Не надо забывать, что в ту пору символом веры в армии, да и во всем нашем обществе, был постулат: «Ни одной пяди чужой земли не хотим, но и своей земли ни вершка не отдадим». Все были убеждены, что если и придется воевать, то только на территории противника. А в одной весьма популярной песне тех лет так прямо и утверждалось: «...врага разгромим малой кровью, могучим ударом». Поразительный пример если не слепоты, то самое малое — близорукости!
В мире становилось все тревожнее. Набирали силу нацизм в Германии и фашизм в Италии. В пограничной с нашим Приморьем Маньчжурии хозяйничали японцы. Хозяйничали беззастенчиво и нагло, то и дело провокационными наскоками и вылазками проверяя прочность наших дальневосточных границ. Опасность — грозная, смертельная — нависла над нами, а мы тешили себя мажорными песенками.
Словом, Рюхин значительно опередил свое время. Но этого не понимали ни командиры — его сослуживцы, ни тем более подчиненные ему бойцы.
Вполне понятно, что бойцы и младшие командиры Рюхина не любили. И даже не уважали, а только боялись. Так же поначалу относился к нему и Петр.
Еще в карантине Петр получил первое повышение по службе. Команда, в составе которой он прибыл, стала именоваться первым взводом; командовал им помкомвзвода Устьянцев.
Здесь Петр Николаевич почел нужным сделать пояснение:
«Сперва непонятно было: командует взводом, а именуется помкомвзвода? Потом уже разобрались: одно дело — должность, другое — звание. Звание можно было определить по петлицам, точнее, по знакам различия, укрепленным на петлицах. Специальный плакат был вывешен в красном уголке эскадрона для обозрения и изучения. На нем были изображены знаки различия всех воинских званий — от самого низшего до самого высшего.
Знаки различия имели форму геометрических фигур.
Треугольники — младший начальствующий состав. Один треугольник — помощник командира отделения, два треугольника — командир отделения, три треугольника — помощник командира взвода, четыре треугольника — старшина.
Квадраты — средний начальствующий состав. Один квадрат — командир взвода, два квадрата — помощник командира эскадрона (роты), три квадрата — командир эскадрона (комэск), четыре квадрата — командир отдельного эскадрона.
Прямоугольники — старший начальствующий состав. Один прямоугольник — командир батальона, два прямоугольника — помощник командира полка, три прямоугольника — командир полка.
Ромбы — высший начальствующий состав. Один ромб— командир бригады (комбриг), два ромба — командир дивизии (комдив), три ромба — командир корпуса (комкор), четыре ромба — командир армии (командарм), или член Реввоенсовета СССР.
Как правило, звание соответствовало должности. Но иногда случалось, что полком командовал комбриг (один ромб на петлицах), а иногда, наоборот, у командира полка на петлицах было всего два, а не три прямоугольника, то есть по званию он был помкомполка. При таком несоответствии, обращаясь к начальнику, называли его в первом случае «товарищ комбриг», а во втором — «товарищ командир полка». Правило это соблюдалось неукоснительно, и мы тоже именовали своего начальника помкомвзвода Устьянцева (три треугольника на петлицах) не помкомвзвода, а «товарищ командир взвода». Взвод состоял из четырех отделений. И вот командиром первого отделения назначили Петра. В числе прочих под его начальством оказались Кобчиков и Иванушкин. Кобчикову
Петр был рад: Семен хоть и язва, но малый проворный и мастер на все руки. А вот Иванушкину Петр не обрадовался: командир отделения первый ответчик за каждого бойца, а с этаким бойцом хлопот не оберешься.
Предчувствие не обмануло Петра: не в добрый час пересеклись их жизненные дорожки. Но об этом будет рассказано в свое время. Пока же именно Иванушкину был обязан Петр первой своей осечкой на хлопотном командирском поприще.
Занимались на манеже. Отрабатывали седловку и посадку в седло. Первое отделение выстроилось в одну шеренгу, каждый держал свою лошадь под уздцы. После того как удалось более или менее сносно выровнять строй, на что ушло немало времени, Петр вызвал из строя Иванушкина. Именно его потому, что у Иванушкина была самая низкорослая лошадь.
Петр показал, как правильно опускать седло на спину лошади, до какого предела затягивать подпруги, как подгонять стремена по росту,— словом, все премудрости седловки. Потом проверил, как поняли, как выполнили. Оседлав лошадей, стали отрабатывать посадку. Сопровождая каждое свое движение пояснением, Петр несколько раз садился на Выдру и соскакивал с нее. После того подал общую команду: «Садись!» Все, кроме двоих — низенького Иванушкина и толстощекого увальня Петухова,— довольно ловко выполнили команду. А вот у этих двоих ничего не получалось.
Иванушкину старания было не занимать. Не хватало силенок, а главное — сообразительности и сноровки. Петухов же относился к тому сорту людей, которые всерьез убеждены, что «работа дураков любит и от работы лошади дохнут». Себя он дураком не считал, тем более подыхать не собирался и потому всякое порученное ему дело исполнял так, чтобы, не дай бог, не перестараться.
С Петуховым было проще. Петр подозвал Семена Коб-чикова и поручил ему нерадивого ученика, а Петухову сказал, что если тот до конца урока не сумеет сесть на лошадь, то будет отрабатывать посадку в час послеобеденного отдыха.
Сам же занялся с Иванушкиным. И объяснял ему, и показывал, растолковывая, как надо, ухватившись за гриву лошади, вдеть левую ногу в стремя, взяться правой рукой за луку седла и затем, совмещая рывок руками и толчок правой ногой, вскочить в седло. Иванушкин все понимал, все выполнял
вроде бы в точности, как ему показывали, но, как ни старался, вскинуться в седло не мог.
— Да отталкивайся ты ногой! — кричал Петр на запыхавшегося и выбивающегося из сил Иванушкина.
— Я отталкиваюсь...— оправдывался бедняга.
— Разве так отталкиваются! — уже со злостью выкрикивал Петр.— Смотри, как надо!
И весь свой гневный запал вложил в толчок и, перелетев через низкорослую лошадку Иванушкина, грохнулся о мерз- лую, еще не покрытую снегом, комковатую землю манежа. Кажется, никто, кроме Иванушкина, не видел его позора. Во всяком случае, никто не рассмеялся. Самому же Петру было не до смеха. Забегая вперед, скажем, что за два с лишним года кавалерийской службы не один раз приходилось ему падать с лошади и вместе с нею, но никогда он так больно не ударялся, как тогда.
Наступила дальневосточная зима, как ей и положено, со стылой сыростью, с пронизывающими до самых костей, надсадно порывистыми ветрами. Закончился срок пребывания в карантине, и всех новобранцев раскрепили по взводам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108