— Не отпускать же тебя одного.
— Послушайте, — Хансен все-таки решился. — Мне кажется, не нужно этого делать. Наши руки в гнезде гадюк. Их слишком много, этих скафенов. Вряд ли Ашедук сумеет с ними договориться, я в это не верю. Они почти что звери, я даже сомневаюсь, что у них есть язык. Может статься, что Ашедук уже мертв…
Неясный шорох в темноте заставил всех вскочить, а Хансена — умолкнуть. Жуга от неожиданности поскользнулся, сел в ручей и выругался.
— Аш'дук агриш, — тихонько пропищали из темноты. — Аш'дук лик-лик. Аш'дук зилиб'ар мирза-мирза? М?
— Черт меня подери, — пробормотал Хансен. — Черт меня подери…
Мохнатое тельце медленно, на четвереньках выползло из темноты. Блеснули черные прищуренные любопытные глаза. Веки моргали часто-часто. На лбу пришельца багровела огромная шишка. Скафен замер, оглядел по очереди всех троих и оскалился, что наверное должно было обозначать улыбку. Вновь полились шипящие и щелкающие звуки.
— Орге, что он говорит?
— Белиберду, — угрюмо бросил гном. — Я разбираю только, что Ашедук им вроде бы как обещал еду. И говорит, что Ашедук хороший. Хороший-хороший… Тьфу, дерьмо какое. Остального я не понял.
— Агриз-агриз, — понимающе закивало существо и протянуло руку. — М?
Орге повернулся к травнику.
— Дай ему чего-нибудь зажрать. Быть может, он покажет нам дорогу.
— Черт меня подери, — бормотал Хансен. — Черт меня дери…
— Она была там. Она все время была там. Я все не мог взять в толк, с чего это мне вдруг взбрело в башку лезть под землю, а она влекла меня, она не только управляла нами, но сама нуждалась в нашей помощи. Я как-то позабыл о том, что Рик был должен полететь. Но даже если б я задумался об этом, мне и в голову бы не пришло, что это значит!
Ашедук… Он больше повредил себе, чем нам, когда украл мой меч и АэнАрду. Он был Охотником, Ночным Охотником, его фигура двигалась по черным клеткам. Он шел на перехват. А я не знал, что то, что мы делаем — это отвлекающий маневр… Герта так и сказала тогда: «отвлекающий маневр», как будто это целая армия была, а не один трахнутый гном, страдающий от мании величия. Но мы могли и опоздать. О, да, еще как могли! Ведь он уже сколачивал свою армию, собирал своих чертовых пешек. И когда мы догнали его, я не знал, чего мне опасаться — моего меча или эльфийской АэнАрды. А оказалось, опасаться надо было совсем другого… И совсем даже за других.
А она была там все это время, в моем кармане. Я совсем про нее забыл.
Ты только не молчи. Ну почему же ты молчишь? Смотришь на меня и ничего не говоришь. А впрочем, не надо говорить, если не хочешь. Ты только слушай.
Ты ведь слушаешь?
Слушаешь…
— Имир… — гном ошарашено окинул взглядом серую толпу. — Я и не думал, что их столько!
— Что верно, то верно, — хмыкнул Жуга, — наш Ашедук умеет убеждать.
— Аш'дук агриш, — заслышав имя Ашедука, тут же пискнул их нежданный проводник и посмотрел на них снизу верх голодными глазами.
Серая толпа подземных обитателей негромко перешептывалась и переступала. Звук напоминал осенний листопад в лесу. Зрелище тоже было ничего себе — казалось, будто на пол брошена огромная, расшитая блестящими глазами-бусинами, дышащая серая шкура. Огромный зал был освещен почти уже разрушенной системой из зеркал под потолком, светящимися красками и плесенью, грибами, ползающими и летающими тут и там жуками-светляками. Слева был обрыв, зиявший непроглядной чернотой. На другой стороне разлома серебристые потеки плесени спускались чуть пониже, но и там они тоже терялись в темноте.
Их проводник задергал Орге за рукав и указал наверх. Толпа вдруг зашумела громче. Все трое задрали головы.
По длинным стершимся ступенькам медленно спускался Ашедук. А впрочем, нет, уже не Ашедук, — поправил себя травник. По лестнице спускался Тордион, сын Лаутира, Государь… Государь…
Государь… кого?
— Ну, что предложишь? — не сводя с него глаз, спросил Жуга у маленького гнома. Орге хмыкнул.
— Перебьем их всех.
— А если у них мирные намерения?
— Тогда извинимся… Потом.
Ашедук наконец спустился, постоял, неторопливо оглядел всех троих и задержал свой взгляд на Орге. Хмыкнул. За поясом дварага был топор, из-за спины торчала рукоять меча.
— Значит, все-таки ты выжил, — сказал он. — Должно быть, я старею. Раньше мне рука не изменяла.
Лицо маленького гнома полыхнуло красным.
— Ты подлец, Ашедук! — он сплюнул ему под ноги. — Предатель и подлец! Кровь человека говорит в тебе, предательская кровь! Бери топор и бейся, если ты мужчина. Клянусь Имиром, я отомщу тебе за свой позор и за твое предательство!
Ашедук равнодушно пожал плечами.
— Не дело Государя принимать вызовы всяких выскочек. Если это объявление войны, то собирай войска и приходи.
— Что ты задумал, Ашедук? — вступил в разговор Жуга. — Зачем ты обокрал нас? Чтобы стать царем у муравьев? — он обвел рукой пещеру. — Вот это твоя цель? Вот этого ты хотел?
— Ты не понимаешь. Это только сервы. Слуги. Воины. Там, в глубине, — он указал на пропасть, — путь в другую, новую страну. Вам, глупым невдомек, что и колено Хиши раскололось. Сильные ушли туда. Там травы, там течет вода, и пасутся мускусные быки. Там небо светится без солнца. Этот мир ждет своего завоевателя. С твоим мечом я покорю его, а с моими знаниями добьюсь процветания.
— Ты принесешь раздор. Войну.
— Война — последний довод королей, — ухмыльнулся Ашедук.
Жуга помедлил. На скулах его заходили желваки.
— Отдай мне Квэндум, — наконец сказал он. — Отдай мне АэнАрду. Только АэнАрду. Не Ксиал. Не меч. Только ее.
Короткое мгновение гном, казалось, колебался. Затем стащил с плеча заплечный мешок и швырнул его травнику.
— На, забери свою дурацкую игрушку, — сказал он. — Она мне все равно была без пользы. Может быть, тебе она послужит лучше. Знаешь, Лис, а ты мне чем-то даже нравился. До той поры, пока не обменял мой нож на какую-то гнилую железяку. Хочу дать тебе совет. Никогда не оскорбляй дварага неуважением к его подаркам, а тем более — к оружию.
Жуга все еще стоял и отнюдь не спешил поднимать свой мешок. Молчал.
— Я вернусь, — сказал он наконец. — Можешь мне не верить, но я все равно вернусь. Мы встретимся, и вот тогда узнаем, чье оружие лучше. А напоследок тоже дам тебе совет. Быть может, ты не знаешь, в таком случае запомни: трутней убивают.
И он наклонился за сумкой.
— Жуга!!! — предостерегающе вдруг крикнул Хансен. Травник обернулся, но успел увидеть только Ашедука, поднимавшего арбалет.
— Так значит, трутней убивают? — с бешенством сказал он, глядя на Жугу сквозь прорезь медного прицела. — Ну что же… Получай!
Перед глазами промелькнуло тело — Хансен прыгнул, заслоняя травника собой. Послышался щелчок, стрела с коротким «Фф-п!» пробила плоть, и наступила тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
— Послушайте, — Хансен все-таки решился. — Мне кажется, не нужно этого делать. Наши руки в гнезде гадюк. Их слишком много, этих скафенов. Вряд ли Ашедук сумеет с ними договориться, я в это не верю. Они почти что звери, я даже сомневаюсь, что у них есть язык. Может статься, что Ашедук уже мертв…
Неясный шорох в темноте заставил всех вскочить, а Хансена — умолкнуть. Жуга от неожиданности поскользнулся, сел в ручей и выругался.
— Аш'дук агриш, — тихонько пропищали из темноты. — Аш'дук лик-лик. Аш'дук зилиб'ар мирза-мирза? М?
— Черт меня подери, — пробормотал Хансен. — Черт меня подери…
Мохнатое тельце медленно, на четвереньках выползло из темноты. Блеснули черные прищуренные любопытные глаза. Веки моргали часто-часто. На лбу пришельца багровела огромная шишка. Скафен замер, оглядел по очереди всех троих и оскалился, что наверное должно было обозначать улыбку. Вновь полились шипящие и щелкающие звуки.
— Орге, что он говорит?
— Белиберду, — угрюмо бросил гном. — Я разбираю только, что Ашедук им вроде бы как обещал еду. И говорит, что Ашедук хороший. Хороший-хороший… Тьфу, дерьмо какое. Остального я не понял.
— Агриз-агриз, — понимающе закивало существо и протянуло руку. — М?
Орге повернулся к травнику.
— Дай ему чего-нибудь зажрать. Быть может, он покажет нам дорогу.
— Черт меня подери, — бормотал Хансен. — Черт меня дери…
— Она была там. Она все время была там. Я все не мог взять в толк, с чего это мне вдруг взбрело в башку лезть под землю, а она влекла меня, она не только управляла нами, но сама нуждалась в нашей помощи. Я как-то позабыл о том, что Рик был должен полететь. Но даже если б я задумался об этом, мне и в голову бы не пришло, что это значит!
Ашедук… Он больше повредил себе, чем нам, когда украл мой меч и АэнАрду. Он был Охотником, Ночным Охотником, его фигура двигалась по черным клеткам. Он шел на перехват. А я не знал, что то, что мы делаем — это отвлекающий маневр… Герта так и сказала тогда: «отвлекающий маневр», как будто это целая армия была, а не один трахнутый гном, страдающий от мании величия. Но мы могли и опоздать. О, да, еще как могли! Ведь он уже сколачивал свою армию, собирал своих чертовых пешек. И когда мы догнали его, я не знал, чего мне опасаться — моего меча или эльфийской АэнАрды. А оказалось, опасаться надо было совсем другого… И совсем даже за других.
А она была там все это время, в моем кармане. Я совсем про нее забыл.
Ты только не молчи. Ну почему же ты молчишь? Смотришь на меня и ничего не говоришь. А впрочем, не надо говорить, если не хочешь. Ты только слушай.
Ты ведь слушаешь?
Слушаешь…
— Имир… — гном ошарашено окинул взглядом серую толпу. — Я и не думал, что их столько!
— Что верно, то верно, — хмыкнул Жуга, — наш Ашедук умеет убеждать.
— Аш'дук агриш, — заслышав имя Ашедука, тут же пискнул их нежданный проводник и посмотрел на них снизу верх голодными глазами.
Серая толпа подземных обитателей негромко перешептывалась и переступала. Звук напоминал осенний листопад в лесу. Зрелище тоже было ничего себе — казалось, будто на пол брошена огромная, расшитая блестящими глазами-бусинами, дышащая серая шкура. Огромный зал был освещен почти уже разрушенной системой из зеркал под потолком, светящимися красками и плесенью, грибами, ползающими и летающими тут и там жуками-светляками. Слева был обрыв, зиявший непроглядной чернотой. На другой стороне разлома серебристые потеки плесени спускались чуть пониже, но и там они тоже терялись в темноте.
Их проводник задергал Орге за рукав и указал наверх. Толпа вдруг зашумела громче. Все трое задрали головы.
По длинным стершимся ступенькам медленно спускался Ашедук. А впрочем, нет, уже не Ашедук, — поправил себя травник. По лестнице спускался Тордион, сын Лаутира, Государь… Государь…
Государь… кого?
— Ну, что предложишь? — не сводя с него глаз, спросил Жуга у маленького гнома. Орге хмыкнул.
— Перебьем их всех.
— А если у них мирные намерения?
— Тогда извинимся… Потом.
Ашедук наконец спустился, постоял, неторопливо оглядел всех троих и задержал свой взгляд на Орге. Хмыкнул. За поясом дварага был топор, из-за спины торчала рукоять меча.
— Значит, все-таки ты выжил, — сказал он. — Должно быть, я старею. Раньше мне рука не изменяла.
Лицо маленького гнома полыхнуло красным.
— Ты подлец, Ашедук! — он сплюнул ему под ноги. — Предатель и подлец! Кровь человека говорит в тебе, предательская кровь! Бери топор и бейся, если ты мужчина. Клянусь Имиром, я отомщу тебе за свой позор и за твое предательство!
Ашедук равнодушно пожал плечами.
— Не дело Государя принимать вызовы всяких выскочек. Если это объявление войны, то собирай войска и приходи.
— Что ты задумал, Ашедук? — вступил в разговор Жуга. — Зачем ты обокрал нас? Чтобы стать царем у муравьев? — он обвел рукой пещеру. — Вот это твоя цель? Вот этого ты хотел?
— Ты не понимаешь. Это только сервы. Слуги. Воины. Там, в глубине, — он указал на пропасть, — путь в другую, новую страну. Вам, глупым невдомек, что и колено Хиши раскололось. Сильные ушли туда. Там травы, там течет вода, и пасутся мускусные быки. Там небо светится без солнца. Этот мир ждет своего завоевателя. С твоим мечом я покорю его, а с моими знаниями добьюсь процветания.
— Ты принесешь раздор. Войну.
— Война — последний довод королей, — ухмыльнулся Ашедук.
Жуга помедлил. На скулах его заходили желваки.
— Отдай мне Квэндум, — наконец сказал он. — Отдай мне АэнАрду. Только АэнАрду. Не Ксиал. Не меч. Только ее.
Короткое мгновение гном, казалось, колебался. Затем стащил с плеча заплечный мешок и швырнул его травнику.
— На, забери свою дурацкую игрушку, — сказал он. — Она мне все равно была без пользы. Может быть, тебе она послужит лучше. Знаешь, Лис, а ты мне чем-то даже нравился. До той поры, пока не обменял мой нож на какую-то гнилую железяку. Хочу дать тебе совет. Никогда не оскорбляй дварага неуважением к его подаркам, а тем более — к оружию.
Жуга все еще стоял и отнюдь не спешил поднимать свой мешок. Молчал.
— Я вернусь, — сказал он наконец. — Можешь мне не верить, но я все равно вернусь. Мы встретимся, и вот тогда узнаем, чье оружие лучше. А напоследок тоже дам тебе совет. Быть может, ты не знаешь, в таком случае запомни: трутней убивают.
И он наклонился за сумкой.
— Жуга!!! — предостерегающе вдруг крикнул Хансен. Травник обернулся, но успел увидеть только Ашедука, поднимавшего арбалет.
— Так значит, трутней убивают? — с бешенством сказал он, глядя на Жугу сквозь прорезь медного прицела. — Ну что же… Получай!
Перед глазами промелькнуло тело — Хансен прыгнул, заслоняя травника собой. Послышался щелчок, стрела с коротким «Фф-п!» пробила плоть, и наступила тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171