Царский цензор посчитал письма в Канаду и ответы оттуда внушающими подозрение и задержал их. Цензор решил, что подозрительному старику незачем поддерживать связь с заграницей, к тому же на чужом языке, которого цензор не понимал. Поэтому Элиас оценивал жизнь финской коммуны по первым дошедшим весточкам, а не по тем письмам, которые были задержаны в Пскове.
Эстонцы и финны, родственные народы, живущие по разным сторонам залива, находились под властью русского царя, но финны были посвободнее и дорога на запад у них была более открытой, чем у эстонцев. Зато в Финляндии природа скуднее, и в середине прошлого столетия у обоих народов было туго с хлебом. Так случилось, что во второй половине века тысячи эстонцев кочевали по России на восток и юго-восток в поисках теплых земель и щедрого хлеба, и лишь единицы, подобно старому Элиасу, направились на запад. Подгоняемые нуждой финны двигались в большинстве на запад, ни море, ни океан их не останавливали. Далеко на западе, в провинции, в Канадской Британской Колумбии, океан вновь встал на пути. Поэтому-то многие финны и обосновались тут, в самой западной части Канады,— и те, кто устроился на строительство железной дороги, соединяющей восток Канады с западом, и те, кто плавал в водах Тихого океана и у его берегов, мечтая о доме и семье. Многие финны нашли работу на угольных шахтах острова Ванкувер, в Нанаймо и в Северном Веллингтоне. Большинство этих шахт принадлежало премьер- министру провинции миллионеру Джеймсу Дансмуиру. По сравнению с заработками в России на здешние деньги жаловаться не приходилось, но работа на шахтах острова Ванкувер была опасной. Незадолго до появления финских рабочих в Нанаймо взрыв газа на местной шахте унес жизни многих рабочих. Вместо погибших и напуганных взрывом шахтеров требовались новые люди. Заработок прельщал, и финны заменили погибших. Профсоюза не существовало. Заработок китайцев, японцев и индусов был куда ниже, чем белых рабочих, в том числе и финнов. Подобное неравенство порождало недовольство. В свободное время — сколько у них его было — пили, дрались, палили из револьверов, доходило и до поножовщины. Понятно, что такая жизнь не устраивала людей. Финны намерились покинуть угольную шахту. Но куда? Больших денег никто не скопил, английский хорошо не знали, а здешние места с их высокими снежными вершинами и океан в извилистых глубоких фиордах были хоть и прекрасными, но чужими. Вернуться в Финляндию? Нет, приходилось оставаться и искать возможности изменить жизнь.
В 1890 году финские шахтеры из Северного Веллингтона основали первое в провинции Британская Колумбия общество трезвости, за ним последовали такие же общества в Виктории, Нанаймо, Ванкувере. В 1896 году общества трезвости финских рабочих устроили в Нанаймо совместный концерт на открытом воздухе при участии финского духового оркестра из Северного Веллингтона. Концерт вдохновил всех — и участников, и зрителей — надеждой на светлое будущее, на счастливую жизнь.
Но недолго существовали в Северном Веллингтоне общества трезвости. На шахте началась забастовка, которая кончилась поражением рабочих. Забастовщики вынуждены были покинуть свои жилища — земля, на которой они возводились, принадлежала владельцу шахты. А так как бастовали все финские рабочие, то всем и пришлось искать новое пристанище. Кое-кто нашел работу на шахтах Восточного Веллингтона, и там общество трезвости возродилось вновь. Однако рабочие руки требовались и на шахте Северного Веллингтона. Когда страсти после забастовки улеглись, часть финнов вернулась. Они создали новое общество трезвости и построили для него небольшой народный дом.
К концу столетия уголь Северного Веллингтона истощился или залегал в таких глухих пластах, что его добыча стала владельцу невыгодной. Джеймс Дансмуир заложил новую шахту в двенадцати милях от Северного Веллингтона. Рабочим пришлось разобрать свои дома, перевезти на новое место и там возвести жилища вновь на земле, арендованной у владельца шахты. Но прежде, чем все рабочие успели перебраться на новое место, Дансмуир передумал и решил основать поселок в Ледисмитсе, там, где уголь грузили одновременно и на пароходы. И опять пришлось рабочим разобрать свои хибары, арендовать у Дансмуира землю и ставить свои лачуги.
Все это раздражало. Они перебрались сюда, сбежали в эту даль от трудностей в родной Финляндии. Здесь нашлись работа и хлеб, хватало даже на то, чтобы тело прикрыть, но жизнь все равно была без кола без двора. Птица ищет, где свить гнездо, человек хочет иметь надежный дом. И финны начали на Рог1ипе-Ье11ег приглядывать место под этот свой дом. Из-за царского правительства их
Финляндия таким домом не была. Угольные шахты миллионера Дансмуира тоже не дом. Но мир велик. Ванкуверским финнам-шахтерам попались на глаза писания их соотечественника Юхани Виролайнена, который проживал в то время в Австралии, еще дальше от родины, чем Канада.
Юхани Виролайнен был образованным человеком, много читал, знал несколько языков и хлеб свой насущный зарабатывал газетными статьями. Он не верил, что финскому народу дадут долго существовать в северо-западной части царской империи. Виролайнен считал, что маленький финский народ мешается под ногами царя и его разбросают где-нибудь в междуречье Оби и Лены — народ северный, к холодам привычный. Из-за цензуры Виролайнен не мог обнародовать эти свои опасения в Финляндии; он переселился в Австралию и попытался основать там финскую колонию, которая стала бы за пределами царской империи нервным центром финского народа, финским мозгом. Этот независимый от прямых угроз мозг был бы в состоянии думать яснее, чем думают братья в Финляндии. Возможно, финнам придется покинуть родину и найти собственное место, пока не поздно. Тогда этот мозг объединил бы всех финнов, как бы их ни разбросало по свету.
Создание в Австралии такого финского мозгового центра зашло в тупик, переселившимся туда немногочисленным финнам хватало личных забот, приходилось свыкаться с окружающим и основывать фермы. Прежняя родина осталась слишком далеко, чтобы из-за нее еще болело сердце. Не по нраву пришлись им и некоторые особенности задуманного Виролайненом «мозгового центра» — он должен был стать неким коммунообразным, коллективным. Но всяких предприятий-коммун — религиозных и социалистических — перепробовали вначале, и все они поросли мхом.
Западноканадским финнам идея «мозгового центра» тоже показалась далекой, но их заинтересовал общий труд и план устройства своего общего, постоянного пристанища. Они послали в Австралию Виролайнену письмо с просьбой стать их вожаком. Из своих скудных сбережений собрали Виролайнену на дорогу, отослали деньги в Австралию, расписав, какая прекрасная, богатая природа в Британской Колумбии, и высказав свое твердое желание обрести здесь надежный кров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Эстонцы и финны, родственные народы, живущие по разным сторонам залива, находились под властью русского царя, но финны были посвободнее и дорога на запад у них была более открытой, чем у эстонцев. Зато в Финляндии природа скуднее, и в середине прошлого столетия у обоих народов было туго с хлебом. Так случилось, что во второй половине века тысячи эстонцев кочевали по России на восток и юго-восток в поисках теплых земель и щедрого хлеба, и лишь единицы, подобно старому Элиасу, направились на запад. Подгоняемые нуждой финны двигались в большинстве на запад, ни море, ни океан их не останавливали. Далеко на западе, в провинции, в Канадской Британской Колумбии, океан вновь встал на пути. Поэтому-то многие финны и обосновались тут, в самой западной части Канады,— и те, кто устроился на строительство железной дороги, соединяющей восток Канады с западом, и те, кто плавал в водах Тихого океана и у его берегов, мечтая о доме и семье. Многие финны нашли работу на угольных шахтах острова Ванкувер, в Нанаймо и в Северном Веллингтоне. Большинство этих шахт принадлежало премьер- министру провинции миллионеру Джеймсу Дансмуиру. По сравнению с заработками в России на здешние деньги жаловаться не приходилось, но работа на шахтах острова Ванкувер была опасной. Незадолго до появления финских рабочих в Нанаймо взрыв газа на местной шахте унес жизни многих рабочих. Вместо погибших и напуганных взрывом шахтеров требовались новые люди. Заработок прельщал, и финны заменили погибших. Профсоюза не существовало. Заработок китайцев, японцев и индусов был куда ниже, чем белых рабочих, в том числе и финнов. Подобное неравенство порождало недовольство. В свободное время — сколько у них его было — пили, дрались, палили из револьверов, доходило и до поножовщины. Понятно, что такая жизнь не устраивала людей. Финны намерились покинуть угольную шахту. Но куда? Больших денег никто не скопил, английский хорошо не знали, а здешние места с их высокими снежными вершинами и океан в извилистых глубоких фиордах были хоть и прекрасными, но чужими. Вернуться в Финляндию? Нет, приходилось оставаться и искать возможности изменить жизнь.
В 1890 году финские шахтеры из Северного Веллингтона основали первое в провинции Британская Колумбия общество трезвости, за ним последовали такие же общества в Виктории, Нанаймо, Ванкувере. В 1896 году общества трезвости финских рабочих устроили в Нанаймо совместный концерт на открытом воздухе при участии финского духового оркестра из Северного Веллингтона. Концерт вдохновил всех — и участников, и зрителей — надеждой на светлое будущее, на счастливую жизнь.
Но недолго существовали в Северном Веллингтоне общества трезвости. На шахте началась забастовка, которая кончилась поражением рабочих. Забастовщики вынуждены были покинуть свои жилища — земля, на которой они возводились, принадлежала владельцу шахты. А так как бастовали все финские рабочие, то всем и пришлось искать новое пристанище. Кое-кто нашел работу на шахтах Восточного Веллингтона, и там общество трезвости возродилось вновь. Однако рабочие руки требовались и на шахте Северного Веллингтона. Когда страсти после забастовки улеглись, часть финнов вернулась. Они создали новое общество трезвости и построили для него небольшой народный дом.
К концу столетия уголь Северного Веллингтона истощился или залегал в таких глухих пластах, что его добыча стала владельцу невыгодной. Джеймс Дансмуир заложил новую шахту в двенадцати милях от Северного Веллингтона. Рабочим пришлось разобрать свои дома, перевезти на новое место и там возвести жилища вновь на земле, арендованной у владельца шахты. Но прежде, чем все рабочие успели перебраться на новое место, Дансмуир передумал и решил основать поселок в Ледисмитсе, там, где уголь грузили одновременно и на пароходы. И опять пришлось рабочим разобрать свои хибары, арендовать у Дансмуира землю и ставить свои лачуги.
Все это раздражало. Они перебрались сюда, сбежали в эту даль от трудностей в родной Финляндии. Здесь нашлись работа и хлеб, хватало даже на то, чтобы тело прикрыть, но жизнь все равно была без кола без двора. Птица ищет, где свить гнездо, человек хочет иметь надежный дом. И финны начали на Рог1ипе-Ье11ег приглядывать место под этот свой дом. Из-за царского правительства их
Финляндия таким домом не была. Угольные шахты миллионера Дансмуира тоже не дом. Но мир велик. Ванкуверским финнам-шахтерам попались на глаза писания их соотечественника Юхани Виролайнена, который проживал в то время в Австралии, еще дальше от родины, чем Канада.
Юхани Виролайнен был образованным человеком, много читал, знал несколько языков и хлеб свой насущный зарабатывал газетными статьями. Он не верил, что финскому народу дадут долго существовать в северо-западной части царской империи. Виролайнен считал, что маленький финский народ мешается под ногами царя и его разбросают где-нибудь в междуречье Оби и Лены — народ северный, к холодам привычный. Из-за цензуры Виролайнен не мог обнародовать эти свои опасения в Финляндии; он переселился в Австралию и попытался основать там финскую колонию, которая стала бы за пределами царской империи нервным центром финского народа, финским мозгом. Этот независимый от прямых угроз мозг был бы в состоянии думать яснее, чем думают братья в Финляндии. Возможно, финнам придется покинуть родину и найти собственное место, пока не поздно. Тогда этот мозг объединил бы всех финнов, как бы их ни разбросало по свету.
Создание в Австралии такого финского мозгового центра зашло в тупик, переселившимся туда немногочисленным финнам хватало личных забот, приходилось свыкаться с окружающим и основывать фермы. Прежняя родина осталась слишком далеко, чтобы из-за нее еще болело сердце. Не по нраву пришлись им и некоторые особенности задуманного Виролайненом «мозгового центра» — он должен был стать неким коммунообразным, коллективным. Но всяких предприятий-коммун — религиозных и социалистических — перепробовали вначале, и все они поросли мхом.
Западноканадским финнам идея «мозгового центра» тоже показалась далекой, но их заинтересовал общий труд и план устройства своего общего, постоянного пристанища. Они послали в Австралию Виролайнену письмо с просьбой стать их вожаком. Из своих скудных сбережений собрали Виролайнену на дорогу, отослали деньги в Австралию, расписав, какая прекрасная, богатая природа в Британской Колумбии, и высказав свое твердое желание обрести здесь надежный кров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54