Клинок для тебя пришлось бы делать на заказ, а подходящую палку ты найдешь где угодно. К тому же, меч не игрушка…
— Им убивают, — сказал Золтан, подойдя так тихо, что оба вздрогнули от неожиданности. — Кончайте прыгать и идемте со мной.
— Дай хоть обсохнуть. Ты нашел Арнольда?
— Нет, но это подождет. Сейчас есть дело поважнее.
— Тилу тоже надо идти?
— Ему — тем более.
Ходить по городу с драконом было бы слишком опрометчиво. Поразмыслив, Рика оставили в «Пляшущем Лисе» под присмотром Орге и его приятелей, и вскоре уже шагали вверх по узким улочкам, направляясь к окраине города. Телли нервничал, но Золтан заверил его, что все будет в порядке. Яльмар идти не захотел, сославшись на неотложные дела.
— Напрасно ты затеял поселиться в Лиссе, — рассуждал вслух Золтан. — «Городской воздух делает свободным» — это только поговорка. Ты не еврей, чтобы тебе позволили жить в еврейской общине, не купец и не имеешь земельного надела… На что ты вообще надеялся?
— Я купил там дом, — напомнил ему Жуга. — А по закону жителем города считается тот, кто владеет там хотя бы восьмой частью городского дома.
Золтан покачал головой:
— Это всего лишь закон, он ничего не меняет. Нормального бюргера из тебя бы все равно не вышло: в гильдию мастеров тебя не приняли, пошлину ты тоже не платил… Напрасно улыбаешься, Жуга, цех — большая сила. Они повязаны с патрициатом и монастырями, устанавливают цены, арендуют склады, дома. Нецеховой ремесленник не сможет выжить в городе, а чтобы постороннему вступить в цех, одних денег недостаточно — нужна еще хорошая родословная. Даже если бы тебе это удалось, ты все равно считался бы поденщиком без права заводить собственный очаг, «вечным» подмастерьем… В общем, дурацкая была затея.
— Знаю, — отмахнулся травник. — Мне Рудольф об этом тоже говорил. Хм… — он с интересом огляделся. — Здесь я еще не бывал. Куда мы идем?
— К одной гадалке. У нее здесь дом.
— К гадалке? — переспросил Вильям, который, прослышав о походе в город, таки увязался за ними следом. — Зачем нам к гадалке?
— Это только так зовется, — рассеянно ответил Золтан. — На самом деле она занимается всем помаленьку — волшебством, гаданьем, собирает редкости, морские раковины, книги… Ее зовут Герта, ее здесь многие знают. У меня с ней давнее знакомство.
— Она нам сможет чем-нибудь помочь?
— Надеюсь, что сможет. Она очень много знает.
С этими словами Золтан остановился возле кирпичной ограды, проход в которой закрывала маленькая дверца, и разговор прервался сам собой. Золтан ухватил массивное железное кольцо, с усилием потянул его и дверца со скрипом отворилась. Травник с удивленьем поднял бровь:
— Она не запирает дверь?
— Нас ждут.
Дома на северной окраине Цурбаагена стояли не так плотно, как в центре или около порта. Улицы здесь были шире, иногда попадались деревья. Кабаки и постоялые дворы остались далеко внизу. Здешние жители предпочитали уединение — каждый дом был окружен забором или каменной стеной, кое-где были даже небольшие сады. У Герты тоже был не особняк, но маленький, вполне приличный двухэтажный дом с разбитым подле цветником с дорожками и небольшой беседкой из камней, похожей издали на грот. Взгляд травника с любопытством скользнул по беспорядочной мозаике цветных квадратных плиток под ногами и задержался на крашеной под бронзу скамейке. Рядом возвышалась мраморная тумба солнечных часов с торчащим кверху треугольником гномона. Увядший и присыпанный снежком, цветник выглядел однообразно и уныло, но летом, наверное, был довольно уютен. Телли больше всего заинтересовали часы, Вильям тоже был не прочь их рассмотреть поближе, но Золтан уже стучался в дверь, да и небо было слишком серое, чтоб время узнавать.
Послышались шаги, звякнула щеколда. Жуга в душе ожидал чего-то необычного — что дверь откроется сама или чего-то в этом роде, но открыла им хозяйка дома. Это была высокая — почти с Золтана ростом, темноволосая женщина лет тридцати, совершенно не походившая на привычных рыночных гадалок из цыган. Одета она была небрежно, можно даже сказать, неряшливо — какая-то накидка с широкими рукавами и теплый платок поверх ночной рубашки. На шее в три петли свивалась нить речного жемчуга. Травник принял бы ее за служанку, не заговори с ней Золтан.
— Здравствуй, Герта. Впустишь нас?
Мигая от дневного света, гадалка поежилась от холода и поплотнее закуталась в шаль.
— А, это ты… — хрипло сказала она. Оглядела остальных. — Что ж вас так много-то?
— Я же сказал, что приду не один. Так нам войти, или как?
— Ну заходите, раз пришли… Ноги только вытирайте. И на лестнице не упадите — у меня темно.
Сказавши так, она повернулась и скрылась в доме. Остальные направились следом за ней.
— Неважное начало, — шепнул травнику на ухо Вильям. Жуга пожал плечами и ничего не ответил — он давно уже привык не судить о людях с ходу.
Ступеньки скрипели. Дом был темен и тих, в застоявшемся воздухе витал сладковатый запах жженых благовоний. Вдоль лестницы, на стенах, отражая свет, блестела дюжина тарелок красной меди; на них была чеканка, но рисунки пропадали в мешанине символов и букв. Травнику уже доводилось видеть такое. То был звериный круг — небесный календарь, любимая игрушка колдунов и звездочетов. Он обернулся указать на них Вильяму, но вовремя сообразил, что тот их не увидит — уж слишком здесь было темно.
Тил вошел последним и теперь неловко топтался на пороге, стряхивая с башмаков налипший снег. Потянулся закрыть дверь. Жуга услышал, как за его спиной зашуршала юбками и тихо вскрикнула Герта, как замедлил шаг, а затем остановился Золтан, а после замерли все остальные. Травник обернулся.
Гадалка стояла, ухватившись за перила, глядя вниз, куда-то за спину травника. На ее бледном лице с широко раскрытыми глазами медленно проступала улыбка — появлялась и вновь пропадала, как недоверчивый зверек. Рука бездумно теребила ожерелье, как будто ей вдруг стало трудно дышать.
— Светлый… — тихо выдохнула Герта.
Нить лопнула и белый дождь жемчужных зерен, сухо щелкая, запрыгал по ступенькам.
— Элен сила люммен омэнтиэльво, мэллон…
Слова срывались с губ гадалки торопливо, но при этом все равно звучали плавно, даже когда она время от времени сбивалась. Это был язык певучий, легкий, с придыханием на гласных, смутно бередящий память своей похожестью на все другие языки. Золтан с интересом наблюдал за происходящим, не пытаясь вмешаться. Наконец Герта умолкла и Тил, все это время неловко переминавшийся у основания лестницы, угрюмо покосился на Жугу:
— Я что — должен ей что-то ответить? — спросил он.
Тот пожал плечами. Гадалка растерянно переводила взгляд с Золтана на Телли и обратно.
— Не понимаю… — она нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
— Им убивают, — сказал Золтан, подойдя так тихо, что оба вздрогнули от неожиданности. — Кончайте прыгать и идемте со мной.
— Дай хоть обсохнуть. Ты нашел Арнольда?
— Нет, но это подождет. Сейчас есть дело поважнее.
— Тилу тоже надо идти?
— Ему — тем более.
Ходить по городу с драконом было бы слишком опрометчиво. Поразмыслив, Рика оставили в «Пляшущем Лисе» под присмотром Орге и его приятелей, и вскоре уже шагали вверх по узким улочкам, направляясь к окраине города. Телли нервничал, но Золтан заверил его, что все будет в порядке. Яльмар идти не захотел, сославшись на неотложные дела.
— Напрасно ты затеял поселиться в Лиссе, — рассуждал вслух Золтан. — «Городской воздух делает свободным» — это только поговорка. Ты не еврей, чтобы тебе позволили жить в еврейской общине, не купец и не имеешь земельного надела… На что ты вообще надеялся?
— Я купил там дом, — напомнил ему Жуга. — А по закону жителем города считается тот, кто владеет там хотя бы восьмой частью городского дома.
Золтан покачал головой:
— Это всего лишь закон, он ничего не меняет. Нормального бюргера из тебя бы все равно не вышло: в гильдию мастеров тебя не приняли, пошлину ты тоже не платил… Напрасно улыбаешься, Жуга, цех — большая сила. Они повязаны с патрициатом и монастырями, устанавливают цены, арендуют склады, дома. Нецеховой ремесленник не сможет выжить в городе, а чтобы постороннему вступить в цех, одних денег недостаточно — нужна еще хорошая родословная. Даже если бы тебе это удалось, ты все равно считался бы поденщиком без права заводить собственный очаг, «вечным» подмастерьем… В общем, дурацкая была затея.
— Знаю, — отмахнулся травник. — Мне Рудольф об этом тоже говорил. Хм… — он с интересом огляделся. — Здесь я еще не бывал. Куда мы идем?
— К одной гадалке. У нее здесь дом.
— К гадалке? — переспросил Вильям, который, прослышав о походе в город, таки увязался за ними следом. — Зачем нам к гадалке?
— Это только так зовется, — рассеянно ответил Золтан. — На самом деле она занимается всем помаленьку — волшебством, гаданьем, собирает редкости, морские раковины, книги… Ее зовут Герта, ее здесь многие знают. У меня с ней давнее знакомство.
— Она нам сможет чем-нибудь помочь?
— Надеюсь, что сможет. Она очень много знает.
С этими словами Золтан остановился возле кирпичной ограды, проход в которой закрывала маленькая дверца, и разговор прервался сам собой. Золтан ухватил массивное железное кольцо, с усилием потянул его и дверца со скрипом отворилась. Травник с удивленьем поднял бровь:
— Она не запирает дверь?
— Нас ждут.
Дома на северной окраине Цурбаагена стояли не так плотно, как в центре или около порта. Улицы здесь были шире, иногда попадались деревья. Кабаки и постоялые дворы остались далеко внизу. Здешние жители предпочитали уединение — каждый дом был окружен забором или каменной стеной, кое-где были даже небольшие сады. У Герты тоже был не особняк, но маленький, вполне приличный двухэтажный дом с разбитым подле цветником с дорожками и небольшой беседкой из камней, похожей издали на грот. Взгляд травника с любопытством скользнул по беспорядочной мозаике цветных квадратных плиток под ногами и задержался на крашеной под бронзу скамейке. Рядом возвышалась мраморная тумба солнечных часов с торчащим кверху треугольником гномона. Увядший и присыпанный снежком, цветник выглядел однообразно и уныло, но летом, наверное, был довольно уютен. Телли больше всего заинтересовали часы, Вильям тоже был не прочь их рассмотреть поближе, но Золтан уже стучался в дверь, да и небо было слишком серое, чтоб время узнавать.
Послышались шаги, звякнула щеколда. Жуга в душе ожидал чего-то необычного — что дверь откроется сама или чего-то в этом роде, но открыла им хозяйка дома. Это была высокая — почти с Золтана ростом, темноволосая женщина лет тридцати, совершенно не походившая на привычных рыночных гадалок из цыган. Одета она была небрежно, можно даже сказать, неряшливо — какая-то накидка с широкими рукавами и теплый платок поверх ночной рубашки. На шее в три петли свивалась нить речного жемчуга. Травник принял бы ее за служанку, не заговори с ней Золтан.
— Здравствуй, Герта. Впустишь нас?
Мигая от дневного света, гадалка поежилась от холода и поплотнее закуталась в шаль.
— А, это ты… — хрипло сказала она. Оглядела остальных. — Что ж вас так много-то?
— Я же сказал, что приду не один. Так нам войти, или как?
— Ну заходите, раз пришли… Ноги только вытирайте. И на лестнице не упадите — у меня темно.
Сказавши так, она повернулась и скрылась в доме. Остальные направились следом за ней.
— Неважное начало, — шепнул травнику на ухо Вильям. Жуга пожал плечами и ничего не ответил — он давно уже привык не судить о людях с ходу.
Ступеньки скрипели. Дом был темен и тих, в застоявшемся воздухе витал сладковатый запах жженых благовоний. Вдоль лестницы, на стенах, отражая свет, блестела дюжина тарелок красной меди; на них была чеканка, но рисунки пропадали в мешанине символов и букв. Травнику уже доводилось видеть такое. То был звериный круг — небесный календарь, любимая игрушка колдунов и звездочетов. Он обернулся указать на них Вильяму, но вовремя сообразил, что тот их не увидит — уж слишком здесь было темно.
Тил вошел последним и теперь неловко топтался на пороге, стряхивая с башмаков налипший снег. Потянулся закрыть дверь. Жуга услышал, как за его спиной зашуршала юбками и тихо вскрикнула Герта, как замедлил шаг, а затем остановился Золтан, а после замерли все остальные. Травник обернулся.
Гадалка стояла, ухватившись за перила, глядя вниз, куда-то за спину травника. На ее бледном лице с широко раскрытыми глазами медленно проступала улыбка — появлялась и вновь пропадала, как недоверчивый зверек. Рука бездумно теребила ожерелье, как будто ей вдруг стало трудно дышать.
— Светлый… — тихо выдохнула Герта.
Нить лопнула и белый дождь жемчужных зерен, сухо щелкая, запрыгал по ступенькам.
— Элен сила люммен омэнтиэльво, мэллон…
Слова срывались с губ гадалки торопливо, но при этом все равно звучали плавно, даже когда она время от времени сбивалась. Это был язык певучий, легкий, с придыханием на гласных, смутно бередящий память своей похожестью на все другие языки. Золтан с интересом наблюдал за происходящим, не пытаясь вмешаться. Наконец Герта умолкла и Тил, все это время неловко переминавшийся у основания лестницы, угрюмо покосился на Жугу:
— Я что — должен ей что-то ответить? — спросил он.
Тот пожал плечами. Гадалка растерянно переводила взгляд с Золтана на Телли и обратно.
— Не понимаю… — она нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171