— Гнездятся… копья? — с недоуменьем повторил Жуга. — Ты с ума сошел! — он стукнул в борт обеими руками. — Неужели ты не можешь хоть раз помочь мне нормально, по-человечески?
В этот миг сквозь посвист ветра и грохот волн до травника донесся отдаленный звон. Жуга напряг слух.
— Что это?
— Колокол, — ответил тот спокойно, как ни в чем не бывало.
— Что? — травник вскинулся, нахмурил брови. — Какой колокол? Откуда здесь колокол? Мы близко к берегу? Зачем он звонит?
В его голосе проскальзывали нотки истерики. Олле взглянул на травника как-то странно и пожал плечами.
— Никогда, — сказал он, — не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе. А потому — просыпайся, Лис. Игра продолжается.
И Олле исчез.
Жуга открыл глаза и сел, растерянно оглядываясь. Размял затекшую ногу, поморщился. Было темно. Корабль мчался в ночь. Сквозь дымчатые перья облаков проглядывали звезды и луна. Злой ветер и не думал утихать, нес брызги, снежную крупу и дыбил волны. Хлопья пены залетали на палубу. На возвышении у кормы светил фонарь, заправленный китовым маслом. За кормовым веслом стоял Хуфнагель и тревожно вслушивался в грохотанье бури. В зубах его теплилась трубка.
— Гальберт! Ты слышал что-нибудь? — окликнул его травник.
— Дык это… вроде, как звонят где-то, — неуверенно сказал тот и так же неуверенно добавил: — А могет, и не звонят, а только блазнит. Ветер потому что. — Он потянул носом воздух. — Ого, и снег кажись пошел! После табаку не сразу почуешь, идет снег или нет. Моя-то дома запрещает мне курить…
— Да помолчи ты!
Ветер на мгновение притих, и травник отчетливо услыхал очередной удар колокола. В оцепенении Жуга взглянул на Гальберта, затем бросился к Яльмару и принялся его трясти.
— Яльмар! Яльмар, очнись!
— А? что? — варяг, еще не до конца проснувшись, завертел головой и пошарил рукой под лавкой в поисках топора. — А, это ты… Чего орешь? Где мы?
— Слушай!
Придерживая хлопающий на ветру плащ, Яльмар перебрался на нос корабля. Долго всматривался в хаос бушующих волн. Удары колокола слышались все отчетливее. С минуту Яльмар молча слушал их, нахмурив лоб и что-то вспоминая, затем лицо его вдруг исказилось пониманием, он охнул и, не глядя под ноги, прямо по телам спящих понесся на корму.
— Маяк! — взревел он, перекрикивая бурю. Оттолкнул Хуфнагеля и навалился на весло, разворачивая корабль. — Это Дуврский маяк! Это мели Гудвина, нас несет прямо на них!
Парус хлопнул и заполоскал. Обвис. Кнорр развернуло, закачало на волне. Гальберт не удержался на скользкой палубе и со всего маху сел на скамью.
— Дык как же… Дык ведь буря, я же…
— Ты остолоп, Гальберт! — рявкнул Яльмар. — За это убивать надо! Я тебе второй раз сам башку прошибу, прежде чем нас затянут пески. Эй, подымайтесь! Подымайтесь! Спускайте парус! Живее, если жить хотите!
Ночь наполнилась топотом и суетой. Мореходы опомнились быстро. Блеснула сталь — кто-то выхватил меч и, не тратя время на распутывание узлов, перерубил канат. Мокрое полотнище паруса скользнуло вниз, рей стукнул о борта. Четыре человека быстро завернули парус и уложили вдоль палубы, остальные спешно занимали свои места и разбирали весла. Жуга поспешил к своей скамье. Столкнулся по пути с Вильямом.
— Что стряслось?
— Не знаю! — крикнул он, запихивая непослушное весло в уключину. — Бьет колокол. Яльмар говорит, что там мель, какие-то пески…
— Пески… Мели Гудвина?! — Вильям сделался лицом белей своих бинтов.
— Да, точно, мели Гудвина, — весло наконец-то встало на место, травник уселся и принялся грести, в меру сил стараясь попадать в общий ритм. Раненая рука заболела пуще прежнего, весло пружинило и вырвалось из рук.
— Мы пропали, — простонал бард, бессильно опустившись на скамью. — Если это так, тогда мы пропали…
— Не хнычь, бери весло! — рявкнул травник. Очередная волна ударила в борт, и брызги окатили их обоих с ног до головы. — Греби, мать твою! Греби!!!
Теперь корабль шел наперерез волне и ветру, качаясь вдоль и поперек. Яльмар передал руль Хуфнагелю, погрозил ему для верности кулаком размером с барабан и тоже сел за весла. Гребли все, даже Герта. Лицо Вильяма покраснело от натуги, толстяк Винцент хрипло ругался через стиснутые зубы. Раненых оставили на попеченье Орге — маленький гном, несмотря на свою силу и выносливость, не доставал до весла. Тила Яльмар тоже отогнал присматривать за Риком.
— Что все это значит? — спросил Жуга у Вильяма. — Что там такое?
— Гудвин сэндс… — мучительно выдохнул тот в коротких паузах между гребками. Вытер о плечо соленые брызги со щеки. — Сэр Гудвин… пожиратель кораблей…
— Что?
— Ничего… Там мель, движущиеся пески. Засасывают все, что туда попадает. Там ежегодно гибнут корабли, оттуда… невозможно выбраться. Там, друг на друге лежат когги и драккары викингов, дромоны… и шебеки рыцарей, рыбачьи баркасы и шнявы, а еще глубже, придавленные их весом… покоятся римские триремы и плоты самых первых мореходов… Там… смерть…
За цветистым слогом барда не сразу улавливался страшный смысл сказанного. Вильям остался верен себе — даже в минуту опасности поэт в нем пересиливал человека. Тем не менее, травник похолодел.
— А кто звонит в колокол?
— Никто. Это плавучий маяк… Уже наверное, третий или четвертый… Не знаю, сколько их было, их все поглотили пески… Раскачивает волнами… Звонит… Предупреждает об опасности… — Вильям на краткое мгновение примолк, затем втихую истерически хихикнул. — Сказать по-честному, Жуга, хоть и не хочется, а только мы — в глубокой жопе.
— Ничего. Бездонных задниц не бывает, авось выберемся… Греби!
Миновал час. Потом другой. Занимался медленный морской рассвет. Мореходы постепенно выбивались из сил. Яльмар греб так, что трещало весло, и то и дело оглядывался. Судя по выражению его лица, дела обстояли все хуже и хуже. Несмотря на все усилия гребцов звон страшного колокола приближался. Ветер не утихал, темные валы, казалось, стали еще выше.
— Не выгребем, — пробормотал он. — Шторм гонит нас обратно. Черт! Не может быть, чтоб дважды так не повезло. Ах, Рэйо, Рэйо… Жуга! Ты слышишь меня? Ты можешь что-нибудь сделать?
Тот не ответил. Герта взглянула на Яльмара, молча покачала головой. Во взгляде ее была лишь пустота и обреченность.
— Такой шторм нам не унять, — сказала она.
— Жуга!
— Яльмар, это бесполезно! Никто не сможет проделать такое!
— К черту! — травник вдруг встал и отбросил весло. Рванул завязки на груди, одним движением сбросил меховую куртку, свитер и остался в одной рубахе. Набрал полную грудь воздуха, подставил брызгам лицо, с шумом выдохнул. Раскинул руки, балансируя на палубе, закрыл глаза. На краткое мгновение он сосредоточился, собираясь с мыслями, и страшным срывающимся голосом стал выкрикивать заклинания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171