Петр вышел из дому с запасом времени — еще до семи часов — и предусмотрительно взял фонарь, чтобы не сбиться с пути, особенно когда будет возвращаться поздним вечером.
Он не сразу отыскал цель своего путешествия. Уж не ошиблись ли в конторе завода, когда давали ему адрес, или, может быть, сказали правильно, но он сам ослышался?.. Два или три раза прошел он мимо одноэтажного бревенчатого пятистенка, не допуская даже и мысли, что здесь может помещаться наркомат...
Случайный прохожий рассеял сомнения Петра. Да, здесь. Вход со двора, через калитку. Над высоким крылечком висела вывеска. Прохожий не обманул его.
В первой комнате за одним из многих заполнявших ее столов сидел хмурый человек в темном поношенном костюме — не то дежурный, не то вахтер.
— Мне назначен прием у наркома,— обратился к нему Петр.
Хмурый человек кивком указал на одну из дверей в противоположной стене комнаты. Петр подошел к двери и постучал. — Войдите,— ответил уже знакомый Петру густой бас.
Рослый человек в защитном костюме полувоенного покроя поднялся из-за стола навстречу Петру.
— Проходите. Садитесь,— пригласил он.
Петр подошел к столу, заваленному бумагами, поздоровался. Нарком был отменного роста, пожалуй, на голову выше Петра, и, подойдя к нему близко, поневоле приходилось смотреть на него снизу вверх.
— Я вас слушаю,— произнес нарком.
Петр, не вдаваясь в излишние подробности и в то же время достаточно обстоятельно, доложил о положении дел в кожевенном цехе комбината. Сказал прямо и настоятельно, что если не принять срочных мер и не оснастить цех прежде всего химической лабораторией, а также всеми необходимыми, соответствующими современной технологии машинами и аппара-
тами, то цех будет выпускать кожу низкого качества — плохую кожу, а стало быть, и обувь из нее тоже будет плохая.
— Однако же до сих пор как-то обходились без лаборатории, без этих... соответствующих современной технологии машин и аппаратов,— возразил нарком.
— До сих пор и кожу выпускаем плохую, и обувь тоже,— резко ответил Петр.— Я даже не упоминаю случаев полной порчи товара. Сколько их было, вам известно лучше меня. Но не знаю, известно ли вам, что такое может и повториться, притом в любую минуту.
— А вот это мне не только неизвестно, но и непонятно,— нахмурясь, произнес нарком.
— Чего ж тут непонятного?
— А то,— с нажимом сказал нарком,— что последние полгода цех работал без единого специалиста и... бог миловал, ничего не стряслось. Теперь же приехал специалист и сулит нам порчу, да еще в любую минуту!
Упрек был несправедлив и, обидев Петра, добавил ему твердости, необходимой для настоящего разговора. Он понял, точнее, почувствовал, что, начав этот разговор, на полдороге останавливаться нельзя, иначе делу пользы не будет да и сам останешься в глазах собеседника пустым болтуном. Но петушиться тоже не следовало, и Петр сумел это понять.
— Товарищ народный комиссар,— начал Петр, стараясь говорить как можно спокойнее,— вы упрекнули меня тем, что я специалист. Да, я специалист и именно поэтому пришел к вам. Товарищи, которые ведали цехом до меня, не тревожили вас. А я не имею права молчать, потому что я специалист и вижу, что положение неблагополучное, даже опасное. И я не должен утаивать это от вас...
— То есть вы обязаны переложить свою ответственность на меня?!
— Вы меня не поняли, а может быть, не захотели понять. Если случится то, что может случиться при таком состоянии цеха, первая ответственность все равно моя. Поэтому я делаю все, что могу. Я не отхожу ни на шаг от гашпиля или барабана, когда в них производится важная технологическая операция. И так как у меня нет лаборатории, я контролирую процесс дедовским способом: на вкус и на ощупь. Слава богу, я специалист, и я это тоже умею. Но технологические процессы в нашем производстве протекают круглосуточно. А я один и при всем моем старании могу недоглядеть... Это я все о лаборатории. А кроме нее еще масса вопросов, которых без вас не решить... Когда я просил у вас приема, я понимал — воз-
можны два варианта: вы или поддержите меня, или не поддержите. Если не поддержите, у меня один выход — сложить свои полномочия...
Нарком вроде бы даже обрадовался, услышав такое. Во всяком случае, усмешка его была скорее добродушной.
— Вот в чем дело, оказывается!..— И тут же лицо его окаменело.— А кто вам позволит? Вы что, ехали за десять тысяч километров в бирюльки играть?.. Впрочем, агитация тут ни к чему. Есть закон о перемещении специалистов. Вы прибыли сюда по этому закону. Это, надеюсь, вам понятно?
— Когда я шел к вам, то думал не об этом,— признался Петр.— Я надеялся, что вы все-таки поддержите меня.
По-видимому, нарком понял, что оступился, соскользнув на неверный тон.
— Какой поддержки вы ждете от меня? Я поддержу ваши заявки перед Москвой. Но реализованы они будут в лучшем случае через полгода. Не вижу, в чем могу помочь вам сейчас?
— В самом главном. Создать лабораторию.
— Каким образом?
— У геологотреста великолепная лаборатория, оборудованная по последнему слову науки и техники. Они без ущерба для себя могут поделиться и лабораторной посудой, и реактивами. Еще мы выяснили, что на химическом факультете пединститута имеется трехлетний запас реактивов. Там есть крайне нужные нам химикаты. Вот если бы вы поговорили с руководителями геологотреста и пединститута?..
— Сами-то вы пробовали разговаривать?
— Упаси бог испортить тропу. Кто станет всерьез разговаривать с каким-то начальником цеха?
— На комбинате есть директор.
— С директором, вероятно, станут разговаривать, но он... вряд ли сумеет сказать, что надо...
— Следовательно?..— усмехнулся нарком.
— Надо вам поговорить, товарищ народный комиссар. Нарком поговорил и с управляющим геологотрестом, и с ректором пединститута. И, видимо, сумел сказать то, «что надо», и его поняли правильно.
Городской комитет партии и исполком городского Совета помещались также в деревянном, правда, двухэтажном доме. В этом не было ничего странного. В ту пору весь город
был деревянный и почти весь одноэтажный. И несмотря на то что в нем были каменные здания (не то пять, не то шесть, и одно из них, воеводская канцелярия, было построено еще в XVIII веке), считалось, что каменные здания воздвигать на вечной мерзлоте нельзя, хотя правильнее было бы считать, что их просто не умели строить. Но как бы то ни было, город оставался деревянным.
По широкой двухмаршевой лестнице Петр поднялся на второй этаж и прошел в приемную. Приятная женщина с тщательно уложенными пышными русыми волосами осведомилась, кто он и к кому идет, заглянула в раскрытую тетрадь и сказала:
— Вы пришли немного раньше. Точно в назначенное время Василий Егорович вас примет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108