ты чего вслух прочтешь…
— Гм! Так… — Вильям раскрыл книгу наугад и начал читать: — «Базилик мелколистный. Лучший вид тот, что похож на чабрец. Природа его горяча и суха во второй степени. А некоторые говорят, что суха и холодна. Она помогает при излишках влаги в мозгу. А с холодной водой обладают вяжущими и смягчающими свойствами. Он открывает закупорку в мозгу и выводит пар. Закрепляет кишечник. Укрепляет грудь и легкие и очищает легкие от густой слизи. Помогает при лисьей болезни, если смазать соком. А если дать съесть с холодной водой или понюхать, то нагонит сок. И говорят, что его вредное действие устраняет кувшинка. Масргуз говорит, что он помогает при ожоге огнем. Но вызывает головную боль и заставляет много спать».
— Гм, занятно… Только почему все сразу-то? А ну-ка, зачитай еще.
— «Жир слона. Если человек смажет им тело, то звери не приблизятся к нему.»
— Не знаю, проверять не доводилось.
— «Ох горе свербит, полезти мыться…» А, нет — это переписчик, на полях… А, вот еще интересно: «Жир крокодила. Гегианос говорит, что если его салом смазать место его же укуса, тотчас же успокоит боль и исцелит.»
— Чьим салом? Гегианоса?
— Да нет, крокодила.
Травнику припомнилось чучело огромной ящерицы, виденное им когда-то в доме мага Бривеллиуса. Он хмыкнул и с сомнением покачал головой.
— Может, оно и так, а только вряд ли то поможет, если цапнет крокодил: сдается мне, там мазать будет уже нечего.
— «Лисий жир. Успокаивает ушную боль. Если растопить с маслом лилии и кусочек жира положить в ухо, то успокоит также и зубную боль. А если смазать им кусочек дерева или щепку и положить в каком-нибудь углу дома, то все блохи соберутся там. Испытано».
— Однако… — травник выглядел немного ошарашенным. — Знаешь, Вилли, ты там этого… того. Пожалуй, хватит. Как-нибудь в другой раз почитаем.
— В другой раз, так в другой раз, — согласился бард, захлопнул книгу и продолжил свое путешествие вдоль полок.
Из-за драпировки вдруг донесся топот ног, негромкий смех и быстрая скороговорка. В разговор двоих вмешался кто-то третий. Жуга встревоженно приблизился к двери и, потихоньку сдвинув занавеску, замер, где стоял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
— Да нет, не альб, — ответил тот. — И произношенье у тебя, наверное, хорошее. Он просто тебя не понимает.
Герта удивленно заморгала:
— Совсем-совсем не понимает?
— То есть — абсолютно. Тил потерял память. Вот потому-то я и просил тебя помочь.
— Ах, так… Ну, тогда — пройдемте.
В комнате наверху был круглый стол, накрытый малиновой бархатной скатертью, четыре стула и камин, в котором теплился огонь. С окна свисали легкомысленного бежевого цвета занавески, отделанные по краям голландским кружевом и кисточками, у стены примостился погребец с застекленными дверцами. Больше здесь не было ничего, даже традиционного хрустального шара. Все это совершенно не походило на обычное жилище гадателей, и Жуга слегка растерялся. Гадалка меж тем подошла к буфету, без лишних предисловий нацедила в бокал вина и, осушив его одним глотком, кивнула на стулья:
— Садитесь, — потерла виски, подняла взгляд на мальчика. — Как твое имя?
— Тил.
— О, нет, не Тил, а…
— Телли, — поправился тот. — Меня зовут Телли.
— Ты один?
— У него живет дракон, — вмешался Золтан. — Крылатый, золотой, шести шагов в длину. Зовется Рик.
— Крылатый?! — обернулась Герта. — Ты сказал: «крылатый»?
— Да.
— Шести шагов… — задумалась она. — Маленький, летать еще не может… Странно. Он с вами? — Все четверо дружно помотали головами. — Жаль, жаль. Ну, хорошо, взгляну на него как-нибудь в другой раз.
Она опять остановилась возле шкафчика и вновь наполнила бокал. Золтан нахмурился.
— Не пей вина, Гертруда, — с неудовольствием сказал он. — Нам нужно точное предсказание. Если мы не вовремя, то…
— Замолкни, Хагг! — резко бросила та, не дав ему договорить. — Что ты понимаешь в предсказаниях?! Мне впервые в жизни повстречался настоящий эльф, а память вернуть и людям не всегда удается… Ладно, — она обернулась. — Телли? Садись сюда, поближе к огню.
— Мне не холодно, — запротестовал тот.
— Все равно садись. Мне нужен свет.
Она зажгла и укрепила в поставце тонкую, облепленную крошками лучинку; заструился дым. Тил сжался в ожидании волны табачной вони, но вскоре принюхался и успокоился. Травник же, наоборот, недовольно нахмурил брови, но ничего не сказал. Гертруда между тем взяла с каминной полки медальон — каплю полированного серебра на цепочке и присела перед Телли на колени. Покачала медальоном у него перед лицом.
— Расслабься. Успокойся. Не закрывай глаза, следи, как движется вот это. И считай.
— Раз, два, три… — послушно начал Телли. Закончил дюжину и сбился: «Дальше не умею».
— Не страшно. Начинай с начала каждый раз.
— Хорошо… Раз, два…
— Теперь про себя.
Она возилась с ним минут пятнадцать, после чего встала и потерла пальцами глаза. Встряхнула головой. Нахмурилась.
— Не получается. Мешает что-то. Ну-ка, выйдите. Да-да, все трое. Вон в ту комнату. Золтан! Покажи им… Ну, ты знаешь.
В соседней комнате был стол и полки, сплошь уставленные книгами, пергаментными свитками, поделками из серебра и янтаря, и разными морскими диковинами — кораллами, пустыми черепашьими панцирями, морскими звездами, раковинами, мертвыми рыбами и осьминогами в залитых воском банках голубоватого стекла. На подоконнике и полках, в глиняных горшках росли домашние цветы. Везде все было чисто и по-женски аккуратно.
Вильям при виде такого изобилия книг враз позабыл, зачем они сюда пришли, и осмелел настолько, что решился спросить:
— А можно, я пока книги посмотрю?
Герта вопросительно скосила глаз на Золтана:
— Кто он такой, Хагг?
— Вильям. Он миннезингер.
— Ладно, пусть смотрит, только проследи, чтобы он ничего не разбил.
И Герта задернула занавески.
Стул здесь был только один, и по какому-то молчаливому согласию никто на него не сел. Золтан остановился у окна, Вильям же двинулся вдоль полок, едва касаясь пальцем книжных корешков. Из-за тяжелой драпировки еле слышно доносились голоса.
— Интересно она тут живет, — заметил Жуга, обращаясь к Золтану. — Давно ты с ней знаком?
— Порядочно, — рассеянно ответил тот.
— Она сможет вернуть Телли память?
Взгляд, брошенный Золтаном на травника, показался Жуге укоризненным.
— Она пытается, — мягко сказал он. — И лучше, если мы не будем ей мешать.
— Смотри-ка! — Вилли подхватил за корешок и вытащил какой-то толстый том. — Амирдовлат Амазиаци «Ненужное для неучей»… Жуга! Не хочешь почитать? Тебе должно быть интересно.
— А что это?
— Трактат по медицине.
— Да не умею я. Вот, разве, ты чего вслух прочтешь…
— Гм! Так… — Вильям раскрыл книгу наугад и начал читать: — «Базилик мелколистный. Лучший вид тот, что похож на чабрец. Природа его горяча и суха во второй степени. А некоторые говорят, что суха и холодна. Она помогает при излишках влаги в мозгу. А с холодной водой обладают вяжущими и смягчающими свойствами. Он открывает закупорку в мозгу и выводит пар. Закрепляет кишечник. Укрепляет грудь и легкие и очищает легкие от густой слизи. Помогает при лисьей болезни, если смазать соком. А если дать съесть с холодной водой или понюхать, то нагонит сок. И говорят, что его вредное действие устраняет кувшинка. Масргуз говорит, что он помогает при ожоге огнем. Но вызывает головную боль и заставляет много спать».
— Гм, занятно… Только почему все сразу-то? А ну-ка, зачитай еще.
— «Жир слона. Если человек смажет им тело, то звери не приблизятся к нему.»
— Не знаю, проверять не доводилось.
— «Ох горе свербит, полезти мыться…» А, нет — это переписчик, на полях… А, вот еще интересно: «Жир крокодила. Гегианос говорит, что если его салом смазать место его же укуса, тотчас же успокоит боль и исцелит.»
— Чьим салом? Гегианоса?
— Да нет, крокодила.
Травнику припомнилось чучело огромной ящерицы, виденное им когда-то в доме мага Бривеллиуса. Он хмыкнул и с сомнением покачал головой.
— Может, оно и так, а только вряд ли то поможет, если цапнет крокодил: сдается мне, там мазать будет уже нечего.
— «Лисий жир. Успокаивает ушную боль. Если растопить с маслом лилии и кусочек жира положить в ухо, то успокоит также и зубную боль. А если смазать им кусочек дерева или щепку и положить в каком-нибудь углу дома, то все блохи соберутся там. Испытано».
— Однако… — травник выглядел немного ошарашенным. — Знаешь, Вилли, ты там этого… того. Пожалуй, хватит. Как-нибудь в другой раз почитаем.
— В другой раз, так в другой раз, — согласился бард, захлопнул книгу и продолжил свое путешествие вдоль полок.
Из-за драпировки вдруг донесся топот ног, негромкий смех и быстрая скороговорка. В разговор двоих вмешался кто-то третий. Жуга встревоженно приблизился к двери и, потихоньку сдвинув занавеску, замер, где стоял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171