Я думал, что отомстил за него тогда… А вышло, что только сейчас. Ну, ладно, чего вспоминать. Я после этого собрал новую дружину и отправился в Галлен. А там… Ну, ты сам знаешь. Эй, кто-нибудь! Подайте пива. Скол! — рявкнул он и поднял наполненную кружку. — Выпьем за Эрика и за наших ребят. Пусть лежат спокойно. И за Хальгрима тоже выпьем, чтобы лучше горел… Хотя, нет — Хальгрим-то как раз некрещеный. Он в наш ад загремит, где холод…
… холод от сырой земли пронизывал насквозь. Во мраке за кладбищенской оградой расползалось желтое пятно от фонаря. Два человека в яме сосредоточенно орудовали лопатами, между делом перебрасываясь меж собой короткими фразами. Вильям прислушался.
— А вот еще вопрос задам…
— Валяй.
— Ответь мне, кто прочнее строит, чем корабельщик, каменщик и плотник?
Помощник в меру сил придал своему лицу умное выражение, то есть нахмурил брови и выпучил глаза.
— Прочнее? А виселичный мастер. Виселица тыщу постояльцев переживет.
Могильщик перестал копать, упер лопату в землю и расхохотался.
— Ха-ха, вот это ты здорово сказал! Скажу по правде, виселица — это хорошо… Хотя постой-ка, как же это хорошо? Это хорошо для тех, кто поступает плохо, а ты как раз и поступаешь плохо, когда говоришь, что виселица построена крепче, чем, скажем, церковь. Разве ж это хорошо?
— Ну, что ты… Знамо дело, нет!
— О. — Могильщик многозначительно поднял грязный палец. — Отсюда ergo: виселица была бы хороша для тебя. Ну-ка, начинай сначала.
— Хм… «Кто прочнее строит, чем каменщик, судостроитель и плотник?» Так?
— Ага. Скажи — и можешь гулять.
— А вот скажу… скажу…
— Ну? Ну?
— Нет, черт, не могу. А кто?
— Ну так, коль в другой раз спросят, говори: «могильщик»; дома, которые он строит, простоят до Судного дня.
— Ловко, — вынужден был признать тот. — В самом деле — ловко, ничего не скажешь.
— Бог в помощь, — подал голос травник, выходя из темноты.
— Кто здесь? — вскинулся могильщик, прикрыв глаза от фонаря и выставив для верности перед собой лопату. — Чего надо?
— Да вот, пришли взглянуть, как вы тут «строите дома» для наших четверых друзей.
— А еще, — присовокупил Вильям, доставая из-за пазухи зеленоватую бутылку, — принесли вам склянку аквавита, чтобы выкопали, как надо.
— А, ну раз так, то вечер добрый, господа хорошие, — могильщик опустил лопату и снова принялся копать. — Стало быть, интересуетесь? Похвально. Никогда не вредно присмотреть заранее себе местечко, где придется задержаться на всю оставшуюся смерть.
— Да вы философ, сударь, — не сдержался Вильям.
Тот пожал плечами.
— Все мы у смерти в отпуску. Тут поневоле потянет на философию.
Как раз в этот момент, поддетый лопатой, из могилы вылетел череп, упал к ногам Вильяма и уставился на барда темными овалами глазниц. Вильям ахнул от неожиданности и поспешно сделал шаг назад.
— Чего испугался? — травник усмехнулся, наклонился и подобрал череп. Повертел его в руках, счистил песок. — Обычная башка. У тебя внутри такая же.
Вильяма передернуло.
— Подумать только, — сказал он, косясь на травникову находку. — Может, это голова какого-нибудь политика, ученого человека, или придворного, а теперь этот мужик швыряет ее оземь, словно ослиную челюсть — это ли не тщета всего сущего? Зайди вот с этим к какой-нибудь даме и скажи ей, что хотя бы она накрасилась на целый дюйм, все равно кончит таким лицом…
— Не думаю, — Жуга постучал ногтем по крышке черепа и вытер руку о штаны. — Это череп молодого человека, юноши. Едва ли он успел стать опытным политиком или придворным хитрецом.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно прищурился Вильям.
— Почти все зубы целые. Слишком звонкий. Молодая кость, — он чуть приподнял череп и вгляделся в пустоту глазниц. — С возрастом они становятся хрупкими. Смотри.
Он размахнулся и внезапно бросил череп на ближайшую могильную плиту. Тот ударился и подскочил с сухим коротким стуком, упруго, словно мячик. Исчез за кучей вырытой земли.
— Ну? Видел?
— Ваша правда, господин хороший, — усмехнулся могильщик. — Не знаю, чья это была могила, но лежал здесь кто-то молодой… — лопата снова обо что-то стукнула, он наклонился и нахмурился. — Кхм, кхм… Смотрите-ка — а вот еще один.
Жуга подобрал и этот череп тоже. Вильям не без любопытства наблюдал за ним.
— Ну, этот-то как раз старик, — сказал Жуга. — Верней, старуха: слишком узкие виски для старика и челюсть слабая… в смысле — была слабая.
— А ну-ка, брось и его тоже, — попросил Вильям.
— Что, разобрало? — усмехнулся травник.
Череп хряснул в камень, словно колотушка, покатился и остался так лежать. Неровный бурый купол зазмеился трещиной, звездой проглянула дыра. Осколки кости рассыпались вокруг.
— Запоминай, тебе наука, — Жуга наклонился и вытер руки пучком пожухлой кладбищенской травы. — По молодости с головой что хочешь можешь делать, а вот с годами надо черепушку-то беречь.
— Это уж точно… — со вздохом согласился бард и машинально поправил повязку…
… повязку, постепенно съехавшую со лба на глаза, Вильям додумался поднять не сразу и некоторое время шарил по столу вслепую. Потом ругнулся и стал перематывать бинт. Второй стакан с грогом опустел. «Может, не стоило ему платить столько? — мимоходом подумалось Жуге. — Хотя чего я беспокоюсь? Пусть надирается. Ему ведь все равно с нами не плыть. Надеюсь, что с ним все будет хорошо».
— Эк развезло-то парня, — укоризненно покачал головою Яльмар. — Дай ему пивка, пусть освежится.
Как раз в этот момент, как будто подтверждая слова викинга, Вильям не удержал в руках кошель. Кружочки серебра рассыпались со звоном. Вильям, чертыхаясь, полез под стол и принялся выискивать их среди грязной соломы. Вылез, вытер руки, завязал кошель и потянулся за кружкой.
«Нет, — подумал травник, — все-таки зря я ему столько уплатил. Но все-таки, зачем он так много пьет?»
В глазах Вильяма проступала пьяная решимость. Жуга украдкой огляделся. Все было спокойно, только дрыхнувший возле камина оборванец таки убрался из таверны от греха подальше. Сигурд с Хельгом в молчании цедили пиво, Ашедук затеплил трубку. Магнус вместе с братом отказался с ними сегодня пойти и остался на корабле, чересчур приметный Орге тоже не решился сунуться в корчму, да и Тил предпочел остаться с Риком, чтоб чего не вышло. Жуга и сам неодобрительно расценивал весь этот поход за выпивкой, да уж больно опостылела холодная еда.
И все же слишком подозрительной была корчма под якорем, да и стояла далеко на отшибе. Одинокого путника здесь запросто могли настигнуть нож или стрела…
… стрела была самая прямая и самая сбалансированная из всех, которые когда-либо видел травник. Помимо прямоты, от других подобных стрел эту отличал наконечник. Тот самый. Рудольфов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
… холод от сырой земли пронизывал насквозь. Во мраке за кладбищенской оградой расползалось желтое пятно от фонаря. Два человека в яме сосредоточенно орудовали лопатами, между делом перебрасываясь меж собой короткими фразами. Вильям прислушался.
— А вот еще вопрос задам…
— Валяй.
— Ответь мне, кто прочнее строит, чем корабельщик, каменщик и плотник?
Помощник в меру сил придал своему лицу умное выражение, то есть нахмурил брови и выпучил глаза.
— Прочнее? А виселичный мастер. Виселица тыщу постояльцев переживет.
Могильщик перестал копать, упер лопату в землю и расхохотался.
— Ха-ха, вот это ты здорово сказал! Скажу по правде, виселица — это хорошо… Хотя постой-ка, как же это хорошо? Это хорошо для тех, кто поступает плохо, а ты как раз и поступаешь плохо, когда говоришь, что виселица построена крепче, чем, скажем, церковь. Разве ж это хорошо?
— Ну, что ты… Знамо дело, нет!
— О. — Могильщик многозначительно поднял грязный палец. — Отсюда ergo: виселица была бы хороша для тебя. Ну-ка, начинай сначала.
— Хм… «Кто прочнее строит, чем каменщик, судостроитель и плотник?» Так?
— Ага. Скажи — и можешь гулять.
— А вот скажу… скажу…
— Ну? Ну?
— Нет, черт, не могу. А кто?
— Ну так, коль в другой раз спросят, говори: «могильщик»; дома, которые он строит, простоят до Судного дня.
— Ловко, — вынужден был признать тот. — В самом деле — ловко, ничего не скажешь.
— Бог в помощь, — подал голос травник, выходя из темноты.
— Кто здесь? — вскинулся могильщик, прикрыв глаза от фонаря и выставив для верности перед собой лопату. — Чего надо?
— Да вот, пришли взглянуть, как вы тут «строите дома» для наших четверых друзей.
— А еще, — присовокупил Вильям, доставая из-за пазухи зеленоватую бутылку, — принесли вам склянку аквавита, чтобы выкопали, как надо.
— А, ну раз так, то вечер добрый, господа хорошие, — могильщик опустил лопату и снова принялся копать. — Стало быть, интересуетесь? Похвально. Никогда не вредно присмотреть заранее себе местечко, где придется задержаться на всю оставшуюся смерть.
— Да вы философ, сударь, — не сдержался Вильям.
Тот пожал плечами.
— Все мы у смерти в отпуску. Тут поневоле потянет на философию.
Как раз в этот момент, поддетый лопатой, из могилы вылетел череп, упал к ногам Вильяма и уставился на барда темными овалами глазниц. Вильям ахнул от неожиданности и поспешно сделал шаг назад.
— Чего испугался? — травник усмехнулся, наклонился и подобрал череп. Повертел его в руках, счистил песок. — Обычная башка. У тебя внутри такая же.
Вильяма передернуло.
— Подумать только, — сказал он, косясь на травникову находку. — Может, это голова какого-нибудь политика, ученого человека, или придворного, а теперь этот мужик швыряет ее оземь, словно ослиную челюсть — это ли не тщета всего сущего? Зайди вот с этим к какой-нибудь даме и скажи ей, что хотя бы она накрасилась на целый дюйм, все равно кончит таким лицом…
— Не думаю, — Жуга постучал ногтем по крышке черепа и вытер руку о штаны. — Это череп молодого человека, юноши. Едва ли он успел стать опытным политиком или придворным хитрецом.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно прищурился Вильям.
— Почти все зубы целые. Слишком звонкий. Молодая кость, — он чуть приподнял череп и вгляделся в пустоту глазниц. — С возрастом они становятся хрупкими. Смотри.
Он размахнулся и внезапно бросил череп на ближайшую могильную плиту. Тот ударился и подскочил с сухим коротким стуком, упруго, словно мячик. Исчез за кучей вырытой земли.
— Ну? Видел?
— Ваша правда, господин хороший, — усмехнулся могильщик. — Не знаю, чья это была могила, но лежал здесь кто-то молодой… — лопата снова обо что-то стукнула, он наклонился и нахмурился. — Кхм, кхм… Смотрите-ка — а вот еще один.
Жуга подобрал и этот череп тоже. Вильям не без любопытства наблюдал за ним.
— Ну, этот-то как раз старик, — сказал Жуга. — Верней, старуха: слишком узкие виски для старика и челюсть слабая… в смысле — была слабая.
— А ну-ка, брось и его тоже, — попросил Вильям.
— Что, разобрало? — усмехнулся травник.
Череп хряснул в камень, словно колотушка, покатился и остался так лежать. Неровный бурый купол зазмеился трещиной, звездой проглянула дыра. Осколки кости рассыпались вокруг.
— Запоминай, тебе наука, — Жуга наклонился и вытер руки пучком пожухлой кладбищенской травы. — По молодости с головой что хочешь можешь делать, а вот с годами надо черепушку-то беречь.
— Это уж точно… — со вздохом согласился бард и машинально поправил повязку…
… повязку, постепенно съехавшую со лба на глаза, Вильям додумался поднять не сразу и некоторое время шарил по столу вслепую. Потом ругнулся и стал перематывать бинт. Второй стакан с грогом опустел. «Может, не стоило ему платить столько? — мимоходом подумалось Жуге. — Хотя чего я беспокоюсь? Пусть надирается. Ему ведь все равно с нами не плыть. Надеюсь, что с ним все будет хорошо».
— Эк развезло-то парня, — укоризненно покачал головою Яльмар. — Дай ему пивка, пусть освежится.
Как раз в этот момент, как будто подтверждая слова викинга, Вильям не удержал в руках кошель. Кружочки серебра рассыпались со звоном. Вильям, чертыхаясь, полез под стол и принялся выискивать их среди грязной соломы. Вылез, вытер руки, завязал кошель и потянулся за кружкой.
«Нет, — подумал травник, — все-таки зря я ему столько уплатил. Но все-таки, зачем он так много пьет?»
В глазах Вильяма проступала пьяная решимость. Жуга украдкой огляделся. Все было спокойно, только дрыхнувший возле камина оборванец таки убрался из таверны от греха подальше. Сигурд с Хельгом в молчании цедили пиво, Ашедук затеплил трубку. Магнус вместе с братом отказался с ними сегодня пойти и остался на корабле, чересчур приметный Орге тоже не решился сунуться в корчму, да и Тил предпочел остаться с Риком, чтоб чего не вышло. Жуга и сам неодобрительно расценивал весь этот поход за выпивкой, да уж больно опостылела холодная еда.
И все же слишком подозрительной была корчма под якорем, да и стояла далеко на отшибе. Одинокого путника здесь запросто могли настигнуть нож или стрела…
… стрела была самая прямая и самая сбалансированная из всех, которые когда-либо видел травник. Помимо прямоты, от других подобных стрел эту отличал наконечник. Тот самый. Рудольфов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171