Таких узких мест было более чем достаточно. Вышел Петр из цеха далеко не в столь радужном настроении, с каким вступил в него.
Многое, очень многое надо менять, переделывать по-новому. И переделывать немедленно. То, что вынуждены прощать Юсупову, ему простить не имеют права. И не простят. Да он и сам себе не простит...
Но как это все переделать?! Здесь не Большая земля, а Приленск, край света... И все равно надо менять, надо переделывать.
Вскоре после того как даже здесь, на Крайнем Севере, день наконец-то сравнялся с ночью и пусть пока лишь календарное наступление весны предвестило наступление весны настоящей,— в один из последних дней марта Петра вызвали в горком, партии. Его приглашал на беседу секретарь горкома Инчутин. Этому приглашению предшествовало много событий.
Разговор с директором комбината, как, впрочем, Петр и предвидел, ни к чему не привел. Хомячков, даже не пытаясь возражать, безропотно согласился со всем, что говорил новый начальник кожевенного цеха. Но, выслушав терпеливо его длинную и взволнованную речь, сказал только, что лично он ничего изменить не может.
— Писали мы много раз,— добавил он.— И говорили тоже, вот и на последнем совещании у наркома местной промышленности. Но без всякого последствия...
— Василий Прокопьевич! — воззвал Петр.— Вам лучше меня известно, где ваши предшественники! И мои тоже... Вы что, хотите следом за ними?..
Хомячков отмахнулся в испуге коротенькой ручкой, словно перекрестился наспех:
— Не сам я напросился. Три дня отказывался. Кому же охота свою голову в петлю совать?.. Только в порядке партийной дисциплины... Сказали, конечно, помогать будем. А какая помощь, сами видите...
Конечно, надо было, не теряя времени, идти дальше, к самому высокому начальству. Но это, как говорится, задним умом... А тогда Петр посчитал, что нет у него на это морального
права. В хозяйстве цеха много зияющих дыр, так вот надо сначала сделать все, что должно делать самому, и только после того бежать за помощью на сторону. При этом Петр умышленно закрыл глаза на то обстоятельство, что многие из мелких цеховых прорех потому и возникли, что не устранены главные технологические просчеты, а будь они устранены...
Но не следует расхолаживать себя подобными рассуждениями, надо самому наводить порядок в своем хозяйстве. Этим он и занялся. Но, видит бог, это было нелегко...
Для примера взять хотя бы случай с мездрильной машиной. Она простаивает уже почти год. Работы ведутся вручную, а это неизбежно отражается и на качестве, и на себестоимости... А что делать?.. Сносился пневматический резиновый вал. Послали все необходимые заявки, но вал так и не поступил. Значит, надо ждать до следующей навигации, а там что будет... Петр посоветовался с Анатолием Кузьмичом, механиком. Механик на кожкомбинате отличный: хотя и без специального образования, но самородок, истинный народный умелец.
Посоветовались, поломали головы, Анатолий Кузьмич и предложил изготовить вал самим. Насечь из листовой резины кругов нужного диаметра и насадить их на металлическую ось. Конечно, работать на машине с таким самодельным валом будет потруднее, но можно приспособиться...
Решено, принято, но... где взять листовую резину?.. Телеграфный запрос в Москву. Ответ не очень скорый: резина выделена, будет отгружена первым пароходом. Снова телеграмма в Москву: грузите самолетом. Ответ: самолетом отправлять запрещено, стоимость доставки в несколько раз превышает стоимость материала. Снова телеграмма: просим разрешить в порядке исключения... А время идет. Спасибо Василию Васильевичу, умудрился без фондов и без нарядов достать листовую резину где-то здесь, в Приленске... Пустили мездрильную машину, но ушло на это дело почти три месяца.
По всем предприятиям прошли партийные собрания, посвященные итогам восемнадцатой партконференции. Состоялось такое собрание и на кожкомбинате. Докладчик, заведующий промышленно-транспортным отделом горкома Котлов, привал коммунистов делом ответить на решения партконферен-
ции, добиться успешного выполнения и перевыполнения всех показателей промышленно-финансового плана. Докладчик сумел расшевелить аудиторию. Было много горячих выступлений. Резко и искренно выступил Петр.
После собрания Котлов поблагодарил Петра за откровенное и принципиальное выступление и предложил ему написать статью в газету:
— Собрание у вас прошло по-деловому. Резко критиковали недостатки в работе. Особенно убедительно выступили вы. Но не везде так глубоко обсудят решения партконференции. Статья ваша будет очень полезна.
После недолгого размышления Петр согласился. Через несколько дней статья была напечатана в республиканской газете. В ней говорилось, как коллектив цеха борется за внедрение прогрессивной технологии и что ему в этом мешает.
Статья была замечена и многим понравилась. Но не всем. Хомячков то ли умышленно, то ли нечаянно проговорился, что сам нарком отозвался о статье Петра неодобрительно. Петра это огорчило. Он рассчитывал, что нарком поможет решить те вопросы, которые не по силам было решить директору комбината, и собирался идти к нему. А теперь стоит ли?.. Вот именно теперь просто необходимо пойти.
Петр дозвонился до приемной наркомата. Но самого наркома застать было очень трудно. Только на третий день удалось Петру услышать в трубке густой голос народного комиссара и попроситься к нему на прием.
— Почему через голову директора? — прежде всего поинтересовался народный комиссар.
— Я говорил с ним. И не один раз. Но он не может ответить на мои вопросы.
— И вы считаете, что отвечать должен я?
— Больше спросить не у кого,— ответил Петр. Дерзость какого-то начальника цеха возмутила наркома,
но и вызвала любопытство. Надо взглянуть, что за птица. Это ведь тот самый, что написал ту статью.
— Жду вас завтра в двадцать ноль-ноль.
Петр так и не сумел понять, что именно побудило наркома назначить столь неудобное время. Хотел ли он продемонстрировать чрезмерную свою занятость или же таким образом выразить свое неудовольствие, точнее сказать, свое намерение воздать дерзкому по заслуге. Если имелось в виду последнее, то надо признать, что цели своей он достиг.
Добраться из Рабочего городка к двадцати ноль-ноль в наркомат, обосновавшийся на одной из центральных улиц Приленска, было не так-то просто. Это значило преодолеть пять километров по темной пустынной дороге, пролегавшей как траншея меж высоких сугробов, преодолеть пешком, так как единственный колченогий автобусик, обслуживающий линию Рабочий городок — Центральная площадь, курсировал крайне нерегулярно, даже в малой степени не придерживаясь вывешенного расписания, и довериться ему, следуя на прием к столь высокому начальству, было бы явным безрассудством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108